Служили два товарища

– Фамилия, имя, отчество? – спросил Новиков.

Парень угрюмо молчал.

Виктор не стал ждать, пока у него прорежется желание отвечать на вопросы, он подошел к нему и взял за воротник куртки.

– Слушай меня, парень, – тихо сказал Новиков, – если ты не будешь подробно, со всеми деталями отвечать на наши расспросы, то сегодня вечером мы тебя поместим на ночь в одну камеру. Есть у нас такой гостиничный номер, туда мы специально собрали любителей красивых мальчиков. А ты как никто их подходишь, твое появление будет встречено долго не стихающим «ура». А утром ты выйдешь оттуда, вернее тебя вынесут оттуда инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Ты понял, какое великое удовольствие тебе предстоит испытать?

Разумеется, официально такой прием был относился к категории запрещенных, да и никто в такую камеру его помещать не собирался, хотя бы по той простой причине, что она отсутствовала в реальной действительности. И Некрасов не любил, когда Виктор использовал этот трюк на допросах.

Но в данном случае, хотя и скрепя сердцем, Валерий оправдывал его применение; каждая минута на вес золота, а этот парень собрался поиграть в молчанку.

– Будешь говорить или я отправляю тебя в гости к собранным тут у нас педерастам?

– Буду, – едва слышно произнес задержанный.

– Давай все сначала, только быстро! Как тебя окрестили родители?

– Сергей Геннадьевич Волков.

– А как в миру зовут Брюнета?

– Анатолий Полукеев, – неохотно ответил Волков.

– Где ваша малина? Говори адрес! – прикрикнул Новиков на него, так как почувствовал, что парень все еще не желает отвечать.

Волков продиктовал адрес, Валерий зафиксировал его на бумаге. Виктор посмотрел на своего напарника и друга.

– Надо брать группу и и дуть немедленно туда.

– Вряд ли они там, зная, что этот субчик у нас, – кивнул Валерий на задержанного.

– И дураку понятно, что их там уже нет. Но ехать туда все равно надо. А вдруг… Да и обыск может что-то дать. – Новиков обернулся к Волкову. – Рассказывай все об этой малине.

У дома, где снимал квартиру Брюнет, они оказались через сорок минут. Это был новый район, со всех сторон их окружали чащобы одинаковых, словно проросших из одного семени, домов. Они вошли в подъезд, поднялись на лифте. Дверь была закрыта, на ее взлом ушла пара минут.

Все указывало на то, что хозяин покинул квартиру совсем недавно и в большой в спешке. На полу валялись груды одежды, причем ее было очень много и самой разной, а на кухне даже еще не до конца остыл чайник. Валерий и Виктор невольно переглянулись; у него еще хватило выдержки побаловаться перед дорогой чайком.

Обыск, несмотря на всю его тщательность, не принес особо заметных результатов. Правда были найдены несколько вещей, похищенных из ограбленных квартир. Но само по себе это не имело большого значения; то, что эти ограбления были дело банды Брюнета, они не сомневались и раньше. И все же когда они уже собирались уходить, произошло то, чего они ждали меньше всего. Внезапно молчавший все это время телефон, обрел голос. Виктор решительно взял трубку. И сразу по его лицу стало видно, что он явно не ожидал этого звонка.

Виктор кивнул Валерию, тот подскочил к телефону, и они вместе стали слушать.

– Эй, опера, как вы там обживаетесь в моей квартирке. Извините, что не прибрано. Очень хотелось вас встретить как полагается гостеприимному хозяину, но не получилось. Вы уж не обижайтесь, но придеться вам потерпеть. Надеюсь, в следующий раз приму вас с большим радушием. Зато дарю все то, что там есть, можете не волноваться, мне этого уже ничего не надо. Скоро у меня будут барахло гораздо больше и лучше. Ба, да я вижу, что вас там сразу двое, вы бы подошли к окну, чтобы я получше бы вас разглядел.

– Он где-то рядом, – прошептал Валерий, – он видит нас.

Виктор зажал трубку рукой.

– Попытайся его поискать, только не отсюда, а из кухни.

Валерий бросился на кухню и приник окну, из которого было видно сразу несколько многоэтажных домов. В каком он из них, как определить? Отсюда это сделать невозможно. Огорченный этой неудачей, он вернулся в комнату.

Между тем разговор продолжался. Валерий снова приник к трубке.

– А может, ребята нам стоить познакомиться, вы теперь, думаю, знаете, как меня зовут, Волчок уже поди раскололся. Вам теперь за мной еще долго гоняться, а я даже не знаю, как к вам обращаться. Не то буду называть операми, «фараонами», «мусорами». А разве культурные люди так разговаривают друг с другом?

– Издевается, сволочь, – прошептал Виктор. – Беги в соседнюю квартиру, звони на телефонную станцию, пусть определят номер.

Брюнет не услышал, не то догадался о намерении оперативников.

