Юмористическая история династии Рюриковичей

– Ничего не понимаю! – пожимал плечами Мал. – Я с Вашей супругой, извиняюсь, едва не знаком.

– Врешь, негодяй! – заорал изо всех сил Игорь и разбил один из самых дорогих горшков Мала.

Однако сей гнусный любовник даже после гибели горшка своего

не раскаялся, а наоборот обозлился. Вероятно, он и раньше, возлегая на Ольгином ложе, мечтал занять его окончательно и стать князем Киева, тут же ему представился удобный случай. Игоря схватили, скрутили и, немного поиздевавшись, привязали к двум деревьям, которые будучи срублены коварными древлянами разорвали киевского князя напополам.

Мал, став от этого счастливым, тут же направил к Ольге послов дабы жениться на ней.

Однако, Ольга, как оказалось, вела свою игру, отнюдь не желая выходить замуж. Посланные Малом послы куда-то бесследно исчезли. Ровно также исчезла и следующая делегация (позднее выяснилось, что их живыми закопали в землю).

Наконец, Ольга сама явилась в землю древлянскую и пожелала пировать с Маловой дружиной.

Мал, возмечтав, что на этом пиршестве будет объявлен их с Ольгой союз

(в чем она не преминула заверить его), был так счастлив, что не принял за столом обычных мер предосторожности. Воспользовавшись этим, коварная Ольга отравила их всех.

– Этот дурачок, Мал, думал, что я люблю его, а он мне просто был нужен, чтоб избавиться от моего мужа, придурка Игоря! – смеялась она на могиле мужа и любовника (их похоронили вместе). – Отныне я сама буду правительницей Киева и могу выбирать мужчин себе по вкусу!».

Об Ольге известно то, что она стала первым правителем Руси, принявшим крещение.

Нестор сообщает об этом забавную историю.

Будто бы явившись в Константинополь для дипломатических переговоров (955 или 957 г.), она стала объектом сексуального домогательства местного императора. Бегая от него по всему дворцу, прячась под лестницами, она уже не знала, куда деваться от этого горячего мужчины, и, в конце концов, решилась пойти на хитрость.

– Я хочу креститься! – однажды объявила Ольга порядком надоевшему ухажору. – Стань, император, моим крестным отцом!

Византийский император, думая, что, оказав эту услугу, он расположит к себе русскую княгиню и тем быстрее окажется у нее в постели, с радостью согласился.

Однако после обряда Ольга за свойственной ей коварством объявила, что теперь она не может с ним сойтись, ибо отныне является его дочерью.

Поняв, как его обманули, император долго не мог прийти в себя и стоял с открытым ртом не менее часа.

История, конечно, хорошая, но, как справедливо пишет Н.М. Карамзин, во время посещения Константинополя Ольге было уже не менее шестидесяти лет и вряд ли можно поверить, что довольно молодой император мог плениться ею.

Гораздо правдивей в этом отношении выглядит летопись отца Онуфрия, который пишет об этих событиях совершенно по-другому:

«Убив мешавших ей Игоря и Мала, Ольга завела себе в ответ целый гарем любовников. Если до нее русские женщины смиренно сидели в тереме, высматривая из него своих мужей, то Ольга наоборот посадила под замок в свой дом множество мужиков, которые просиживали там сутки напролет, томительно ожидая, когда она, устав от государственных дел, заглянет к ним и принесет подарки.

Долгие годы Ольга жила счастливой, полной мужчин жизнью, не замечая, как с годами красота оставляет ее, и, что ей по совести давно пора нянчить внуков,

а не услаждать себя на любовном ложе.

Тем не менее, будучи уже старой, давно увядшей женщиной Ольга все еще считала себя первой красавицей, ибо в сем уверяли ее многочисленные любовники.

Сии изнеженные в постели мужчины, привыкнув к ласке, ничего другого делать не умели, кроме как ублажать Ольгину киску. Посему они очень боялись, что их благодетельница однажды прозреет и выгонит их поганой метлой вон из терема.

Как-то раз, приехав с дипломатическими переговорами в Константинополь, Ольга, будучи уверена в неотразимости красоты своей, решила искусить Римского императора Константина Багрянородного.

Нарядившись в свои самые красивые платья, в кружева да бархат, украсившись в жемчуга, рубины да изумруды, она стала вертеть перед ним задницей, почти как неприличная женщина.

Константин, немало изумленный фокусами сей старухи, решил, что она тронулась умом, однако не желая обидеть государыню соседней державы, пошел на хитрость, уверив ее, что якобы препятствием к их отношениям является разность религий.

