Женька, или Миражи за бугром

Жучок свободе, ограниченной стенами дома, предпочел заключению в «Хонде». Запрыгнув в заднюю дверь, улегся на свое сидение, которое уже воспринимал как место прописки.

В порт приехали за час до отхода корабля. Сначала народу было немного, но, ближе к моменту отплытия, собралась большая толпа. Жене тотчас же вспомнился эпизод в Стокгольме, как толпа земляков собравшихся на причале в раннее утро махала вслед их отчалившему фрегату. Как грохнул залп, в честь команды …Могла ли она тогда, даже в бреду, представить, что сама когда-нибудь в такой же толпе соплеменников будет провожать отходящий на родину корабль.

Российские суда в здешних водах появлялись редко, и Женя решила, что сбежались только местные аборигены, но, прислушавшись, убедилась, что среди публики немало и соплеменников. Все рассматривали корабль, отливающий серебром на жарком испанском солнце., Большой, стройный с острым высоким носом, над которым полоскался российский флаг, выглядел он очень престижно. Женя придирчиво осмотрела все видимые детали – все намыто, начищено. Равно как и сами матросики в безупречно наглаженной форме. Был ли кто на мостике, трудно было разобрать из-за бликов солнечного света.

– Молодцы! – кивнул головой Василий, тоже переживавший за команду и внешний вид посудины.

По тому, как реагировала публика, корабль всем понравился. Женя обратила внимание, что некоторые поглядывают на Василия, видимо улавливая какую-то связь между ним и объектом, ради которого они здесь собрались. Женя, подцепившись ему под руку, невольно притиснулась поближе. Естественное желание погреться у огня. Тем более что у своего.

Потом раздался свисток, матросики исчезли, словно их и не было, что-то звякнуло и приглушенно загудело. Командир, в мегафон, дал команду к отплытию и, неожиданно, совсем уже не по уставу, на весь порт передал привет своему учителю Василию Васильевичу и его красавице жене. «Какой учитель, такие и ученики, шалопаи!» с восторгом подумалось Евгении. .

Потом она увидела самого капитана, машущего им рукой в белой перчатке… Молодого, стройного…Дома его, на русской земле, наверное, ждет красивая, любящая жена и… куча ребятишек, – подумалось Евгении.

Она повернула лицо к Василию. Он, приподняв руку, тоже в белой перчатке, чуть заметно ответил командиру. Жене вдруг вспомнился Иохим. Что-то в их позах, облике было очень схожим. Даже в выражении лиц. Словно прощались они не только с кораблем, но и с самой жизнью

Домой возвращались с ощущением, словно посмотрели какой-то обалденный спектакль. Женя время от времени косилась на Василия. Ведь не зря он оказался вчера в порту. Наверное, это не первый его визит туда. Прикрываясь какими-то таинственными делами, шастает по причалам. Тайком. И ни словом не признается ей. Правда, это, как раз, и не удивительно. Удивительно было, если бы великий конспиратор вдруг стал делиться своими бедами, проблемами, радостями…Ну, с радостями еще как то… а уж бедами он и раньше не загружал никого…

Оказавшись в чужой стране, они, вместо того чтобы слиться в единый организм, как будто отдалились друг от друга. Правда к Василию это относится в меньшей степени, но уж она, со своими животными инстинктами…

– Захотелось оказаться на капитанском мостике? – отважилась Женя.

– Да нет. Просто приятно было встретиться, – спокойно ответил тот.

Ну как с таким железобетонным человеком сольешься в единый организм?! Конечно, она эгоистка, это определенно, но и этот экземпляр не прост. Интересно, а если бы он был иным, разве она привязалась бы так к нему? Привязалась – не то. Скорее прилипла. Даже влипла… Вросла. Конечно нет, это был бы другой человек … Да и что она может требовать от него? Каких откровений? Разве ей непонятно, как может быть тягостно мужику, когда он лишен возможности проявить себя, мужику, на которого всю жизнь смотрели восторженными глазами … Там, в России он заслонял собой горизонт, его инициативы, энергия… Казалось он мог все. А что здесь? Перебирает наверное на бирже какие-то бумажки… Акции, котировки… Орел с обрезанными крыльями… Вот кто реально нуждается в поддержке но, попробуй, подступись к нему…Да и, чтобы прийти на помощь другому, надо сначала самой всплыть. Но как, если до сих пор толком не понимает, что ее-то тянет ко дну. Да нет, все она давно понимает, но не дает этим мыслям проклюнуться..

У рынка Женя притормозила и на вопросительный взгляд Василия сказала, что давно здесь не была и хотела бы посмотреть кое каких продуктов. Ему не обязательно сопровождать ее.

