Жизнь Маяковского. Верить в революцию

Жизнь Маяковского. Верить в революцию
Владимир Николаевич Дядичев

В книге известного маяковеда В. Н. Дядичева представлены работы последних 15–20 лет, времени борьбы за подлинного Маяковского, против его ниспровергателей и очернителей. Автор показывает, что это было и время более основательного, углубленного уяснения смысла творчества писателя, время открытия новых граней его таланта, ранее неизвестных, искажавшихся или замалчивавшихся. Читатель узнает также о Маяковском, ведущим творческий диалог с писателями-современниками: Есениным, Цветаевой, Хлебниковым, Ахматовой, В. В. Розановым.

Книга будет полезна как специалистам, так и всем, кто интересуется русской литературой и культурой XX столетия.

В. Н. Дядичев

Жизнь Маяковского. Верить в революцию

Посвящается 120-летию со дня рождения Владимира Маяковского

Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают —
значит – это кому-нибудь нужно?
Значит – это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!

– – —

Мне бы жить и жить,
сквозь годы мчась.
Но в конце хочу —
других желаний нету —
встретить я хочу
мой смертный час
так,
как встретил смерть
товарищ Нетте.

    Владимир Маяковский

© Дядичев В.Н., 2013

© ООО «Издательство Алгоритм», 2013

© Издательство «Республика», 2013

Предисловие

Фридрих Энгельс в своей «Диалектике природы», говоря о Леонардо да Винчи, А. Дюрере, М. Лютере, Н. Макиавелли и других титанах Возрождения, отмечал: «…что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и тем и другим вместе. Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми. Кабинетные ученые являлись тогда исключением; это или люди второго и третьего ранга, или благоразумные филистеры, не желающие обжечь себе пальцы»[1 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 347.].

Таким же титаном своего времени, такой же цельной натурой был Владимир Маяковский. Поэт честно и прямо, с «открытым забралом» выразил гнев и боль, устремления, а порой и заблуждения своего поколения, поколения переломных, революционных лет России. Он был необычайно современен при жизни, так же актуален и сегодня.

Между тем Маяковский оказался едва ли не первым из классиков советской литературы, деятелей русской советской культуры, которых стали «переосмысливать», развенчивать, «сбрасывать с пьедестала» в ходе начавшейся во второй половине 80-х годов перестройки, вскоре переросшей в контрреволюцию. Применительно к Маяковскому это развенчание-разоблачение началось еще в то время, когда в политической и общественной жизни ни о каком демонтаже социализма, ни о каких «преимуществах» капитализма напрямую речи не шло. Говорилось о «восстановлении ленинских норм» жизни, «обновлении социализма» и т. п.

Заодно началось освещение, восстановление пресловутых «белых пятен» нашей истории, постепенная, но быстро набиравшая скорость переоценка событий прошлого, «новое осмысление» (а точнее, тотальное осуждение) эпохи «культа личности» Сталина, «сталинщины» – сам этот термин появляется именно в то время.

В литературе же нарастала волна публикаций забытого и неизданного, «спецхрановских» или ранее не проходивших в печать преимущественно антисоветских произведений. Расширяющимся потоком возвращалось на Родину русское зарубежье первой волны…

Вот на таком фоне заметного изменившегося литературного поля и началось очередное (кстати, действительно далеко не первое!) «задвигание» поэта Маяковского подальше от первых рядов русской литературы. Началось снятие с него «хрестоматийного глянца», а то и (как «изящно» выразился один из мастеров этого дела) «счистка накипи».

Поначалу претензии к Маяковскому были скорее не художественного, не поэтического, а политического характера. Не то и не так хвалил, не туда звал, не то и не так осуждал, не к тому призывал.

Написал поэт-публицист, поэт-гражданин в 1925 году строки о желании повысить действенность искусства, действенность писательского слова:

Я хочу,
чтоб к штыку
приравняли перо.
С чугуном чтоб
и с выделкой стали
о работе стихов,
от Политбюро,
чтобы делал
доклады Сталин.

Эстетически, художественно – поэтические строки высокой пробы! Но оказывается, «Маяковский захотел, чтобы его стихами занимался Сталин». И дальше: «Сталин с удовольствием принял его предложение и стал искоренять поэтическое инакомыслие вместе с людьми, зараженными им». Это – из статей В. Лемпорта «Счищая накипь» в газете «Московский художник», опубликованных осенью 1987 года.

Дальше – больше: «Ведь в конце двадцатых… некоторые поэты и писатели, не декларировавшие столь гордо «смену пера на штык», точнее, чем Маяковский, предчувствовали признаки страшных событий… И вот в тридцатые годы перья, превращенные в штыки, стали вонзаться в поэтов, ученых, командиров – во всех подряд». Это – в той же газете, но уже в статье другого автора. Заданная идея активно развивается! Заметим, кстати, шулерскую словесную подмену: уже не приравнивание пера к штыку (как в тексте Маяковского), а смена пера на штык, превращение пера в штык.

