Сказ о новой магии живого слова. Все мои еБайки

Часть языков испортил им товарищ Сталин,
Трепаться стали ими, чуть выйдя из развалин,
И не спасает больше мир польская Врода,
В семье славянской, как всегда – не без урода.

Понять, что, как с буквицами старой веры,
В моментах прошлого  чудили изуверы,
Долой пять тысяч лет от сотворенья мира,
Для новых летописей их нового кумира.

Жизнь пролетает за минутою минута
Все наши дни расчерчены часами,
Себе сейчас нужны или ещё кому-то,
Ответа на вопросы мы не знаем сами.

Ыку ыку ыку ыыы

(Пацакская песня о чатланских прокурорах)

– Ыку-ыку-ыку-ыку-ыку-ыку-ыыы!
Мама, мама, что я буду делать?
Мне так хотелось Ленина судить,
А на роду выходит, что поклоны бить?

В какую шкуру шкуру не рядите,
Да, хоть своей избранницей зовите,
Кармы печать на слугах душ ловца,
Бессменный паралич всего лица.

Они бесстрастны и бесчувственны,
Во тьму страстей других погружены,
Из материала дел всё шьют узоры нам,
Да не им судить, чатланским прокурорам.

Небесным ласточкам

А где – то ласточками вдаль летят электропоезда.
Другим пленительного счастья встретилась звезда.
У модных обтекаемых другие вышли стиль и стать,
Простой водой всех в панцирь ледяной сковать.

Я в эти сети, как в кабинет ходил, как на работу.
Но в льдах и интернет застыл, байт ни на Йоту.
Антеннок нет и загружаться килобитам неохота,
Валить деревья, чистить снег – всего одна забота.

Прощание с зубом мудрости

Божественно ты входишь в кабинет
А нас туда нелёгкая заносит нет да нет.
Который раз, глаза зажмурив, как в ненастье,
Садились в это кресло, разевая свои пасти?

Чего скрывать, и сам не раз, пуская слюни,
С надеждою следил я за глазами Юли.
Но цепенея, пасть раскрылась нынче зря,
Она уже сама шалит почти внутри меня.

– Да, вы – не змий, обычный крокодил,
Не прожевав бы, одним махом проглотил!
Внезапно, я с частицею себя теряю связь,
Под легкий хруст, как будто некий, -Хрясь!

Мне вместе с зубом мудрость удалили,
Хотя, без них улыбка стала ещё шире.
Но в той улыбке стало не хватать чего-то,
Так и брожу один, с улыбкой идиота.

Поэты плохо размножаются в неволе,
За что им муз положено одна и боле,
А поэтессам? Что-то о конях в ответе,
С Пегасами им достаются и мужья, и дети.

Поэт в России больше… виноват,
Хотя бы тем, что сам давно женат,
Своим глаголом сердца нахально жёг,
И кто теперь всерьёз ответит за поджог?

А муз невинных кто тут вечно теребит?
За пятьдесят, а всё судьба его хранит.
Живёт, в счастье часов не замечая,
Во снах всё чаще снов не наблюдая,

Всё наяву глядят, где муза их таится.
Чтоб зуба мудрости последнего лишиться.
И продолжаю разевать свой шире рот,
Как избегать сетей чужих, когда не идиот.

– Иди от-сель, – всё чаще слышу с Миром я,
Мир по другому жить стал, золото храня,
Так всё хорошее сложив на полку, на потом,
Остатки злого собираем мы беззубым ртом.

– Вы, как бы ближе к ногам моим подсели!
Такой неловкий! Как мальчишка, в самом деле.
– Как только после этой всей интимной суеты,
На, -Вы? – всё время забываясь, переходишь ты.

Поэт в России, даже больше, чем француз,
Иное отношение наше к поцелуям муз,