Оценить:
 Рейтинг: 0

Красная линия метро

Жанр
Год написания книги
2024
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
5 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Достав сотовый, Александр набрал номер рабочего телефона девушки. В трубке пошли длинные гудки. «…Пять… шесть… десять, – с маниакальным упорством, методично считал он гудки. – Не берет, сволочь, трубку! Неужели с работы уволилась, сучка?» Но тут в динамике что-то щелкнуло, и знакомый голос негромко поинтересовался:

– Здравствуйте, чем я могу вам помочь?

Александр сбросил вызов. Он был доволен. Еще бы, как вовремя он тогда приметил визитку на полу крематория! Теперь она давала ему стопроцентный шанс на увлекательное продолжение начатой игры.

Глава 4

1983 год.

Она шла, точнее, плелась, как побитая собака. Хотя, по правде говоря, это не шло ни в какое сравнение с тем, как она действительно себя ощущала. Сутулая, даже сгорбленная, женщина неопределенного возраста еле-еле передвигала по асфальту худые бледно-синюшные ноги в высоких гольфах. Она медленно двигалась по улице 800-летия Москвы в сторону панельной девятиэтажки, расположившейся на пересечении с Дубнинской улицей. Ее выгоревшие от постоянного пребывания на солнце рыжеватые неухоженные волосы были небрежно подобраны под бежевую косынку.

В натруженных, загрубевших от постоянного взаимодействия с водой руках она сжимала сетку-авоську. Бутылка кефира с зеленой пробкой из фольги, «чайный» батон, завиток ливерной колбасы и два плавленых сырка «Дружба» – вот и вся нехитрая снедь, на какую сегодня ей хватило оставшихся после последней попойки денег. А ужин себе и сыну готовить было надо.

Маленький Сашка ни в чем не виноват. Это все она, она…

«Это все она, она… водка проклятая», – гнобила себя на все лады угрюмая путница всю дорогу до дома.

Уже неделю она была в завязке. И не потому, что ей самой этого хотелось – нет, она бы еще пила и пила! Просто во время последнего бодуна случилось у нее прозрение. То, что у обычных людей называется совестью, шевельнулось в груди немолодой алкоголички помимо ее воли. Сын, ее единственный свет в оконце, восьмилетний Сашенька, самостоятельно собравшись утром в школу, робко подошел к блюющей в грязный унитаз горькой желчью матери и жалобно спросил:

– Мама, что мне съесть на завтрак? В холодильнике остались только лук и один соленый огурец…

Оторвав от заблеванного «блондина» слезящийся, замутненный после вчерашней попойки взгляд, она непонимающе уставилась на ребенка.

– Чего?.. – только и смогла она выдавить из себя. – Что, совсем ничего не осталось? Неужто пьянь вчерашняя все сожрала? Говорила же им, оставьте ребенку что-нибудь на завтрак…

Но, так и не успев договорить, извергла в жерло унитаза очередную порцию рвотных масс. Обтерев заскорузлой рукой рот, обернулась. Сына позади уже не было.

– Сашка! – слабым голосом позвала она его.

В ответ тишина.

– Сашка! Етить твою мать… – выругалась она скорее на себя, чем на несчастного первоклашку. – Поди, принеси мне воды. Сейчас оклемаюсь немного и в магазин схожу, куплю чего-нибудь тебе пожевать. – Однако, сообразив, что все деньги вчера отдала на пропой, она тут же поправилась: – Или у тети Зины чего возьму взаймы.

Тетя Зина, их соседка, на самом деле была лет на десять младше нее, но в пьяном угаре горемычная выпивоха часто присваивала окружающим людям – даже тем, кто был значительно младше нее, – возрастной титул «дядя» или «тетя». Будучи под градусом она всегда ощущала себя молодой и юной, хотя на самом деле ей шел сорок второй год.

– Сашка! – еще раз окликнула она сына.

И вновь нет ответа. Лишь секунду спустя громко хлопнула входная дверь. Не дождавшись завтрака, голодный Сашка побежал в школу, чтобы не опоздать на первый урок.

– Етить твою мать, – еще раз выругалась Лидия Марковна Юцевич.

Так ее звали в девичестве. И так ее звали теперь. Носить фамилию мужа она категорически отказалась, поменяв ее сразу же после того, как тот загремел в тюрягу. Да не на простую зону, а специализированного типа, поскольку судебно-психиатрической экспертизой был признан лишь частично вменяемым. Оказалось, что муженек имел тайную страсть – насиловал старух, причем в изощренной форме.

«Что же я делаю-то? – закручинилась она. – Сама сдохну, а сына на кого оставлю? Что же я за тварь такая? Нет, я даже не тварь, я тварюга безжалостная, раз такое с родной кровиночкой совершаю!»

В минуты сильного похмелья, когда ей становилось совсем невмоготу, ее часто посещали мысли о раскаянии. Один раз, не выдержав душевных терзаний, она даже сходила в церковь – а их, действующих, в советской Москве не сказать чтобы было так уж много – и исповедовалась батюшке. На какое-то время стало немного легче, она даже пару месяцев совсем не пила, но, впав в очередную депрессию, опять взялась за старое. Но именно неделю назад – или день был какой особый, или она уже больше не могла вливать в себя дешевое пойло – в голове Юцевич возникла на удивление четкая мысль: надо бросать пить навсегда, ради сына.

Пьянчужка помнила, как в то утро, еще до конца не очухавшись после бурной попойки, она заставила себя встать со старого продавленного дивана и на негнущихся ногах отправиться в ванную. Решительно подержав под холодной водой раскалывающуюся от боли голову, она как могла отжала волосы и вытерла их грязным, давно не стираным полотенцем. Далее, завязав его в некое подобие восточной чалмы, шатаясь от стенки к стенке, Лидка неуверенной походкой двинулась по коридору в направлении кухни.

