Вся президентская рать

Вот кто ни в чем не сомневается, подумал я, ему нужны деньги, положение, и у него нет сомнений, как следует поступать. – Еду, – ответил я и встал с кресла.

В просторной приемной Сурикова было тихо и торжественно. С неприступным видом, которому бы позавидовал бы и сам сфинкс, за письменным столом восседала секретарша. За все время, что я провел в этом помещение, она одарила меня лишь одним взглядом, да и то, когда я в него вошел. И больше не обращала на меня внимания. До двенадцати оставалось еще пять минут, и я чувствовал, что она так на меня и не посмотрит. А жаль, девушка была привлекательная, и разглядывать ее было одно удовольствие.

Часы пробили двенадцать. Секретарша встала и распахнула дверь.

– Владислав Александрович, вас ждет, – тоном мажордома, извещающего о появление господина, объявила она.

Суриков сидел за столом в кресле. Подождав, когда я приближусь, он слегка привстал и протянул мне руку, тем самым как бы показывая, кто здесь хозяин.

Я внимательно рассматривал его. Красивое, но одновременно неприятное лицо, отлично сшитый костюм, холеные руки. В этом человеке с первых минут ощущалось двоедушие. Может быть, большинство людей этого бы не заметили, но моя профессия приучили меня сразу видеть то, что другие подчас не могут разглядеть долго, а то и никогда. С ним следует держать ухо востро, но ни за что не показывать свою настороженность. Любой наш с ним разговор всегда будет строиться по сценарию внутреннего поединка при соблюдении внешней доброжелательности.

– Очень рад с вами познакомиться, Станислав Всеволодович. Ведь мы с вами, кажется, еще не встречались.

– Еще не встречались, – подтвердил я.

– Зато заочно каждый знает друг о друге немало, – засмеялся Суриков.

– По-другому в нашем с вами положении быть и не может, – признал я.

– А вот любопытно было бы определить, кто из нас знает больше друг о друге?

– У меня почти нет сомнений, что победа оказалась бы на вашей стороне.

Суриков от улыбки перешел к смеху.

– Мне нравится в вас эта черта, вы умеете признавать очевидные вещи.

– Разве это большое достоинство.

– Вы даже и близко не представляете, какое большое. Половина времени в моей работе у меня отнимает необходимость доказывать людям именно это. Большинство не желают признавать самые очевидные истины. Каждый хочет видеть мир не таким, каким он устроен, а таким, каким он бы предпочитал, чтобы он был бы таким.

– Но вы-то видите все в истинном цвете.

– Если бы я этого не старался делать, поверьте, давно бы тут не работал.

– Я верю, – вполне искренне ответил я.

Он посмотрел на меня и снова улыбнулся. До чего же улыбчивый малый, подумал я. Такие самые опасные.

– Между прочим, вы совершенно правы, когда говорите, что мне известно о вас гораздо больше. По крайней мере, о вашей кампании по выбору губернатора, могу поспорить, я знаю не меньше вас. – Он продемонстрировал мне толстую папку. – Здесь все собранные моими помощниками материалы. Я их знаю почти наизусть. Мне понравилась, как вы там работали, положение было почти безнадежным, но вы вытянули его. Я пишу диссертацию на тему использования политтехнологий и собираюсь, в том числе воспользоваться вашими наработками. Вы не возражаете?

– Отнюдь, буду только рад, если вам пригодится наш скромный опыт.

– Еще как пригодится! Но надеюсь и вам тоже в своей дальнейшей работе. – Суриков положил папку в ящик стола. – Надеюсь, в скором времени мне удастся составить такую же вторую папку. – Он многозначительно посмотрел на меня.

– Был бы рад вам помочь в очень полезном этом деле.

Суриков расхохотался.

– У вас замечательное чувство юмора, Станислав Всеволодович.

– Чем богаты, тем и рады.

Суриков кивнул головой и вдруг мгновенно стал серьезным.

– Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор носит конфиденциальный характер.

– Мне кажется, в этом кабинете других и не ведутся.

Суриков снова не выдержал и улыбнулся.

– Здесь ведутся всякие разговоры. Но сейчас я, в самом деле, хочу поговорить с вами секретно. Вы видите, какая политическая обстановка в стране. Общество абсолютно разъинтегрированно, все партии дуют в свою трубу. И никого не волнует судьба страны. Как в такой ситуации государством можно эффективно управлять, если по большому счету не на кого опереться. Президент поставил задача в каждом субъекте Федерации сформировать лояльную центру администрацию. Иначе ничего не сделать, не провести никаких реформ. Что вы об этом думаете?

– Задача правильная, но трудная, – осторожно проговорил я.

– Была бы легкая, мы тут бы с вами не сидели и не вели этот разговор. Но кому, как ни нам профессионалам ее решать. А как вы полагаете, она выполнима?

– В принципе и не такие вопросы решались. Но поработать придется много.

– Я тоже так думаю. Но разве это может испугать?

Мы посмотрели друг на друга.

– Лично меня – нет, – сказал я.

– Я не сомневался в вашем ответе. Но меня волнует сейчас больше другое, насколько вы сможете проникнуть той идей, которой мы тут все служим. Ведь вы любите самостоятельность, а не вам мне объяснять, что у нас тут доминирует над всем командный принцип. Мы все в одной связке, работаем на одну цель, на одного человека. Хотя на самом деле работаем на страну, хотя не все с этим согласны. Я не спрашиваю, входите ли вы в число согласных, я знаю вашу биографию, вы по натуре фрондер. Иначе бы не ушли из органов, где ваша карьера складывалась вполне удачно. Но ваше прошлое – это всего лишь прошлое, а мы работаем ради будущего. Вопрос в том, хотите ли вы войти в наш состав?

– Как человек деловой, то первый мой вопрос: на каких условиях?

– По большому счету условие одно: вы с нами или против нас.

Мне показалось, что в глазах Сурикова заискрилась издевка. Я покачал головой.

– Но разве это не зависит от обстоятельств?

– Нет, не зависит, все, наоборот, от этого обстоятельства зависят все остальные условия. – Суриков внезапно улыбнулся. – Не думайте, что я пытаюсь вас запугать, но есть вещи, с которых надо определиться с самого начала. Мне ли вам говорить, какая жестокая штука политика. Чтобы победить, всегда надо четко знать, на кого можно опираться, а на кого – нет. Это тот расклад, с которого начинается любая политическая партия.

– Я понимаю. Разумеется, мы на стороне президента. Нас тоже крайне тревожит ситуация в стране. А потому любые усилия по ее стабилизации нами поддерживаются.

– Вы весьма осторожны в своих высказываниях, Станислав Всеволодович, – в укором проговорил Суриков.

Я понял, что совершил оплошность, он ожидал от меня более горячей поддержки. Придется, ее продемонстрировать.

– Вы меня не совсем точно поняли, у меня нет никаких сомнений в правильности генерального курса. Бессмысленно надеется на что-то путное без консолидации общества. И со своей стороны наш центр готов внести в решение этой задачи свой посильный вклад.

– Вы быстро все понимаете, мне это нравится, – снисходительно похвалили меня Суриков. – Вы действительно готовы с нами идти в одном строю?

– Всегда готовы! – Я даже подумал, не отсалютовать ли по-пионерски.