– Очень приятно было с вами поговорить, да не могу больше, не то еще засечете телефон. Да и пора в другую нору. А эту можете не искать, я тут оказался случайно. А спорнем на штуку, что вы ее все равно не разыщите? Да нет, куда вам, вы и денег-то таких в жизни не видели. – Брюнет рассмеялся. – Ну я пошел.

– Мы тебя найдем! – вдруг прокричал в трубку Виктор. – Скоро найдем!

Они выскочили на улицу, но сколько они не бегали между домов, Брюнета так и не обнаружили. Пару раз им казалось, что впереди шагает некто похожий на него, но во всех случаях это оказывалось ошибкой. Обескураженные, они вернулись в покинутую судя по всем признаком навсегда квартиру Брюнета, закончили обыск, отпустили понятых и понуро поехали в «контору», как они называли между собой учреждение, где работали.

Они доложили своему начальнику о постигшей их неудаче; тот не слишком этому удивился этому, а принял данный факт как должный. Он как-то грустно посматривал на своих подчиненных, словно еще зная, как с ними поступить: то ли наказать, то ли отпустить с миром, как людей, которым уже ничем не поможешь.

– Что же я по-вашему должен доложить начальству? – риторически спросил Гусарев. – Должен сказать, что бандит издевался над сотрудниками нашего управления, был совсем рядом от них, наблюдал за ними в бинокль, а то и без оного, глумился над ними по телефону, а они ничего по сути не предприняли, сносили все его поношения, как малые дети. Да, не такой работы я от вас ожидал, ребята. Может, вы выбрали не ту профессию, может, вам переквалифицироваться в кого-нибудь другого, например, в адвокатов.

Виктор и Валерий знали: на языке оперативников совет «переквалифицироваться в адвокатов» означал в лучшем случае если не полное, то частичное несоответствие служебному положению.

– Я чувствую, этот Брюнет еще попортит нам нервы. Очень странно он себя ведет. Вы обратили внимание?

– Обратили, – от имени их двоих ответил Виктор.

– Чутье подсказывает мне: в ближайшие дни его вряд ли обнаружим, скорей всего на некоторое время он ляжет на дно, будет ждать, пока поднятая им буря не утихнет. Можно не сомневаться, что надежную берлогу для этого он приготовил заранее, иначе не вел бы себя столь нагло. Что нам остается, как вы полагаете?

Новиков и Некрасов пристыженно молчали, ожидая услышать самое настоящее откровение И оно прозвучало:

– Надо собирать информацию о нем, все, что только можно, любую мелочь, даже если она относится к эпохе, когда он сидел на горшке или ходил в коротких штанишках в детсад. Теперь мы знаем его настоящее имя, так что собирать сведения будет легче. Плюс у нас есть этот Волков. Его тоже как следует надо бы изучить. И обязательно еще раз как следует потрясти, он должен выложить о Брюнете не только что знает и помнит, но что что забыл и не знал. Может, обнаружится какая-нибудь ниточка, малюсенькая зацепочка. Никогда неизвестно, что может привести к цели. Вы поняли?

– Да, – по очереди ответили Некрасов и Новиков.

Гусарев также по очереди посмотрел на каждого из них, затем на часы.

– День был тяжелый, можете сегодня отдохнуть. А завтра приступайте. Только помните, у вас очень мало времени.

Они вышли из здания управления и смешались с густой вечерней толпой. Настроение у обоих было такое подавленное, что даже не хотелось разговаривать. А потому несколько минут они шли молча.

Первым нарушил молчание Новиков.

– Пошли в подвальчик, – предложил он. – Самое время напиться.

«Подвальчиком» они называли пивбар, который в самом деле располагался в подвале в нескольких кварталах от МУРа. Место было довольно злачное, там можно было встретить в большом количестве самый разнообразный сброд: вышедших недавно из тюрьмы рецедивистов, торговцев наркотой, а также другие разновидности человеческой мрази и порока. Но это было единственное место, где можно было дешево утолить вдруг возникшую жажду. Но если бы кто-нибудь из завсегдателях этого почтенного заведения однажды бы узнал, в каком ведомстве получают зарплату их соседи по столику, не исключено, что им бы не поздоровилось.

Чтобы оказаться в пивбаре, они спустились по лестнице вниз. Воздух здесь был такой прокуренный, столь густо насыщенный испарениями всеми любимого напитка, что так и казалось, что ни одной молекулы кислорода здесь уже не осталось и все дышат этой ужасной смесью. Валерий встал в очередь к стойке, а Виктор отправился на поиск кружек, так как они тут были всегда в большом дефиците. Их надо было взять со стола, затем отдать в мойку и ждать, пока работница бара в вечно грязном халате поставит их в моечную машину, а затем вернет эти драгоценные сосуды их временным владельцам.

Места тут были только стоячие. С трудом они пристроились на углу одного из столиков.