Когда Сашка вернулся из школы, к его немалому удивлению, на кухонном столе его ждала большая сковорода жареной картошки. Рядом на стуле понуро сидела мать и жалостливо смотрела на него потухшим взглядом.

– Поешь, сынок. Поди, голодный еще со вчерашнего дня…

Обрадованный обеду, даже не помыв руки, мальчишка с жадностью накинулся на приготовленное угощение и съел с голодухи почти половину жарехи.

Наевшись вдоволь и откинувшись на спинку стула, он с любопытством посмотрел на мать. Та же, отвернувшись в сторону, с лицом неестественного бледно-зеленого цвета, едва сдерживала очередной приступ рвоты. И все же, не утерпев, успев лишь на ходу крикнуть: «Чай себе сделай сам!», – она поспешно покинула кухню, зашлепав босыми ступнями в сторону уборной.

Сашка всему происходящему был несказанно рад и ничуть этого не скрывал. Он знал, что с этого момента для него наступает хорошая пора. И ничего, что мать часто будет хмурой и молчаливой, зато в доме всегда будет что поесть. А вопросы еды и игрушек были для него самыми животрепещущими.

Глядя на одноклассников, чьи родители были такими же простыми советскими гражданами, как и они с матерью, мальчик всегда поражался огромной разнице между ними. По сравнению с ним они смотрелись детьми заморских буржуев. Сердобольные мамаши его одноклассников старались хоть как-то поддержать заморыша. Зная, в какой обстановке он растет, они частенько подкармливали Сашку бутербродами с докторской колбасой и угощали шоколадками из местного продуктового, который расположился рядом со станцией. Даже пару раз дарили на Новый год газировку марок «Fanta» и «Pepsy». Но все равно он их недолюбливал. Да и как он мог относиться к ним по-другому, когда их же дети дразнили его обидным прозвищем «Сашка-побирушка»? Он злился, терпел сквозь слезы, но вместе с тем очень боялся, что однажды не сдержится и побьет обидчиков. А это будет означать крах всего, что он имеет. Родители мальчишек вряд ли после этого станут угощать его недоступной дома вкуснятиной и дарить подарки.

Все эти эмоции не шли ему на пользу. В душе малыша из года в год зрел, постепенно превращаясь в новую реальность, отнюдь не детский план мести. И чем больше взрослые делали ему добра, тем больше обиды копилось и тем злее становились Сашкины мысли.

Чем бы это закончилось, предсказать несложно, но в один июльский день все в жизни Сашки перевернулось с ног на голову.

* * *

Воскресный денек принес в Москву назойливую жару, а вместе с ней – сизую дымку выхлопных газов и тягостный запах гудрона от плавящегося под солнцем асфальта. А еще в воздухе ощущалось что-то такое, что возникает в столице лишь летом в безветрие и что седой ученый с заумным лицом из телевизионной передачи «Очевидное – невероятное» обозвал непонятным для Сашки словом «смог».

– Мам, а что такое смог? – сидя на колченогом табурете и от нечего делать болтая ногами, задал он вопрос.

Вяло повернув голову в его сторону, с хрипотцой, столь характерной для заядлых курильщиков, она глухо ответила:

– Ты спроси чего полегче… Я на трех работах вкалываю: в твоей школе полы мою, в летнем кафе на Бескудниковском проезде убираюсь, да еще и в детский сад ночным сторожем на полставки устроилась. Мне, сынок, книжки умные читать некогда – ноги бы не протянуть от таких трудов.

Она облокотилась на спинку продавленного дивана, обессиленно опустила голову на согнутую руку и тяжко вздохнула.

– Вот был бы у тебя батька нормальный, как все мужики, разве мы тогда сводили бы вот так концы с концами? На него, на черта лысого, даже алименты подать невозможно – недееспособный он якобы. На всю свою лысую голову больной. А как бабок в парках окорячивать, так тут он первый мастак.

Она замолкла, ссутулилась и, обхватив себя за плечи руками, застыла со страдальческим выражением лица.

– Мам, а что значит «окорячивать»? – с неподдельным интересом загорелся мальчишка.

– Забудь, – строго, как отрезала, распорядилась мать. – Это я сгоряча сболтнула не подумавши.

Однако забавное слово прочно засело в голове у Сашки. Он даже подумывал сбегать во двор и поинтересоваться у старших пацанов, что оно означает, но в этот момент в дверь позвонили.

Мать нехотя оторвалась от дивана и, пробурчав под нос: «Опять пьянь какая-нибудь приперлась», – отправилась открывать дверь. Любопытный Сашка увязался за ней.

Но в этот раз она ошиблась, это были не ее друзья-забулдыги. На пороге стоял незнакомый высокий жилистый мужик с морщинистым лицом и абсолютно лысой головой, сразу же вызвавшей в воображении Сашки образ скелета.

– Здоров, Лидка! Не ждала уже, поди, меня, шалава?

Сашка увидел, как мать мгновенно поменялась в лице, такой испуганной на его памяти она не была еще никогда. Однако испуг прошел так же быстро, как и появился, а потом вечно хмурое и изможденное лицо матери… озарилось искренней радостью!

– Ты ли это? – Юцевич бросилась незнакомцу на шею. – Ива…

Тот грубо заткнул ей рот ладонью и тихо просипел:
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
5 из 10

Другие электронные книги автора Владимир Владимирович Евменов