Вся президентская рать

Я позволил себе улыбнуться.

– Мысль, на самом деле скорей простая, чем гениальная. Хотя может быть она потому и гениальная, что простая. Если такая замечательная команда, как наша, до сих пор не гоняет мяч по политическому полю, значит, некто обдумывает правила игры, которые он хочет предложить для нас. Я пытался кое-что узнать, но ничего конкретного мне никто не сумел сказать. Как ты полагаешь, что из этого вытекает?

Сабов легко перехватил мою мысль и отпасовал ее мне.

– Можно предположить, что это обдумывание происходит на весьма высоком уровне, откуда нет утечки информации.

– Ты мыслишь в правильном направлении. И это косвенно подтверждается одним фактом, который мне стал известен вчера. Одна не очень влиятельная и богатая партия хотела прибегнуть к нашим услугам. Так вот председателю этой партии позвонили и посоветовали к нам не соваться.

– А кто позвонил, ваш информатор, естественно, не знает.

– Если бы он назвал мне имя звонившего, все было бы предельно ясно. Но, судя по всему, этому председателю посоветовали держать язык за зубами. Если наши с тобой умозаключения верны, то скоро к нам пожалуют знатные гости. Ждать осталось немного. И вот еще что я думаю, та пауза, которая у нас сейчас образовалась, возникла не случайно. Кто-то весьма поднаторевший в подобных играх специально держит ее, он хочет сделать нас более послушными, дабы мы бы не рыпались. Если мои умозаключения верны, то надо сказать, это очень ловкий ход, которому можно только поаплодировать. Не желаешь присоединить свои овации к моим?

Сабов с сомнением покачал головой, но я видел, что мои доводы произвели на него впечатление. По крайней мере, прежде чем положить заявление на мой стол, он теперь, судя по всему, готов подождать еще немного. А я почти не сомневался, что он его уже написал и даже вполне вероятно прозондировал поиск нового места. Современная молодежь слишком нетерпелива, она не желает ждать, а хочет получить все и сразу. Может быть, это и похвальное стремление, но оно нередко заставляет поступать человека слишком опрометчиво. А кто сказал, что в другой компании будет лучше.

– И сколько, по вашему мнению, нас еще будут мурыжить? – с сомнением, но и с некоторой надеждой спросил Сабов.

Я невольно посмотрел на календарь.

– Думаю, что немного. Каждый день – на вес золота. Я буду удивлен, если в ближайшие два-три дня ничего не произойдет. Хочешь пари?

– Почему бы и нет. Вот только на что?

Я задумался.

– В нашем деле много неожиданностей. Давай условимся так: кто проиграет, тот будет должен другому выполнить его одну просьбу. Причем, без всяких ограничений по времени.

– Но какую просьбу? – слегка удивился Сабов.

– Откуда же мне знать, когда ситуация возникнет, тогда я и попрошу. Или ты, в зависимости от того, кто проиграет наш спор.

– Согласен. А если речь пойдет об убийстве?

– Надеюсь, дело до этого не дойдет. Хотя никаких ограничений. Спорим?

– Спорим.

Мы обменялись рукопожатием.

– Теперь остается только ждать, – заключил я пари.

Глава 4

Я сам удивился, как быстро исполнилось мое предвидение. Когда на следующий день я далеко не в самом лучшем настроении пришел на работу, ко мне подошел сияющий, как начищенный самовар? Сабов.

– Шеф, кажется, вы гений, – сказал он.

– Я это всегда знал, только никому не говорил, – скромно ответил я. – Но как ты догадался?

– Перед самым вашим приходом из администрации президента звонил Владислав Суриков. Очень хотел с вами побеседовать.

Я как ни в чем ни бывало, кивнул головой. Но внутренне я ликовал, это был сигнал, что партия началась. Я слишком хорошо представлял, кто такой этот Владислав Суриков, чтобы не сомневаться, что этот звонок предвестник начала большой игры.

