Легенды Соединённого Королевства. Величие Света

Три носика печально всхлипнули.

– Красная Башня вот–вот собьёт все настройки Отражателя! И тогда останется только кричать караул!

– Вот о чём я тебе говорил, – прошептал мне всё тот же загадочный голос. – Красную Башню нужно спасать…

– Я попробую, – шёпотом отозвался я, выпрямляя спину.

– Для тебя мною отменён Немеркнущий Закон…Твоя магия будет работать…

– Что? – вопросил трёхголовый грызун.

– Если я решу твою проблему, то ты обещаешь «вложиться» в мой пульсар?

Мыши и я устремили взгляды на Короля Брена. Он пожевал одной из голов длинные усы, а потом сказал:

– Верни мне Приумножающие Триплексы и часть Чесалочки, что умыкнул Доппельгангер, и тогда я, так уж и быть, сделаю то, что ты просишь.

– Замётано. Что я должен знать ещё о твоём Доппельгангере?

– Лже–Я – полная моя противоположность! Я выступаю в открытую – он хитрит, я – созидаю, он – разрушает, я стремлюсь к порядку, он – к хаосу. Доппельгангер – порождение конфуза моего Искателя, он связан с ним и это даёт ему силу распоряжаться мощью Отражателя – только поэтому я не смог прижучить гадину. Завидя меня, Доппельгангер выставляет барьер, за который моей коронованной особе не получается пробраться. Я не знаю, как ты его преодолеешь и как вынудишь убраться Лже–Меня из Красной Башни, однако мне есть что посоветовать: берегись зелёных красок – они паразиты–ошибки, плодимые Доппельгангером.

– Понял. Где находиться Стекольник, о котором ты говорил?

– Тремя витками ниже, вход в него ты найдёшь прямо за статуей Горгона Преломляющего Оттенки.

– Жди меня с куском твоей Чесалочки, – уведомил я, направляясь к началу мышиной пещеры.

– А как же Приумножающие Триплексы? – вдогонку крикнул мне Король Брен.

– И с ними тоже.

Глава 5. Пленник Пёстрого Бога

В моих приключениях, а их на моём веку выпало немало, я сталкивался с самыми различными, выглядящими как не пойми что, представителями звериного мира. Однако с крысой с тремя головами, нынче, я познакомился впервые. Мало того, что она говорит на моём языке (впрочем, как и Дукас, и Фирджи, что странно), так ещё и носит миниатюрные короны, управляет мышиным царством и следит за ворохом блестящих штуковин! Мда, Вселенная, чудны твои творения!

Я спускался по красноватой воронке вниз, с любопытством осматривая бугорки гигантских корней и рыхлые, припорошённые светящейся пудрой грибы.

Если Король Брен для меня – кое–что новенькое, то с термином «Доппельгангер» я знаком из древней книги «Иллюзии Тайного», хранящейся в моей библиотеке – некогда мне подарил её Бертран Валуа. При феноменальном стечении обстоятельств, послужи тому неудачный магический выверт либо фантасмагорическое аномальное явление, внезапно свергнувшееся с небес, из чародея или волшебного предмета, ставшего ядром мистического коллапса, может вылезти его противоположность–двойник – разумная тень, целью которой неизменно является только одно – получение вещественности. Лже–оболочка будет стремиться впитать в себя аспекты сродные «оригиналу» и, при достаточном насыщении, воплотится в явь. Доппельгангер Короля Брена, следуя интуитивному позыву, забрался в Стекольник, содержащий в себе, по всей видимости, легко усваиваемые компоненты для своей материализации. Достигнув неких результатов он, в определённой доле помыкающий силами Отражателя, смог отгородиться от нападок своего прототипа. Опираясь на толкования «Иллюзии Тайного», я могу предположить, что ключ, отмыкающий «преграды», лежит в вещах конгениальных самому Доппельгангеру. А именно в Приумножающих Триплексах, которые не были отданы мною Королю Брену из–за данной, сформировавшейся во время разговора, теории.

