Кир-завоеватель

Пока у Акрополя разжигали жертвенный костер во имя Аполлона и всего пантеона греческих богов, которых Крез просил повлиять на диархов Спарты, у стен Сард развернулась баталия, невиданная для тех времен по масштабам.

Конница и колесницы с косами скапливалась у горы Тмол, чтобы по звуку горнов ринуться прямо на стан Кира.

Кони. Эти дивные кони шипели ноздрями и зловеще ржали, раззадоренные плетьми наездников в серебряных шлемах. Военачальники Лидии были одеты в сверкающие на солнце защитные панцири ионийской ковки, их кожаные седла плотно прижимались подпругой к бархатным попонам, даже их кони были облачены в доспехи. Эта блестящая элитная кавалерия готовилась к броску, и, казалось, персам нечего было ей противопоставить. Исход сражения выглядел предрешенным.

Лидийцы были уверены в скорой победе над дикими, вооруженными в основном луками, пращами и дротиками чужаками, большая часть которых была без доспехов, в смешных войлочных колпаках, именуемых аракчинами, с ниспадающими ушами, в неудобных для боя туниках и тюрбанах вместо шлемов.

Копья лидийцев были длиннее дротиков персов, их щиты из твердых пород дерева, обтянутые бычьей кожей и обитые металлом были надежнее плетеных персидских, хоть и были меньше по размерам и не укрывали все тело.

Верблюды и мулы являлись слабым утешением персидского войска, конницы у Кира на сей раз было катастрофически мало. Он действительно поспешил. На равнине Тимбра он мог встретить погибель. Однако, именно сейчас проявился его полководческий дар.

– Что посоветуешь, Гарпаг, ты самый опытный военачальник? – спросил Кир своего несостоявшегося убийцу. – Неужели они раздавят нас?

– Похоже на то… – ответил Гарпаг.

– Что скажете вы, вожди персов?

– Будем стоять до конца и погибнем в бою за тебя, наш царь! – ответили знатные воины пасаргадов, марафиев и маспиев.

– Я пришел победить, это моя земля! – заявил царь Кир и призвал всех смотреть на песок. Он достал из повозки какой-то предмет, завернутый в ветошь. Отбросив ее, он извлек старый посох, тот самый, что подарил ему Митридат на прощанье, и прочертил им на песке идеальный квадрат… – Мы выстроим арштибару[4 - Арштибара – подразделения копьеносцев, сформированные из знатных персов, которые считались личной гвардией шахиншаха. Шахиншах – титул персидского правителя, дословно переводится «царь царей». (Примеч автора.)] впереди. За рядом ивовых щитов они скроют всех наших лучников, которые будут стоять в девять шеренг и стрелять залпами, чтобы стрелы усыпали врага непрестанно. На флангах в колонну выставим пехотинцев с круглыми щитами и акинаками[5 - Акинак – короткий персидский меч. (Примеч автора.)]. Сзади в линию поставим колесницы и конницу, включая воинов на мулах. Верблюдов с эламскими лучниками ставим в самый центр. По команде копьеносцы и лучники расступятся, и мы выпустим на врага верблюдов. Конницу же будем беречь до самого конца. Идите и сделайте, как я сказал.

Военачальники поспешили выполнять приказ царя. Скоро войско было выстроено в каре. С горы Тмол квадратный строй персов и мидян казался безупречным, но очень тонким и уязвимым.

В стане врага никто не понял замысла Кира. Тяжелой коннице приказали бить в лоб, а легкой обходить с флангов, чтобы окружить неприятеля и посеять хаос в его рядах, отвлечь передние шеренги и вклиниться в центр квадрата.

Конница лидийцев устремилась на персов с подножия горы. Топот копыт становился все громче. Пыль превратилась в облако дыма, который все приближался. С Тмола спускалась тьма, которая вот-вот должна была покрыть всю равнину.

Когда расстояние стало критически малым, Кир выехал вперед на колеснице, в которую по его приказу запрягли не коней, а мулов.

– Слушайте все! Мои воины! – обратился он к шеренгам копьеносцев. – Их кони быстры, но мы устоим! И ваш царь никуда не денется на этих коротконогих мулах! Он останется с вами до конца!

