Жизнь и приключения товарища Сталина от рождения до пядидесяти пяти лет (1878-1933)

– Только не выгоняйте! У меня мамочка больная! Я у нее последняя надежда! – взмолился Сталин, которому было некуда идти. – Я все осознал. Благодаря вашей беспримерной мудрости, я понял всю глубину своей ошибки. Извинить меня может только, что я сделал эту глупость не по причине карьеризма, как вы изволили выразиться, а исключительно по недостатку ума. Больше такого никогда не повторится. Вот вам крест!

– Ты эти свои семинарские штучки брось! – несколько смягчился начальник. – Вижу, что ты действительно глуп. Разве может умный человек работать, когда есть возможность не работать?! Теперь я вполне раскусил тебя. Бог не наделил тебя умом, бедняга! Но ты не бойся. Со мной не пропадешь. Так и быть сделаю тебе, как умственному инвалиду, удобный график. Плюс прибавлю к зарплате еще пятерку на лекарства. Я сегодня добрый!

– Спасибо!

– А рвение свое засунь в задницу. У нас здесь все тихо и стабильно. Я бухаю. Практиканты тоже делом заняты (кто бухает, кто за бабами гоняется). Будь проще! Живи как все!

Так Сталин первый раз в жизни столкнулся с российской государственной бюрократией. Из разговора с начальником он уловил, что винтику в системе государственного механизма нужен не результат работы, а исключительно удовольствие начальства. Начальник же, как правило, доволен, если винтик звезд с неба не хватает. В противном случае он наполняется к винтику презрением и ненавистью. Благодаря этому наверх карьерной бюрократической лестницы выползают серые и ничтожные личности, а весь огромный государственный механизм работает фактически в холостую.

Поразмыслив над всем этим хорошенько, Сталин еще больше убедился в скорой победе социалистической революции.

– Может ли Российская империя просуществовать долго? – размышлял он в кружке рабочих железнодорожных мастерских (к этому времени он читал лекции в нескольких кружках). – Не будем себя обманывать. Может, товарищи. Но только в спокойном статичном состоянии. То есть царская власть сохранится сколь угодно долго, если мы не будем ее раскачивать. Однако, когда мы начнем ее бить и бить сильно, у меня нет сомнения, что царская бюрократия не выдержит. Государственный аппарат состоит из серых ничтожных людей, которые при настоящей опасности или трусливо разбегутся, или откровенно предадут!

– А император куда денется?! – интересовались рабочие.

– Не надо придавать слишком большое значение фигуре императора! Когда от Николая все начнут разбегаться, ему останется только удивляться, что это: трусость и предательство?! – усмехнулся в усы Сталин.

– Когда будем выступать?

– А чего кота за хвост тянуть?! Подготовимся и выступим. Только не стоит думать, товарищи, что монархия падет от одного нашего удара. Так могут думать только наивные дурачки. Государство от этого удара станет еще злей. На нас обрушатся репрессии. Многим из нас будет казаться, что дело проиграно. Но это только начало! Силы пролетариата безграничны, а терять нам нечего, кроме своих цепей. Мы вновь и вновь будем наносить удары! Наше дело правое! Монархия будет разбита! Мы победим!

– Молодец! Браво! – раздались аплодисменты.

– Теперь стихи! – Сталин встал в позу, выставил вперед руку и принялся декламировать:

Я хочу помочь народу!

Только очень все непросто!

Наверху одни уроды!

Не дают державе росту!

Кто богат и власть держащий,

Кто словил по жизни фарт

Записал в твари дрожащие

Всех! Лишь он один бриллиант!

Но, товарищи, мы встанем!

Что вы смотрите так робко?

Разъясним-ка негодяям,

Кто тут туз, а кто шестерка!

Сильной трудовой рукою!

Свергнем рабское мы бремя!

Это будет наша воля!

Это будет наше время!

Летом 1900 года началась забастовка во всех железнодорожных мастерских Тифлиса. К ним присоединились рабочие других предприятий. Разумеется, ядром бастовавших были ученики Сталина. Вскоре бастовал почти весь город, кроме физической обсерватории (Сталин не палил свою контору).

Властям пришлось в спешном порядке вводить в город воинские части. Прокатились обыски и аресты. Многие ученики Сталина были арестованы. Другие бежали, разнося искры мятежа по другим городам России.

Жандармы нанесли удар по Тифлисской социал-демократической партии. Однако полиции не удалось выявить всех ее членов.

– Мы вступили на тропу войны! – докладывал Сталин на общем собрании. – Пришла пора перестать быть дискуссионным клубом. Мы должны превратиться в боевой отряд с жесткой дисциплиной и единым центром управления.

Такая постановка вопроса смутила многих старых революционеров из числа интеллигентов, которые привыкли обсуждать труды Карла Маркса и Фридриха Энгельса, дискутировать между собой, делать доклады, просвещать рабочих, но оказались абсолютно не готовы к боевой работе.

На собрании разгорелись споры, но большинство проголосовало «за» предложение Сталина. После этого партию в знак протеста покинули многие интеллигенты, а в руководстве освободились места, одно из которых занял Сталин.

Вскоре по его предложению начинается деление членов партии на изолированные друг от друга пятерки. Входят в употребление клички (Джугашвили превращается в Кобу).

22 апреля 1901 года в преддверии первого мая Сталин решил провести смотр сил. Из разных концов Тифлиса к центру выдвинулись небольшие группки людей. Перед Солдатским базаром (недалеко от Эриванской площади) они построилась колонны. В условленный момент над толпой взвился красный флаг.

Однако власти оказались готовы к такому повороту событий (у них была своя агентура). Из прилегающий улиц и подворотен на демонстрантов обрушились казаки и солдаты. Завязался бой, который продолжался минут сорок и закончился победой регулярной армии.

Многих демонстрантов повязали, но Сталину удалось уйти подворотнями.

В ходе допросов полиция все-таки вышла на его след. В физической обсерватории провели обыск (сам Сталин, кем-то предупрежденный, успел скрыться). Какое-то время ему удавалось отсиживаться на конспиративных квартирах, однако явки проваливались одна за другой, а круг неумолимо сжимался.

В конце 1901 года Сталину пришлось бежать из Тифлиса.

Глава 5. Батуми. Первая ходка. (1902-1903 годы)

Новый 1902 год Сталин встретил в городе Батуми на складе досок завода Ротшильда, куда его устроили сторожем через партийные связи.

На второй день его работы на складе вспыхнул пожар, после которого он куда-то исчез.

Пожар потушили. Сталина уволили за прогул.

Будущий вождь объявился через три дня, когда узнал, что следствие поленилось искать виновника происшествия, объявив, что пожар возник из-за чьего-то неосторожно брошенного окурка.

На четвертый день рабочие завода досок Ротшильда взволновались.

Дело в том, что пожар тушили рабочие, а администрация завода по свойственной ей привычке наградила премиями «за тушение пожара» саму себя.

Рабочие, посоветовавшись со Сталиным, потребовали вознаграждения. Администрации пришлось пойти на уступки и выдать всем участникам тушения по 2 рубля.

На часть полученных денег был устроен банкет по случаю переезда Сталина в Батуми.