Широкой публикой этот еще совсем молодой человек, сравнительно недавно перешагнувший тридцатилетний рубеж был, словно разведчик, почти неизвестен, так как всячески избегал публичности: не мелькал на телеэкране, не давал интервью, не появлялся на светских раутах. Но те, кто занимались политикой и особенно политтехнологией, очень хорошо знали, что представляет этот человек. Именно он являлся главным стратегом президентской команды, выстраивая на нашем политическом поле хитроумные и многосложные конструкции и разыгрывая тонкие, сродни шахматным, комбинации. Именно ему во многом был обязан президент своим триумфом на выборах, он разрабатывал планы кампаний по продвижению в выборные органы угодных властям политиков и партий. И надо отдать должное его изобретательности и тонкому умению просчитывать сразу на много ходов вперед. Правда, далеко не всего его действия вписывались в представления о политической морали, было известно, что когда требовали обстоятельства, Суриков не брезговал использовать весьма нечистоплотные методы. Но кого особенно смущают такие мелочи в наше время. Главное – это результат, а в этой области эффективность его действий была самая высокая. По крайней мере, до сих пор я не припомню ни одного значимого провала. Более того, ему нередко удавалось выиграть битву при самых неблагоприятных исходных позиций, когда казалось бы, что добиться победы не легче, чем переплыть океан на мотоцикле.

Среди моих коллег он получил прозвище «русский Макиавелли», не только за то, что иногда применял методы, которые рекомендовал использовать в политической борьбе этот многомудрый и многоопытный флорентиец, но и потому, что, не скрывая, он действительно поклонялся этому мыслителю. Говорили даже, что в его кабинете целая книжная полка занята творениями этого автора. Причем, не в качестве элемента интерьера, а он частенько открывает эти тома.

Впрочем, сейчас меня волновали совсем другие мотивы, я предчувствовал, что мы находимся на пороге большой удачи. Если Суриков занесет наш центр в пул пропрезидентских полититехнологов, то уж на ближайшие годы в заказах у нас не будет нехватки. Тем более, что предстоящие годы с точки зрения политики обещают быть достаточно жаркими.

– Почему вы ему не звоните? – спросил Сабов, который явно сгорал от нетерпения.

– В таких делах всегда надо уметь выдержать паузу, – заметил, улыбаясь, подошедший к нам Леонид Окулов. – Не надо показывать свою излишнюю заинтересованность. Пусть проникнутся к нам уважением. Им надо внушить мысль: что не только мы от них зависим, но и они от нас.

Я кивнул головой. Леонид озвучил мои мысли. Впрочем, такое случалось с нами далеко не первый раз, я давно заметил, что наши мыслительные процессы очень часто шли, словно поезда, параллельными курсами. В отличие оттого, что происходило в моей голове и голове Сабова. Хотя это понятно, все же разница в возрасте, а, следовательно, в опыте и в темпераменте.

– Мы позвоним ровно через час. Засекай время, – сказал я Сабову.

Ровно через час в моем маленьком кабинете собралась почти вся наша команда. Все уже знали о звонке из администрации президента, а потому хотели услышать продолжение действия. Я посмотрел на часы и стал набирать номер.

Секретарша быстро соединила меня с Суриковым.

– С вами говорит Скугорев Станислав Всеволодовия, президент центра политических исследований «Честная политика» Вы мне…

– Да, я знаю, – прервал меня Суриков. – У меня по расписанию встреча с вами назначена на двенадцать часов. Пропуск вам заказан. Я жду.

Связь оборвалась. Несколько обескураженный таким сверхкратким разговором я повесил трубку. Да, этот парень умет себя поставить, в этом ему не откажешь. Он настолько не сомневается в моем послушании, что даже не стал спрашивать ни моего согласия на встречу, ни удобного для меня времени.

– Ну что? – поинтересовался Окулов, заметив некоторое мое замешательство.

– Он ждет меня в двенадцать, – сообщил я.

Сабов посмотрел на часы.

– Время еще есть, но лучше прибыть заранее, – сказал он.

Я взглянул на него.

– Да, ты прав. Сейчас я поеду. Только десять минут посижу один в кабинете. Прошу не мешать.

Все быстро удалились, понимая, какие ответственные, даже судьбоносные решения я должен принять.

Я остался один. Я никак не мог заглушить в себе звучание тревожной ноты. Все вроде бы идет хорошо, нас заметили и явно хотят использовать для дела. И против этого у меня не было никаких возражений, только согласие. И все же я бы предпочел, чтобы это произошло как-то по-другому, а еще лучше если бы в этом деле не был бы замешан Суриков. Есть люди, от которых хочется держаться подальше. И он едва ли не возглавляет этот список.

Но выбора все равно нет, хочется того или нет, но придется иметь контакт именно с ним. И нет смысла дальше размышлять на эту тему. Я ушел из органов, чтобы чувствовать себя свободным. А свободу дают в нашем грешном мире только деньги. Но пока я их в достаточном количестве еще не заработал. И чтобы это однажды все же случилось, придется иметь дело не с тем, с кем желаешь, а с тем, с кем необходимо.

В кабинет заглянул Сабов.

– Шеф, пора ехать, – напомнил он.