Гвардия царя улыбнулась шутке, несмотря на неумолимо приближающуюся «лавину» с горы.

– Не бросать щиты! Если перс падет в бою и уронит щит, его щит должен поднять стоящий за ним! Тогда враг увидит, что мы бессмертны, и обратится в бегство! Бессмертные не погибают! Не разрывать ряд щитов без команды. Со щитом или на щите! – объезжал строй царь.

Шеренги стучали по щитам, извергая боевой клич.

– Покроем себя нескончаемой славой, – продолжал речь Кир. – Доспехи разбивает доблесть! Если мы дрогнем, то мы недостойны новой империи, где не будет лицеприятия по крови и облику, а почести и награды будут доставаться отважным, будь они хоть рабы. Отвагу не купить за золото! Здесь мидяне, воины Аншана и Элама, каппадокийцы и армены. Вы все – подданные Кира. Вы граждане моей державы, равные персам! Ваши боги будут почитаемы наравне с Ахура-Маздой, вы никогда не будете рабами. Я обещал персам пир, так разделите его с моим народом! Завоюем весь мир вместе! Но сначала разобьем этих надменных лидийцев!

Колесница Кира вновь скрылась за шеренгами. Конница Креза уже маневрировала. Тяжелые всадники пошли на таран, а легкая кавалерия огибала фланги.

Крез ждал известий в акрополе со своим немым сыном, глядя то на костер, то вниз, на речную долину. В глазах его ребенка читались страх и отчаяние, и царь не находил слов, чтобы успокоить отрока.

Резиденцию охранял немалый гарнизон. Здесь располагалось хранилище с сокровищами царя. В крайнем случае всегда можно было откупиться. Главное – не пустить персов за крепостные стены…

Лучники Кира осыпали кавалерию лидийцев градом стрел, но это не остановило удар. Он пришелся на копьеносцев и тараном врезался в строй их щитов.

Кони затаптывали павших и раненых, но строй восстанавливался. Живые поднимали щиты убитых воинов и вставали в строй вместо них. Всадников сбрасывали крюками, рубили акинаками и топорами, но силы были не равны. В нескольких местах произошел разрыв строя, лидийцы уже кололи лучников, оказавшись внутри квадрата.

Показалось новое облако пыли. Лидийские колесницы с косами заходили с флангов сразу за легкой конницей. Сопротивление могло быть сломлено, и квадрат мог превратиться в бесформенную массу. Но Кир все еще не отдавал приказа раздвинуться, чтобы выпустить боевых верблюдов. Он чего-то ждал…

Как только с обоих флангов донеслись вопли скошенных колесницами, Кир поднял руку. Зазвучали длинные горны, и щиты раскрылись.

Кони лидийцев впервые увидели верблюдов. В отличие от скакунов персов, местные животные не встречались с «кораблями пустыни» и испытали не просто шок, а истый ужас. Они почуяли едкий специфичный запах, ввергший их в исступление. Они так испугались этих горбатых чудовищ, что стали метаться из стороны в сторону, словно не объезженные жеребцы из загонов. Чтобы переносить верблюдов на дух, к ним нужно было привыкнуть. В бою нет времени на адаптацию.

Перед лидийскими лошадьми пыхтели чудовища, которые выглядели еще страшнее, ведь на них в закрепленных седлах сидели лучники, по два на каждом животном. Кони становились на дыбы, сбрасывая всадников. Их тут же добивали легковооруженные персы и мидяне, не веря своим глазам в то, что такое возможно.

Замешательство явилось неожиданностью для военачальников Креза. Заметив, что тяжелая конница ввергнута в хаос, они приказали воинам спешиться. Это стало роковой ошибкой. Лучники вели прицельную стрельбу и вскоре погнали лидийцев обратно к горе.

Прорыв с флангов был ликвидирован с помощью другой хитрости. Кир приказал стоящим сзади всадникам и колесницам зайти легкой коннице лидийцев с тыла. Собиравшиеся окружить войско персов лидийцы оказались в западне.

Лучники потеряли счет выпущенным по бегущим лидийцам стрелам. В колчанах осталось немного. Слуги не успевали подносить новые вязанки стрел. Равнина Тимбра была усеяна трупами.