Такое вот подверстывание поэта к «сталинщине», к репрессиям, ГУЛАГу и т. п. А ведь тогда, в конце 1980 – начале 1990-х, разоблачение этих то ли «белых пятен», то ли «черных страниц» нашей истории стало одним из важнейших моторов всего процесса переориентации образа мыслей наших граждан, средством манипулирования массовым сознанием!

О Маяковском появляются статьи вроде «Апостол Хозяина» – нужны ли комментарии к заголовку? Поэту припоминают, вменяют в вину и «Ваше / слово, / товарищ маузер», и «ГПУ – / это нашей диктатуры кулак / сжатый…». Подоспела и публикация в Москве – сначала в журналах, а затем и отдельной брошюрой – книжки-памфлета Ю. Карабчиевского «Воскресение Маяковского», ранее изданной в Мюнхене, и т. д.

Вот в таком контексте уместно процитировать эмоциональное высказывание о поэте нашего современника, знаменитого мыслителя и писателя Александра Зиновьева: «Маяковский не просто от Бога поэт, а бог-поэт… В России только Пушкина можно поставить рядом с ним <…> Наше время отличается тем, что разрушены все эстетические критерии оценки культуры <…> Средние, весьма посредственные писатели превозносятся до небес, великие – унижаются»[2 - Цит. по: Правда. М., 2002. № 41, 12–15 апреля. С. 4.].

Говоря о «перестроечном» противопоставлении Маяковскому иных «кумиров», А. Зиновьев отмечал: «Что тут сказать? Пастернак – хороший поэт. А Сергей Есенин, может быть, еще лучше. Но они не гении, нет. Раздувают значение хорошего, но не из ряда вон выходящего. Таковы повадки черни. Совсем плохого поэта возвести на трон короля поэтов стыдятся и боятся. Гения отвергают, потому что за его гигантской фигурой не будет видно этой критической шушеры. А с хорошим (по сравнению с гением – средним) удобно: и памятник видно, и тех литераторов, что с него пыль сдувают, заметно. Пастернак, Мандельштам, Ахматова, а теперь вскормленный ею Бродский – вожди армии посредственностей в своей социальной среде, как Солженицын – общероссийской»[3 - Феномен Зиновьева: 80 лет. М., 2002. С. 374.].

Да, время, конечно, все ставит на свои места.

Гениальные поэты рождаются не часто, даже в нашей огромной стране, даже в пору Серебряного века, давшего нам плеяду крупных и интересных творцов. Кстати, нетрудно привести весомую серию высказываний как раз этих талантливейших поэтов – А. Блока и А. Белого, А. Ахматовой и М. Цветаевой, Б. Пастернака и О. Мандельштама, других современников Маяковского, отдающих должное его поэтической мощи.

Хочу отметить еще одно положение. Несколько литературно-теоретическое, но здесь – важное. Настоящий поэт пишет, как говорят, обнаженными нервами. Эпоха же именно через Поэта выражает себя, открывает свою сокровенную тайну. И гениальность поэта проявляется в первую очередь в том, насколько он способен постичь, уловить и отразить то, что составляет нерв его эпохи, его времени. Почувствовать и воспринять ту трудноуловимую субстанцию момента, в которой соединено, слито воедино и еще цветущее, но уже вчерашнее, и пока невидимое, неясное, но завтрашнее.

Можно сказать, что великий поэт – это всегда последний поэт уходящего времени и первый поэт времени нового.

Таков Маяковский. Вся русская поэзия после него стала другой. Нет ни одного значительного поэта, который в той или иной степени не испытал бы его влияния. Это касается любой поэтической школы, любого поэтического направления, в том числе и ярых отрицателей Маяковского.

В настоящей книге представлены работы автора главным образом 1990-х годов, времени борьбы за подлинного Маяковского, против его ниспровергателей и очернителей. Однако это было также и время, позволившее более основательно уяснить смысл творчества писателя, время открытия новых граней его творчества, ранее неизвестных или замалчивавшихся. Сам же Маяковский из этого времени вышел победителем.

Большая часть представленных в книге работ ранее была опубликована в научных изданиях ИМЛИ РАН, в журналах «Москва», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Литературное обозрение», «Литература в школе», газетах «Правда», «Литературная Россия», «Учительская газета» и других изданиях.

I. Вехи жизни и творчества

В мировой литературе, культуре и истории есть такие произведения, такие имена, с которыми мы ассоциируем смысл и сущность целых эпох. Они – как бы символы, памятники своего времени. Но не мертвые, застывшие в камне и бронзе, уснувшие на полках библиотек или в тиши музеев, а живые, дышащие страстями своего времени, дающие возможность ощутить это дыхание и нам.