Сталинград-2042

– Хорошо, тогда Андрюха едет ночевать ко мне, Юра к Кате, Иван к Маше, а завтра давайте встретимся, обсудим, что делать дальше, – согласился Дима, – где встречаемся?

– А вам не кажется, что могут и еще ракеты прилететь, думаете это последние, – спросила Катя и обвела всех залитым тушью лицом, может лучше бомбоубежище вместе поискать?

– Не думаю, что умереть в подвале веселее, только мучиться дольше придется, – сказал, как отрезал Андрей, – ладно, до завтра, пошли, Димон к тебе, завтра в десять у Машки встречаемся, все знают, где она живет?

Юра и Дима помнили тот дом рядом с усадьбой Рукавишниковых, а квартиру как-нибудь найдут, крикнут под окном, в крайнем случае. Распрощавшись, все разошлись парами в разные стороны по разгромленным улицам, озираясь на зияющие пустыми глазницами окна и прислушиваясь к крикам и стонам, доносящимся из всех домов.

Маша с Иваном, крепко обнявшись, пошли в сторону непривычно темной Верхневолжской набережной, свернули на ней влево и, миновав погруженную в мрак старинную усадьбу, вышли к сталинской пятиэтажке, украшенной пилонами и колоннами. В окнах света не было, но на втором этаже виднелась освещенная свечой растрепанная седая голова бабушки Лены.

– Машенька, внученька, – заголосила Елена Владимировна, – ты жива, слава богу!

– Да, бабуль, можно Ваня у нас переночует, его общагу разбомбили, ему жить негде, – спросила Маша и опять слезы полились из ее глаз.

– Конечно, детки, поднимайтесь скорее, – бабушка, успокоившись, стала закрывать окно.

– Странно, а здесь стекла не выбило, – удивился Иван, – наверное, волна по касательной прошла, а может стеклопакеты хорошие.

Они вошли в подъезд, заметив, что даже магнитный замок не работает, и тут же услышали голоса. Жители дома собрались во дворе, устроив импровизированное собрание, а поскольку подъезд был проходной, через открытую дверь во двор все было слышно. Маша захотела послушать немного, и они вышли во двор.

Народ шумел, все говорили одновременно, но было понятно, что обсуждали предложение старшей по дому переждать ночь в подвале.

– Да не спасет вас этот подвал, фильтров и принудительной вентиляции там нет, от радиации он не защитит, похороните себя только заживо и не выберетесь наружу, – кричал мужчина, по всему видно, пессимист.

– Главное пережить ударную волну и излучение, дозу радиации все равно в подвале меньше получим, главное несите запас воды на два-три дня и еды побольше, – упрямо повторяла старшая, и завершила собрание, – в общем, кто хочет, спускайтесь, дверь в подвал будет открыта в среднем подъезде.

Народ стал медленно расходиться и Маша с Иваном поднялись на второй этаж. Бабушка уже ждала их в распахнутом дверном проеме со свечкой в руке. Они обнялись и зашли в квартиру. Первым делом Маша с Иваном по очереди умылись в ванной под тонкой струйкой воды, смыв кровь и копоть с лица и рук, потом прошли на кухню к хлопотавшей там бабушке.

– Бабуль, а ты чего на собрание не пошла, – Маша обняла ее и поцеловала, – там, в подвал всем жильцам предлагали спуститься.

– Из окна на кухне слушала, старая я уже от бомб прятаться, это вам, молодым жить да жить еще, вот вы и спускайтесь, я в своей квартире умереть хочу, даром, что ли такой ремонт дорогой отгрохала, чтобы все это бросить?

– Ну, мы тебя тоже не оставим, да, Ваня? – Машка повернула заплаканное лицо к Ивану.

– Я как ты, мне все равно, лишь бы с тобой, – растерянно проговорил он, думая, как там мама одна в разрушенном Сталинграде.

Как ни странно, газ на кухне пока горел, и бабушка заварила чай, вместо пьезозажигалки используя спички. Они расселись за столом, и Маша рассказала о том, что довелось им увидеть и о смерти Ваниного отца, о ядерных взрывах в Сталинграде и Горьком.

Посокрушавшись и всплакнув, Елена Владимировна сказала, что слышала на собрании, что ударам подверглось много российских городов, по радио передавали вечером, и там говорилось о двух десятках примерно.

– А у вас радио нет? – спросил Иван, словно очнувшись.

– Отродясь не было, разве что в машине, а телевизоры отключились сразу, электричества то нет.

– Так у вас машина есть? – удивился Иван, – о ней ему Маша никогда не рассказывала.