Войско Кира, не ломая строй, маршем приближалось к подножию горы Тмол. Началась паника в нижнем городе. Простолюдины стремились за крепостные ворота, опасаясь, что персы истребят их, не взирая на возраст и пол, сожгут заживо вместе с жилищами и сбросят со скал. Верхний город не мог вместить всех, укрылись только счастливчики.

Резня все же началась. Каппадокийцы мстили за свой разоренный край пуще других.

Осколки армии Креза, столкнувшись со столь серьезным врагом, предпочли форсировать вброд реку Герм и укрыться в близлежащих селениях. Кому-то удалось вернуться в город вплавь по золотоносной реке Пактол, которая проходила через город, после чего лидийцы перекрыли ее, затопив в ее русле три торговые галеры.

Персам не удалось бы взять крепость с ходу. Цитадель была практически неприступной. Крез мог удерживаться в ней с оставшимся гарнизоном и остатками армии сколько угодно долго. Запасов еды хватило бы на полгода, через город протекала река. Остатки разбитой армии будут тревожить осаждающих с тыла. А потом придет подкрепление.

Кир выиграл битву, но теперь предстояло осадить Сарды. Но у него не было крыльев, как у сокола на его красном штандарте. Акрополь и дворец царя Креза казался недосягаемым.

Глава 15. Утес и фригийская дудка

Шел тринадцатый день осады Сард. Разграбление нижнего города, в котором особенно отличились каппадокийцы, давно прекратилось: в хижинах бедняков, покрытых глинистой охрой, не нашли ни золота, ни керамики, ни узорных тканей.

Персы и мидяне просто использовали жилища как лагерь, приспособив их для себя. Кир приказал не трогать мирное население, остановить насилие и мародерство. Он предупредил своих воинов, что строго накажет за неповиновение.

– Вы не станете богаче, ограбив бедняков. Зато заслужите всеобщее презрение.

Царь не знал, насколько сдерживающими будут его предупреждения и сколько продлится осада. До его стана доносились слухи, что во всех городах эллинов на побережье, кроме Милета, уже сформированы отряды. Наемники Ионийского союза, которых Крез непредусмотрительно отправил по домам, должны были вернуться. Эта угроза не выглядела отдаленной перспективой прихода галер с лакедемонянами из Спарты. Это могло случиться со дня на день.

Лидийцам царь сказал, что они теперь его подданные. Отреагировали они скупо, без восторга.

– Пока Крез – наш царь и наше отечество – Лидия, – говорили старики, которым нечего было терять. Но Кир и так это понимал.

Недостатка в пище для войск не было. На пастбищах Лидии кормились тысячи голов скота, а орошаемые Гермом, Пактолом и Меандром и удобренные илом почвы давали по нескольку урожаев в год.

Здесь было не так жарко, как в Пасаргадах. Под смоковницами у шатра дышалось легко, изобилие расслабляло.

Однако именно поэтому и надо было торопиться. Агенты из греческого Милета, уставшего от гнета Креза, донесли, что галеры с лакедемонянами, как в те давние времена звали спартанцев, уже готовы выйти из Пелопоннеса на помощь Крезу.

Крезу было выгодно тянуть время. Он пошел на хитрость, приказав через лазутчиков спаивать персов. Пьяная армия лишается дисциплины. Стрела принесла послание в акрополь: ионийцы из Теоса, Фокеи и Эфеса собирали распущенное ополчение и собирались вернуться в Сарды, рассчитывая на вознаграждение, обещанное Крезом. От Лидии отделился лишь Милет, присягнув персам.

– Вином! Залейте персов вином! Тогда мы застанем их врасплох! – кричал в бешенстве Крез. – И Спарта! Скоро здесь будут лакедемоняне! Продержимся еще немного – и персам конец!

Он был деятельным и неутомимым, как никогда, словно предчувствовал скорую развязку. В голове роились, словно пчелы, варианты разных исходов, все больше плачевных. «Империя падет… – вспоминал он пророчество. Какая?! Не его ли? Ну уж нет! Как бы не так! Ионийцы отозвались на призыв о помощи, а варвары скоро рухнут от вина! Они ведь разместились в хижинах, а не в лагере под присмотром командиров. Это приведет персов и мидян к погибели!»