Возвращение мессира. Книга 1-я

Ну, Пётр, уважили. Никак не ждала от вас. Жили у меня тогда, со своей-то, тише воды-ниже травы, – проговорила она, оглядывая его лицо, и добавила, посмотрев

ему прямо в глаза, и приглушив свой голос, – хотя, от вас – много чего можно ждать.

И на этой её фразе, они оба замерли, глядя в глаза друг другу.

А я вот здесь, под этой вишней, подсак свой чинил, – проговорил Голицын, не отводя своих глаз от глаз Зои, – подсак мой разболтался, так я нашёл у вас в сарае хорошую толстую алюминиевую проволоку, плоскогубцы, и укрепил его как следует, на рукоятке.

Правда? А я и не знала, – тихо обрадовалась Зоя.

Да, – подтвердил Голицын, – я всегда беру с собой подсак. Рыбаки смеются, мол – на крупную рыбу нацелился. А я говорю словами Пантелея Прокофьевича: «не заважит». Потому что, были у меня случаи, когда я приходил на рыбалку без подсака и, как назло, попадалась на крючок хорошая рыба, и уходила, как только я подтаскивал её к берегу. Вот тогда-то и кусаешь себе локти, да достать не можешь.

И Зоя с Голицыным снова замерли, глядя, друг другу в глаза.

Но тут, со своего места поднялся капитан, и громко сказал, – Ну, спасибо хозяйке за такое царское угощение!.. Засиделись мы. А ей, после нашего столь сытного обеда, ещё и убираться надо.

Да что вы, – всполошилась хозяйка, – сидите! В кои-то веки.

Боцман, – снова оборвал её капитан, окликнув боцмана.

Слушаю, – боцман встал.

А Мессир потянулся рукой к красным папкам, положенным ИМ, перед обедом, на перевёрнутое ведро в саду.

Мы с Петром Григорьевичем сейчас пойдём по своим делам. А вы здесь, во флигеле, устроите себе послеобеденный отдых. Ещё вздремнёте. Я думаю – возражений нет, – направил он свои зеркальные очки на боцмана.

Никак нет, – довольно ответил тот.

А вот это, – и ОН достал из папки экземпляр какой-то пьесы, – когда проснётесь, прочтёте, – и ОН вручил боцману этот самый экземпляр, как какой-нибудь важный пакет с донесением.

Что это?? – прочитав заглавие, недоуменно и дрогнувшим голосом, спросил боцман.

Это пьеса нашего друга, – указал Мессир своей тростью на Голицына.

«Каракуба», кажется, знаю, – рассуждал боцман, – где-то, по-моему, на Донбассе – станция была такая.

И ещё, Каракуба переводится как «чёрный город», – пояснил ему капитан.

А что такое «трибадия», – произнёс по слогам боцман, – не знаю.

Это, когда женщина любит женщину, – старательно объяснил капитан.

А зачем это мне?? – недоумевая, пробасил боцман.

Это мне надо, – настоятельно сказал Мессир, – я хочу, чтобы вы прочитали это. Вам ясно?

Так точно, капитан, – вымолвил боцман, с подозрительным прищуром.

Выполняйте.

Ой, и я хочу прочитать это, – сказала хозяйка низким голосом.

А вам это не надо, – по инерции, командирским тоном, ответил ей капитан. А затем, переменив этот тон, на загадочно доверительный, и сделав лёгкий реверанс в её сторону, сказал, – А вы, мадам, готовьтесь к вечернему «Бал-маскараду», куда мы и приглашаем вас, с Петром Григоричем. Готовьтесь, он зайдёт за вами. – И, обращаясь к онемевшему автору, сказал, – Пойдёмте, Петр Григорьевич, нам пора, – и вручил ему в руки одну из его красных папок с пьесами.

«Куда пора? Зачем пора?» – думал Голицын, и ничего не понимал. И вот так, ничего не понимая, и обняв рукой свою папку, он двинулся с места, увлекаемый Мессиром, и пошёл за ним.

И они вышли из калитки, и пошли по городу, двигаясь вверх от Дона. Путь их пролегал не по пешеходным тротуарам, которые здесь были местом перед частными домами, а по дорогам, которые здесь были широки и мощены по-разному: где какая-то мелкая чёрная тырса, где жужалка, где просто – земля, а где и булыжные мостовые. Когда они вышли на асфальт, то поняли, что это центр города. Они уже прошли местный универмаг, с высоченными ступеньками, когда Мессир вдруг резко остановился, и сказал: «Стоп». ЕГО взгляд привлекла небольшая группа людей, собравшихся у какой—то афиши приклеенной к стеклу витрины. Мессир, а за ним и Голицын, подошли поближе к этой разновозрастной людской группе. И тут, Голицын увидел эту афишу, выполненную на

глянцевой фирменной бумаге, где на чёрном фоне, красно-золотым изысканным шрифтом было написано следующее:

сегодня и больше никогда, проездом в Амстердам

диджей

КОТ-ШОП-БОЙЗ

даёт

Б А Л – М А С К А Р А Д

НА ЯХТЕ

суперкласса

шикарные маски даются бесплатно и насовсем!!!

начало в 22.00. часов. Билеты продаются у местного причала, цена – 50р.

В КОНЦЕ БАЛА – ПРАЗДНИЧНЫЙ ФЕЙЕРВЕРК

Что это? – тихо спросил Голицын, обернувшись к Мессиру.

Работа, – холодно ответил тот.

Какая ещё работа?! – с паническим злом произнёс Голицын.

Хз, «удивительный вопрос – почему я водовоз», – иронично процитировал Мессир слова из советской песни. – Вы же сами пожелали, чтобы мы расплатились с Зоей настоящими российскими рублями. А где я их возьму как не у граждан этого же городка.

Лихо работаете.

А как же. Пойдёмте дальше посмотрим, – и ОН зашагал через площадь, к какому-то кафе, где стояла толпа поболее.

А я думаю, куда это кот запропастился, даже на обед не остался, – говорил Голицын, едва поспевая за Мессиром.

Молодец Седой, оперативно сработал. А главное, со знанием дела.

Они подошли к этой толпе, которая состояла в основном из молодёжи, и которая тоже собралась у котовской афиши приклеенной на стене, у входа в кафе. Молодые люди обсуждали информацию, свалившуюся на них со страницы афиши.

Та нет, это какие-то прогоны, – сказал один из них, нараспев и в нос, но не по-французски.