Оценить:
 Рейтинг: 0

А-бомба. От Сталина до Путина. Фрагменты истории в воспоминаниях и документах

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 15 >>
На страницу:
6 из 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
В конце своего обращения Флеров подчеркивает:

«История делается сейчас на полях сражений, но не нужно забывать, что наука, толкающая технику, вооружается в научно-исследовательских лабораториях, нужно все время помнить, что государство, первое осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать всему миру свои условия. И сейчас единственное, чем мы можем искупить свою ошибку (полугодовое безделье), – это возобновление работ и проведение их в еще большем масштабе, чем было до войны».

Кафтанов не мог не прислушаться к мнению ученого, о работах которого он знал. Да и информация от разведчиков у него уже была. Он консультируется с А. Ф. Иоффе, и тот рекомендует информировать о ситуации высшее руководство страны.

28 сентября 1942 года по распоряжению ГКО А. Ф. Иоффе назначается ответственным за возобновление работ по урану. Однако он настаивает на том, чтобы во главе был назначен И. В. Курчатов.

11 февраля 1943 года выходит новое распоряжение ГКО, в котором записано:

«Научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И. В.».

Игорь Васильевич прекрасно знал всех, кто занимался ядром до войны. Он начал привлекать к Атомному проекту наиболее талантливых физиков. Естественно, одним из первых он призвал в свои ряды Г. Н. Флерова.

Вместе с К. А. Петржаком Флеров в канун войны проводит серию уникальных экспериментов по спонтанному делению ядер. Эти работы сегодня являются хрестоматийными, но в то время оценить их могли только специалисты. Флеров и Петржак не входили в число тех ученых, которые «бронировались» от фронта, а потому они попали в действующую армию. «Защитить» ученых могла бы Сталинская премия, на которую их выдвинула Академия наук. Однако премия не была присуждена. Тогда зашла речь о повторном выдвижении… И тут активную роль играет Курчатов. Переписка с ним Флерова сохранилась.

17 февраля 1942 года Флеров пишет Игорю Васильевичу:

«Засыпал вас письмами. Их количество – показатель моей не слишком большой занятости, сумбурное же содержание показывает, что все еще серьезно отношусь к своей прежней научной „деятельности“, считая свою работу сейчас временным и не слишком целесообразным явлением…

Я недавно посылал письмо т. Кафтанову – просил разрешить нам заниматься ураном… Я буду ждать ответа тов. Кафтанова еще 10 дней, после чего буду писать еще одно письмо в Москву же. Может быть, это самогипноз, но сейчас убежден, что уран если и будет использован, то только для мгновенных цепных реакций, причем опасность этого действительно реальна, запал может быть легко осуществлен с внутренней постановкой опыта. Конечно, еще далеко не ясно, получится у нас что-нибудь или нет, но работать, во всяком случае, необходимо».

Курчатов добивается, чтобы Комиссия при СНК СССР по освобождению и отсрочкам призыва (а только она в годы войны освобождала от службы в действующей армии) отозвала Г. Н. Флерова с фронта. Это было сделано. Однако отсрочка ученому давалась только на 1942 год.

И тогда в судьбу Флерова вмешивается его учитель академик А. Ф. Иоффе.

В одном из своих писем Флеров довольно резко высказывается об академике Иоффе, считая, что именно он повинен в приостановке работ по урану. Абрам Федорович знает об этом, но по просьбе Курчатова как вице-президент АН СССР обращается к С. В. Кафтанову:

«…Г. Н. Флеров (выдвинутый в 1940 году кандидатом на премию имени Сталина) является одним из наиболее осведомленных, инициативных и талантливых работников по проблеме урана в СССР. Я считаю поэтому необходимой демобилизацию его и привлечение к разработке специальных научных вопросов и, в частности, проблемы урана в СССР».

И как приложение вице-президент посылает расчеты Флерова по урановой бомбе.

Это обращение играет решающую роль: Флеров отозван из армии, он приступает к работе по «Урановому проекту». Однако уполномоченному ГКО по науке С. В. Кафтанову вскоре приходится еще раз помогать Флерову.

Тот направлен в Ленинград, чтобы подготовить к отправке в Москву материалы и оборудование из ЛФТИ. Там ученый неожиданно заболевает. Курчатов очень встревожен, и об этом свидетельствует его письмо Кафтанову:

«Сообщаю вам, что 23 декабря 1942 г. в Казани на имя академика Иоффе А. Ф. получена из Ленинграда от 10 декабря 1942 г. телеграмма о том, что Флеров Г. Н. серьезно болен. Положение его, по полученным сведениям, весьма тяжелое. Необходимо ваше личное срочное вмешательство… Ваша телеграмма т. Жданову или т. Кузнецову в Ленинград с просьбой оказать быструю и эффективную помощь т. Флерову имела бы решающее значение…»

Будущий академик Г. Н. Флеров был спасен.

Заканчивался 1942 год. Страшный и жестокий год Великой Отечественной войны. Он стал переломным в истории Атомного проекта СССР – работы по урановой проблеме, приостановленные с нападением фашистской Германии, возобновились.

О том, что в Америке разворачивается Манхэттенский проект, еще известно не было…

«Бомбы нет: плохо работаем!»