– Есть, старая правда, мы на ней давно уже не ездили, когда сын новую купил, хотели эту продать, да жалко, она же еще импортная, настоящая шведка.

– Вольво, что ли?

– Да, «Вольво Кросс-Кантри» еще 2018 года, старушка.

– Ого, раритет, – удивился Иван.

– Тебе же к маме съездить надо, она там одна осталась, если сможешь завести, забирай – бабушка обняла его – езжай на ней в Сталинград, на самолете или поезде сейчас вряд ли доберешься, скорее всего, аэропорты и железнодорожные вокзалы везде разрушены.

– Ваня у нас же инженер-механик по профессии, все починит, – задумчиво произнесла Маша, и опечалилась сразу, не хотелось ей, в такое время расставаться с любимым, хоть и понимала, конечно, мать есть мать, ехать надо.

– Господи, как там родители твои в Москве, да дедушка в Питере, живы ли, – снова запричитали бабушка, – связи никакой, вокзал разрушен, как доберутся то домой?

– У папы машина есть, может, как то свяжутся с дедом и втроем доедут, у него ведь джип, даже если дороги разбомбили, везде объехать сможет, – Маша сказала это и с надеждой посмотрела на Ивана, но тот только пожал плечами.

– Главное, чтобы живы были, – только и мог сказать он, – а какой у него джип?

– «Патриот» последней модели.

– Ну, на этом везде доедет, – успокоил ее Иван и все встали, чтобы перейти в гостиную, посмотреть, что на улице творится.

– О, а газа то больше нет, – заметила Елена Владимировна, и вода еле течет, скоро, видно закончится.

– Надо набрать в пластиковые бутылки свободные.

– Я уже давно все, что были, заполнила, даже кастрюли, вон, в ванной стоят.

– Правильно, я читал, что при обстреле самое безопасное место это ванная, туда надо все ценные вещи, воду и продукты сложить, все равно холодильник не работает.

Они открыли окно и выглянули на темную улицу. Как ни странно, за Волгой светились кое-где огни, там значит было еще электричество и мирно жили люди, не знавшие обстрелов. С Нижневолжской набережной раздавались сирены скорой помощи и пожарных машин. На реке ближе к Борскому мосту догорало несколько кораблей, больших и поменьше, а прямо напротив дома Волгу пересекал паром, набитый машинами и людьми. Почему-то народ посчитал, что хоть Горький и подвергся ракетно-ядерному обстрелу, на западном берегу все-таки будет спокойней, чем на восточном.

– Неужели они боятся, что китайцы могут пройти две тысячи километров так быстро? – удивился этому зрелищу Иван.

– Кстати, у меня же старые телефоны остались, жалко выбрасывать было, – вспомнила вдруг бабушка, может ты, Ваня сможешь их реанимировать?

Она порылась в ящиках книжного шкафа и достала оттуда целую кучу самых разных смартфонов и планшетов, «самсунгов», «сони» и других малоизвестных сейчас фирм. Вывалив все на журнальный столик, положила на него включенный электрический фонарик, и только после этого до нее дошло, что все бесполезно.

– Они же все разряжены, как мы их зарядить то сможем без электричества?

– У меня переносной аккумулятор есть, – встрепенулась Маша и убежала с фонариком в свою комнату. Через минуту вернулась, отдала аккумулятор Ивану и тот начал перебирать провода от зарядок, пробуя, какая от какого гаджета. Сначала попробовал реанимировать свой и Машкин, потом бабушкин, но понял, что все включенные в момент взрыва сгорели безвозвратно. Надежда была только на те, которые были не под напряжением. Вытащил все сим-карты и начал вставлять их по очереди в старые гаджеты. Найдя три подходящих, подобрал к ним нужные провода зарядки и подключил первый с Машкиной симкой к аккумулятору.

– Надеюсь, на три мобильных зарядки хватит, – проверив уровень тока аккумулятора, заключил он.

– После Машиного заряди свой, нам с ней одного мобильника хватит, чтобы с родителями и дедом связаться, а тебе с мамой надо будет общаться, пока до нее доедешь – рассудительно заключила Елена Владимировна, – я спать пойду, ребятки, еле на ногах держусь.

– Спокойной ночи, – хором вылетело у Маши с Иваном и они переглянулись, понимая, что звучит это теперь фальшиво.

– Ты в гостиной постели Ване, белье сама знаешь, где.

– Хорошо, бабушка, – Машка смущенно взглянула на Ивана, и тот даже в темноте заметил, как ее лицо залилось краской.

Бабушка, может быть, тоже это заметила, но не подала виду и, немного покряхтев, пошаркала в свою, смежную с гостиной комнату.