Загадка Бомарше

На этот раз Феоктистов несся к Аркашовой, словно яхта под парусами. После того, что произошло между ними в подъезде, он вдруг ощутил, как круто изменилась его жизнь. Даже внезапный приезд жены не мог сокрушить это настроение. Оно было таким мажорным, что ему одновременно не верилось в это, и он даже немного ощущал смущение. Он все-таки уже мужчина среднего возраста, ему пора ко всему относиться спокойней, даже философски. А какое тут к черту спокойствие, если у него в душе, словно в оранжерее, расцветают цветы. И из-за чего? Из-за нескольких поцелуев в темном и грязном подъезде можно сказать полученных почти случайно.

В последнее время с ним творится что-то невообразимое, и он даже не знает, как следует к этому относиться. Может, несмотря на охватившее его чувство счастья, следует испугаться. Счастье всегда вызывало у него настороженную реакцию, обычно за ней следует нечто прямо противоположное. А с этой странной женщиной можно почти не сомневаться, что так оно и будет. Никаких хороших последствий этот его роман не принесет. Одни разочарования. Стоит прислушаться к предупреждениям ее бывшего супруга в независимости от того, чем диктуются его намерения. Зато Егор знает ее не понаслышке и, судя по всему, от нее ему много досталось. И будет только рад, если он, Феоктистов, попадет в туже западню.

Но никакие размышления не могли сбить с него радостного настроя. Он даже не стал заранее уведомлять ее о своем визите, так как не сомневался, что она будет рада его появлению. После того, что произошло между ними, другого быть просто не может.

Накупив всяких вкусностей, что они едва умещались в пакете, он помчался по знакомому адресу. Но к его большому изумлению, все оказалось не столь благостно.

Феоктистов позвонил, Аркашова открыла.

– Добрый вечер. Можно пройти? – весело проговорил он, и, не спрашивая разрешения, устремился внутрь квартиры.

Но никакой радости Аркашова при виде его не проявила. Наоборот, ее голос прозвучал неприветливо:

– Заходите, раз пришли. Я уже давно смирилась с вашими приходами. Отношусь к ним, как к какой-то неизбежности. Как к осенним дождям. Хорошо, что скоро премьера. Ее я жду, как избавления.

От изумления Феоктистов замер на месте.

– Странно от вас слышать такое. Мне казалось, что вы мне окажете более теплый прием.

Аркашова смерила его каким-то странным взглядом.

– На основании чего вы сделали такое заключение?

– Хотя бы потому, что наша последняя встреча была особенной. Она отличалась от всех остальных.

– Подумаешь, постояли недолго в подъезде, невелика особенность.

Феоктистовым вдруг охватило возмущение. Уж не издевается ли она над ним? С ней может и не такое статься.

– Причем тут подъезд. Я имел в виду наш поцелуй.

– Вы хотели сказать ваш?

– Не только и ваш тоже.

– Ну и что, с кем не бывает. На мгновение потеряла голову.

– Я полагал, что с вами это бывает редко. А, следовательно, это должно быть настоящим событием для вас.

Аркашова насмешливо улыбнулась.

– Ах, боже ты мой! Поцелуй с мужчиной! Мы с вами не в восемнадцатом веке. Даже во времена Бомарше на подобные мелочи никто не обращал внимания.

– Первый поцелуй – всегда событие.

– Я вижу вам так нравится эта мысль, что вы никак не можете от нее отделаться.

– Эта мысль справедлива только по отношению к вам. Для всех остальных это действительно ничего не значит. Но вы-то не такая, как все. Я вам много раз уже говорил об этом.

– Зачем же повторяться?

– Я вижу, что наш разговор заходит в тупик. И я никак не могу понять, что является причиной этого?

– Зачем вам причина, достаточно одного следствия, – пожала плечами Аркашова.

– На этот раз, видимо, вам приснился дурной сон.

– Да, мне привиделась премьера. Вы потерпели полный провал. И поспешили убраться из нашего города. И из моей жизни тоже.

– Неужели вас так расстроил мой отъезд. Но ведь это всего лишь сон.

– Он меня вовсе не расстроил. Наоборот, я бы хотела, чтобы так и случилось.

– Но почему?

– Какая вам разница. Хочу и все.

– Вы ведь никогда не следуете вослед своему желанию.

– Откуда вам знать.

– Насколько я понял, вы всегда ждете благословения свыше.

– Это касается только важных событий. А к ничего не значащим этот механизм не имеет никакого отношения.

– Вот оказывается как? – возмущенно произнес Феоктистов. – Я-то думал, что кое-что значу для вас.

– Какая самонадеянность.

– Вы определенно не хотите говорить со мной начистоту. Я чувствую, вы что-то не договариваете. Скажите, что на самом деле у вас на душе?

– Как вам угодно. Я хочу, чтобы вы исчезли из моей жизни и как можно скорее.

– Понимаю. По каким-то непонятным для меня причинам, вы решили избавиться от моего присутствия. Только я тоже имею право голоса и не думаю, что вам это легко удастся сделать.

– Отчего же не удастся?

– От того, что я принял одно решение.

– Какое еще решение?

– Я решил подольше задержаться в вашем городе, независимо от того, успех меня ждет или неудача.

Аркашова какое-то время молчала, словно обдумывая новую ситуацию. Затем посмотрела на своего гостя.

– Зачем вам это нужно?

– У меня в вашем городе родилась идея новой пьесы. Я вдруг заметил, что здешние места удивительно способствуют литературному творчеству.