– Парень, какие сводки с фронта?

– Пока тишь да гладь.

– Что–то мне это не нравится. Лезвием чувствую, что это к неприятностям.

– Неприятности – мои верные наперсники.

– По моему мнению, эта компания тебе не подходит.

– Что поделать? Они набились мне в друзья ещё в детстве.

– И ты тому не возражаешь.

Я усмехнулся.

– Зато не скучно.

Мимо прошмыгнуло с десяток мышей. Задорно попискивая, они все вместе тащили тележку, набитую слюдяными плиточками. Вдруг Красную Башню затрясло. Со сводов посыпались осколки и комья земли. У моих ног оголился изгиб корня. Испуганно вереща, мыши бросили свою ношу и скрылись в тёмном углу. Землетрясение продолжалось всего какую–то долю секунды, однако теперь мне стало ясно из–за чего вокруг так много всего разрушенного. Несомненно, эти проказы чинятся лапами Доппельгангера. Скоро я с ним встречусь.

Миновав два яруса, я снизошёл к третьему. Здесь было жарко и сыро. Запотевшие зеркала испускали приглушённое, маревое сияние. По полу там и сям сновали грызуны. Моё появление их нисколько не смущало, хотя вызывало некое недовольство, когда Лик Эбенового ужаса, по случайности, задевал тот или иной длинный хвост. У основания Красной Башни, корневища, как и пульсирующие бордовые глыбы, облепленные вездесущими грибами и алым мхом (схистостегой перистой), по размерам значительно превосходили своих собратьев с более высоких нор–уровней. Идя по влажной тропинке, я внезапно ощутил, как пятку пронзила острая боль. Я мигом поднял ногу – подошва дымилась. На том месте, где она имела несчастье приземлиться, лучилась весёлая зелёная снежинка размером дюйм на дюйм (едва не продырявила меня, окаянная). Дальше я уже шёл более сосредоточенно. Чем ниже я нисходил к Стекольнику, тем больше зелени и погрома попадалось мне на глаза. Изумрудные и нефритовые тона въедались в антураж стен подобно яду, а плесневая флуоресценция и малахитовые миазмы подземного газа создавали какой–то потусторонний, чарующий колорит. Дышалось легко, но не опасны ли эти испарения? На всякий случай я натянул воротник мантии по самый нос. Тут, в высоком углублении, обласканном призрачным, полностью зелёным светом, выступила величественная статуя мужчины, закутанного в плотную хламиду. Его лик, мудрый и суровый, непроизвольно вызывал уважение – так выглядят мастистые колдуны, умудрённые загадочными исследованиями. При взгляде на остов статуи, странные руны сами собой сложились в три слова – «Горгон Преломляющий Оттенки». Вот значит ты какой.

Осторожно, чтобы невзначай не задеть глянцево–оливковые наросты, я прошёл через арку, щедро оплетённую мраморными лианами. Стекольник… Да, это он. Всюду огрызки смальты и геометрическая разруха… Идя вдоль квадрата, болезненно мигающего торфом, я издали заприметил полупрозрачную тень Короля Брена. Она с упоением жевала смальту, в избытке подносимую скопищем мышей, возглашающих заискивающее «пи–пи–пи». Смотря на всю эту возню, я формировал «Огненный Шар». Заклинание у меня получилось. Немеркнущий Закон, как и сказал незнакомец, перестал тяготеть надо мной! Чары переместились на Лик Эбенового Ужаса, после чего я двинулся к самозабвенно пирующему Доппельгангеру. Мне казалось, что он так увлёкся набиванием трёх ртов, что моё возникновение в Стекольнике осталось без внимания… Я заблуждался. Прицеливаясь скворчащим пламенем в дородное тельце, я ни с того ни с сего, бабахнулся об невидимый барьер, зарябивший разнообразными всполохами травяных тонов. Лоб обожгло. Глаза заслезились. Меня затрусил кашель, переросший в удушливое перхание.