Начало 1943 года. На фронтах чуть полегче.

Разведка продолжает поставлять материалы по созданию урановой бомбы в Америке и Англии.

В. М. Молотов изредка получает информацию о состоянии дел, но урановая бомба его не очень интересует – наверное, он не верит в возможность ее создания. Однако как заместитель председателя Государственного комитета обороны не реагировать он не может. Тем не менее аппарат Молотова работает, и сведения, которые он поставляет своему шефу, неутешительные:

«Решения ГОКО по урану выполняются очень плохо, что видно из прилагаемых справок.

По обоим решениям ГОКО работы в установленные сроки выполнены не будут. Ни Академия наук, ни Наркомцветмет серьезно этим делом не занимаются, работа в значительной степени идет самотеком.

После состоявшихся решений по урану тт. Первухин и Кафтанов самоустранились от наблюдения за выполнением этих решений. Тов. Попов (Наркомгосконтроля), на которого лично было возложено наблюдение за выполнением постановления ГОКО от 27.ХI.1942 г. „О добыче урана“, также серьезно проверкой не занимался…»

Опытный аппаратчик и «царедворец» (он таким вошел в историю) Вячеслав Михайлович Молотов прекрасно понимает, что расплата за бездействие бывает беспощадной. «Дядя Джо» (так Сталина называют американцы) непременно накажет за медлительность и пренебрежение его приказами – а именно он в 1942 году, в самое тяжелое военное время, распорядился о поддержке работ по урановой бомбе, хотя, наверное, не очень-то верил в ее создание. Но американцы, судя по данным разведки, работают, а они не будут напрасно выбрасывать деньги на ветер, уж это-то Молотов знал хорошо.

Он подписывает новое распоряжение ГКО, в котором ответственность за работы по урану возлагается на конкретных лиц, с которых при необходимости можно будет спросить в полной мере. В документе значится:

«В целях более успешного развития работ по урану:

1. Возложить на тт. Первухина М. Г. и Кафтанова С. В. обязанность повседневно руководить работами по урану и оказывать систематическую помощь спецлаборатории атомного ядра Академии наук СССР.

Научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И. В…»

Пожалуй, это первый документ, в котором ясно сказано, кто теперь возглавляет Атомный проект СССР.

А за несколько дней до принятия этого документа С. В. Кафтанов уточняет:

«В представляемом проекте распоряжения ГОКО предусматривается создание комиссии для повседневного руководства работами по урану. Создание комиссии крайне необходимо, так как до сих пор Академия наук СССР (академик Иоффе) не проявила необходимой оперативности и проведения работ по урану.

В проекте также предусматривается перевод в Москву группы работников спецлаборатории атомного ядра (20–25 человек) для выполнения наиболее ответственной части работ по урану. Перевод этой группы работников в Москву даст возможность более конкретно и систематически наблюдать за работами по урану, кроме того, в Москве будут созданы лучшие технические условия для работы спецлаборатории и условия для обеспечения секретности в работе».

Так появилась Лаборатория № 2 – будущий Институт атомной энергии.

У Курчатова появляются мощные союзники, и в первую очередь академик Владимир Иванович Вернадский. Из Борового, где живет, великий ученый обращается к президенту АН СССР:

«Я считаю необходимым немедленно восстановить деятельность Урановой комиссии, имея в виду как возможность использования урана для военных нужд, так и необходимость быстрой реконструкции последствий разрушений от гитлеровских варваров, произведенных в нашей стране. Для этого необходимо ввести в жизнь источники новой мощной энергии…»

По сути дела, Вернадский говорит о получении электроэнергии с помощью атомного ядра, то есть об атомных электростанциях!

А потом он пишет президенту Академии наук личное письмо, в котором критикует своего коллегу:

«…Я убежден, что будущее принадлежит атомной энергии, и мы должны ясно понимать, где у нас находятся руды урана. Мы топчемся в этом вопросе на месте уже несколько лет. К сожалению, Иоффе не понимает или делает вид, что не понимает, что для использования атомной энергии прежде всего надо найти урановые руды, и в достаточном количестве. Я думаю, что в одну летнюю кампанию это может быть разрешено. Насколько я знаю, Ферсман и Хлопин того же мнения».

Неужели академик Иоффе не верил в создание урановой бомбы?!

Тайна Сергея Вавилова

При назначении на должности Сталин умел удивлять своими нестандартными решениями. Министрами, директорами предприятий, дипломатическими представителями подчас назначались молодые люди, не известные широкой публике. Но очень скоро они оправдывали доверие или… исчезали столь же стремительно, как и появлялись.

Он уже сам не мог ходить – отказывали ноги. Два сотрудника практически несли его к столу президиума. Зал молча наблюдал за происходящим.

– Кто это? – спросил Сталин у Молотова, хотя он прекрасно знал, что президент Академии наук В. Л. Комаров давно уже не может самостоятельно передвигаться. И, не дождавшись ответа, Сталин заметил: – Зачем же мучаете старого человека?! Совести у вас нет…

Накануне он сам сказал Молотову, чтобы в президиуме торжественного заседания, посвященного великой победе над Германией, обязательно был и Комаров.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 15 >>
На страницу:
6 из 15