Математическая колыбельная. Стихи и е-байки для внучат

Все наши дни расчерчены часами, Себе сейчас нужны или ещё кому-то, Ответа на вопросы мы не знаем сами.

Ыку ыку ыку ыыы

(Пацакская песня о чатланских прокурорах)

– Ыку-ыку-ыку-ыку-ыку-ыку-ыыы!

Мама, мама, что я буду делать?

Мне так хотелось Ленина судить, А на роду выходит, что поклоны бить?

В какую шкуру шкуру не рядите, Да, хоть своей избранницей зовите, Кармы печать на слугах душ ловца, Бессменный паралич всего лица.

Они бесстрастны и бесчувственны, Во тьму страстей других погружены, Из материала дел всё шьют узоры нам, Да не им судить, чатланским прокурорам.

Заброшенная богемия

В земном раю рогов, хвостов, копыт, священных ног, Уже забыл Сварог, что сотворяше – твОрог иль творОг?

Сварливых замечаний тьма, как верно творить надо, Громко мычит коров священных заблудившееся стадо.

PS: Мир мужей, при грубом приближении, можно условно разделить на выпивох, бабников, подкаблучников и прочих неопределившихся, которым театр жизни пытается навязать свои правила игры и лицедейства. И одни пытаются усердно играть по правилам, а другие улыбаются подобно Станиславскому, со ставшим вечным: «Не верю вам».

Прощание с зубом мудрости

Божественно ты входишь в кабинет
А нас туда нелёгкая заносит нет да нет.
Который раз, глаза зажмурив, как в ненастье,
Садились в это кресло, разевая свои пасти?

Чего скрывать, и сам не раз, пуская слюни,
С надеждою следил я за глазами Юли.
Но цепенея, пасть раскрылась нынче зря,
Она уже сама шалит почти внутри меня.

– Да, вы – не змий, обычный крокодил,
Не прожевав бы, одним махом проглотил!
Внезапно, я с частицею себя теряю связь,
Под легкий хруст, как будто некий, -Хрясь!

Мне вместе с зубом мудрость удалили,
Хотя, без них улыбка стала ещё шире.
Но в той улыбке стало не хватать чего-то,
Так и брожу один, с улыбкой идиота.

Поэты плохо размножаются в неволе,
За что им муз положено одна и боле,
А поэтессам? Что-то о конях в ответе,
С Пегасами им достаются и мужья, и дети.

Поэт в России больше… виноват,
Хотя бы тем, что сам давно женат,
Своим глаголом сердца нахально жёг,
И кто теперь всерьёз ответит за поджог?

А муз невинных кто тут вечно теребит?
За пятьдесят, а всё судьба его хранит.
Живёт, в счастье часов не замечая,
Во снах всё чаще снов не наблюдая,

Всё наяву глядят, где муза их таится.
Чтоб зуба мудрости последнего лишиться.
И продолжаю разевать свой шире рот,
Как избегать сетей чужих, когда не идиот.

– Иди от-сель, – всё чаще слышу с Миром я,
Мир по другому жить стал, золото храня,
Так всё хорошее сложив на полку, на потом,
Остатки злого собираем мы беззубым ртом.

– Вы, как бы ближе к ногам моим подсели!
Такой неловкий! Как мальчишка, в самом деле.
– Как только после этой всей интимной суеты,
На, -Вы? – всё время забываясь, переходишь ты.

Поэт в России, даже больше, чем француз,
Иное отношение наше к поцелуям муз,
Устами отогрев прохладную подружку,
Не станем жарить, как последнюю лягушку.

PS Ученые утверждают, что люди стали жить дольше, но болезни к ним стали приходить раньше.

Парадокс? Психосоматика, всё хорошее думаем оставить на потом, открывая настоящее всему остальному. Современники не любили поэта, но продолжали тайно просматривать его публикации, – А не про них ли сочинена очередная ехидная эпиграмма?

Ледяная роза с нежной королевой

Привет, красавица! Проснись!
От неги утра смело отряхнись!
В такие  дни мы забываем про морозы,
И ото льда нескромно отковыриваем  розы.

Их удовольствий стал короче миг,
И хоть, без трепета с волненьем,
И чаще наслажденья утекают в стих,
Под  рост сердечного давления.

Морозным летом осень улыбнулась,
Привет, любимая! Уже проснулась?
Солнца нет? Да в безпечальном лете,