– Я сражен вашими чарами! – встав перед ней на одно колено, и едва сдерживая себя, чтоб не засмеяться, уверял сей мудрый государь. – Но увы! Я –христианин, а ты, моя богиня, хоть и прекрасна, но – язычница. Господь бог может негативно расценить нашу с тобой связь, что скажется на моем реноме при переходе в иной мир!

Ольга была так увлечена Константином, что, поверив ему, тут же изъявила желание креститься. Однако многомудрый император, сам предложив себя в крестные отцы, после совершения обряда отказался от любовной связи под тем предлогом, что христианским законом отцу запрещено спать с дочерью.

Поняв, что ее надули, Ольга пришла в неописуемою ярость и тут же уплыла в Киев.

Впрочем, все происшедшее с сей княгиней в Константинополе, в конечном счете пошло ей на пользу.

Во-первых, поняв, как ее обманывают мужчины, она по прибытии в Киев разогнала своих любовников, отняв у них в наказание все, что подарила им ранее. Киевляне, в основном со злорадством, а кое-кто и с искренним сочувствием, смотрели на этих мускулистых хорошо сложенных мужчин, проживших многие лета в тереме Ольги, сладко евших, много спавших, которые теперь по воле рока вынуждены были скитаться почти без одежд и без всяких надежд на прежнюю праздную и сытую жизнь. Многие из них бежали от своего позора в дикие леса и сгинули там, другие же, позабыв собственную гордость и честь, пошли предлагать себя богатым вдовам, у которых, впрочем, имели потрясающий успех.

Во-вторых, и главных, Ольга, став христианкой уже в преклонном возрасте, и, поняв, наконец, что смерть не за горами, активно занялась постройкой храмов и благотворительностью, дабы успеть замолить прежние грехи свои.

Как я слышал потом от многих святых старцев, милостивый Господь при рассмотрении ее дела на небесах вошел в положение сей доброй женщины,

и полностью оправдал ее по всем пунктам обвинения.

Таким образом, Ольга стала первой из княжеского рода, которая после смерти направилась в рай небесный, ибо умершие до нее князья были хоть и умны,

и отважны, но пребывали на земле в темноте язычества, и, умерев, провалились в гиену огненную».

Глава 5. Святослав. Великий воин. Годы правления 960-972

Нестор-летописец пишет, что Святослав был сыном Игоря и Ольги. После достижения взрослого возраста он восходит на киевский престол, однако почти не появляется в столице, все время проводя в военных походах, коих он совершил десятки.

Если верить Нестору, Святослав всегда предупреждал своих противников словами «Иду на Вы». Вероятно, после такого предупреждения, зная о характере князя, одна часть его врагов в панике разбегалась, а другая, не имея сил бежать, ожидала его, парализованная страхом.

Наиболее значительные походы Святослав совершил на Хазарский каганат, который был им разгромлен (965-969) и на Болгарское царство (968-971), в котором князь потерпел поражение.

Возвращаясь из болгарского похода, Святослав попал в засаду к печенегам, которые убили его (972 год).

Отец Онуфрий достаточно подробно пишет о Святославе, хотя уделяет больше внимания не его государственной или военной деятельности, а отношениям с матерью:

«Святая Ольга, приняв православие и ощутив на себе всю благодать божью, которая доступна только истинно верующим христианам, хотела, естественно, того же для сына своего, великого князя Святослава.

Между тем, сей князь вырос в темноте язычества и совсем не прислушивался к голосу матери своей, ибо не привык к ее обществу. Надо с прискорбием признать, что во времена его детства и юности она, сильно увлеченная мужчинами, почти не видела сына. Святослав с малых лет находился в обществе дружинников, любил военную удаль и сам жил не как вельможа, а как простой солдат, спал на земле, ел, что придется, и одевался неприхотливо.

Ольга, вернувшись из Константинополя и разогнав своих любовников, обратила, наконец, внимание на сына и пришла в ужас, как от его образа жизни, так и от склада ума и характера. Не на шутку испугавшись за его душу, которая, по ее мнению, прямым путем шла в ад, а также опасаясь и за собственную судьбу после смерти, ибо Господь запросто может покарать мать за плохое воспитание сына, Ольга бросилась исправлять положение.

Не раз и не два, а каждый день и даже по несколько раз в день она заводила с Святославом душеспасительные беседы такого примерно свойства.

– У всех дети, как дети, только у тебя все не как у людей! Что ж ты так мать позоришь, нехристь? До коли эти издевательства еще будут продолжаться?!

Я тебя спрашиваю, негодный сын! – со всей возможной в такой ситуации вежливостью и деликатностью начинала Ольга.

– А в чем собственно дело, мамуля? – притворяясь, что не понимает, как мать страдает от его безверия, отвечал Святослав.