– Парень, я не успел тебя предупредить, магическая стена выросла прямо из неоткуда!

– Любят они тут стенки воздвигать! – прохрипел я, отшатываясь к кургузому пунцовому камню.

– Ох, ох, ох! Кто это явился – не запылился? – отбросив смальту в сторону, гнусаво протявкал Доппельгангер. – Тот, кто называет себя Калебом, тот, кто пришёл повидаться с подлинным Королём Бреном! Да, мне все ведомо, что твориться в Красной Башне!

Мыши вокруг трёхголовой лже–оболочки одобрительно зачирикали.

– Так что же ты не заходишь? Что не поздороваешься? – продолжал Доппельгангер, крутя в лапках радужную пластинку, снабжённую мелкой ворсиной. – Не можешь? Плохо тебе? Ай, ай, ай! Досадно! Сейчас я тебя подлечу.

– Без тебя обойдусь, – отозвался я, совладав с собой.

Самозванец–король взмахнул куском Чесалочки и громко повелел:

– Вы давно вкусно не ели, дети мои! Вперёд! Обглодайте его дочиста!

Писк, вобрав в себя октаву голодного исступления, поднялся до небес и все как один, грызуны кинулись вкусить моей плоти. Вонючей лавиной они набросились на меня, и их клычки принялись терзать мою одежду, а кое–где и кожу. Погубив Огненным Шаром с полсотни мышей, я быстро вынул мешочек с Преумножающими Триплексами и кинул половину его содержимого перед собой. Окатанные орешки, своенравно утыканные вертикальными гвоздиками, ляпнулись об пустоту и упали вниз. Доппельгангер демонически расхохотался, при этом его пузо задребезжало жирными складками. Мыши, мелкие бестии, тем временем вновь атаковали моё тело. Они подпрыгивали и больно кусали меня, где придётся: за локти, за голени и за бока. Альдбриг и Лик Эбенового Ужаса, на пару, кромсали меховой океан, но его «воды» с каждым мгновением все прибывали. Меня облепили всего, и только волевым усилием я всё ещё не впал в панику.

– То–то же, «мак–дурак»! Будешь знать, как соваться, где тебе не рады!

Наиболее вёрткая и проворная мышь, подскочив, вместо моей перчатки тяпнула зубками за кинжал гномов, после чего свалилась замертво.

– Парень, очко в мою пользу! Сколько на счету у тебя?

– Пока штук семьдесят, но к ста от меня останется лишь один скелет, – крикнул я, давя каблуком очередного несносного вредителя подземелья.

Сосредоточиться для хоть какого–нибудь заклинания я не мог, и поэтому, здраво оценив свои шансы на победу, стал отступать. Почуяв мою слабину Доппельгангер Короля Брена сипло возликовал:

– Тебе некуда идти! Сзади тебя ждёт сюрприз!

Лже–оболочка оказалась права. Стоило мне попятиться и – бамс, затылок стукнулся об невыразительную для глаза твердь, а спину обдало горячим напалмом.

– Посыпь…посыпь Умм оставшимися Приумножающими Триплексами… это сработает… – проговорил полный изнурения голос. – Умм… слева…

Я крутанулся и понял, что тот пунцовый камень, находящийся подле меня, моргает затаённой энергией. С трудом стряхнув с себя обезумившее прожорливое полчище, я ринулся к брату Хромма и Гхомма. Развернув мешочек во второй раз, я трясущимися пальцами сыпанул горсть Приумножающих Триплексов на Умм. Раздался беззвучный взрыв, и мыши с визгом побежали кто куда. Своё место не покинул лишь Доппельгангер. Он осклабился и направил половину Чесалочки на меня. Из ворсы вылетел густой комок и врезался мне в грудь. Ух, как крепко… Ударом меня откинуло на какой–то склизкий нарост.