Каких именно продуктов она знала заранее. Конечно креветок или лобстеров. Здесь бывают экземпляры невероятных размеров. Женя не очень любила этот «морепродукт», но знала, что для Василия это всегда маленький праздник. Почему бы его ни устроить, если настоящий не получается. А ведь недавно казалось, что здесь в Испании, когда они скроются от всех проблем бед и опасностей родной сторонушки каждый день будет праздником…

Вернувшись в машину с целым пакетом деликатеса, она не застала в машине ни мужа, ни Жучка. Она всполошилась, было, но из-за зеленой полосы кустарников отделяющих придорожный газон выбрались оба беглеца. Оказалось, что Жучок, которого они сегодня забыли выгулять, запросился на природу…

На знакомом повороте у садика Женя снова невольно взглянула в сторону полянки, где ребятня устраивала свои игры. Их только еще вывели на прогулку и активности особой они не проявляли и создавали впечатление спустившихся с небес ангелочков. Чистенькие, аккуратненькие, послушные…Хотя, эти примерные детки, довольно скоро, разбивались на группки, вероятно по интересам, и между этими объединениями, время от времени, возникали и конфликты.

Одну из самых многочисленных группировок явно возглавлял русоволосый, светлолицый мальчуган с деревянным пистолетом за пояском. Игрушка была определенно самодельной, замызганной и в сравнении с тем, чем щеголяли другие детишки, выглядела архаично. Тем не менее, именно вокруг него толпилось больше всего мелюзги. В его команде были и мальчишки и девчонки и, хотя с достоверностью определить их пристрастия было сложно, но, судя по арсеналу атамана, объединение было не безобидным.

– Чистая копия наш сорванец – остановила машину Женя. – Никогда не думала, что в Испании можно встретить наше подобие… А знаешь, тот мальчишка, в аэропорту, ну тот, что бомж… Он сказал мне, как его зовут. Угадай, как?

Василий пожал плечами и придержал Жучка, который, видимо, решил, что уже приехали.

– Васей. Представляешь? Был бы еще один Василий Васильевич…,– Женя коротко засмеялась, потом, виновато взглянув на мужа, добавила:

– Извини. Не знаю сама, что плету…Эта идиотская жара…

Всю оставшуюся часть дня Женя просидела перед компьютером, на мониторе которого светилась одна и та же заставка – лесной пейзаж чем-то напоминающий рощу под Архангельском, но взгляд ее застыл где-то мимо экрана. Вовсе не ностальгия или впечатления от экскурсии вызвали у нее творческий паралич, а внезапно обозначившаяся проблема, от которой она так старательно и долго уходила и в которую, наконец, уперлась лбом. Элементарный и понятный как воздушный шарик инстинкт размножения все это время сворачивал ее в бараний рог. Ясный, как божий день, но именно его она обшивала невразумительно-философскими измышлениями, от него она петляла словно заяц изо дня в день, впадая то в истерики то в неожиданные прострации, изводя себя и мужа.

Наверное, он тоже о чем-то догадывался, потому что вел себя осторожно, обращался с ней как с безнадежной больной. Она же… До какой же степени грубо и бестактно она держалась! Или все самки в такой период агрессивны и эгоистичны? Должно было быть наоборот. Но у нее ведь все не как у всех. Есть еще причины, но те уж вовсе за семью замками…

Конечно, природа диктует им свои правила, это она достает их. Что из себя представляет, сама по себе, Женя? Обыкновенная, примитивная баба с заложенной жесткой программой, из которой не вырваться, как ни корячься. Биоробот, неспособный к самостоятельным решениям, независимым действиям. Та баррикада, которую она подсознательно строила все эти годы, трещит по всем швам. Как бы она сейчас себя ни костерила, как бы не оскорбляла, стоит только увидеть маленького человечка, как колени слабеют, и слезы умиления застилают глаза. До сих пор она видит того малыша прильнувшего к ее мужу … А этот сорванец из садика…

Что за напасть! Неужели нет никакого средства, чтобы избавиться от этого наваждения? Запить, подсесть на наркотики, что ли?!

Тогда уж лучше сразу, головой в прорубь…Ну, так это же никогда не поздно. Надо попробовать как-то укреплять эту самую плотину, а уж если сметет…Ну что ж!

Женя упрямо встряхнула головой, шевельнула манипулятором и на рабочем поле экрана, сменившем заставку, выбрала программу, где уже хранилось с десяток страниц ее творения, но потом, вдруг передумала и переключилась на Интернет. Со своими проблемами все предельно ясно. Самое время побродить по свету, вникнуть в беды и радости других…

Наверное, в отместку за сорванное строительство бани Василий склонился над Женей,

замершей перед монитором компьютера, и спросил:

– Как наши творческие успехи?

Женя не сразу поняла, о чем идет речь, потом призналась:

– Никак. Не мое, наверное, это дело. Фантазии, вроде бы одолевают, а как сяду за компьютер, черная дыра. Да и желание пропадает. Сейчас все бабье пишет, а мне стадное чувство не прививается. Лучше я займусь чем-то более реальным…

Чем именно она не уточнила, и Василий не стал настаивать.

В последние дни Василий с Жучком пристрастились гулять за пределами своей территории. Где они бродили, Женя не имела представления, потому что сама не выходила за ограду. Гуляли они, обычно, не меньше часа и возвращались оба с высунутыми языками. Женя успевала за это время приготовить завтрак и пару раз его разогреть. Попытки сократить бродягам программу прогулок результатов не давали. Василий считал, что собаке необходимы новые впечатления, новые общения…

Наверное, в его словах был какой-то резон, потому что после утренних путешествий Жучок становился как будто бы, поумневшим. И даже добровольно забирался внутрь и, положив морду на сложенные лапы демонстрировал абсолютную покорность.

Умиленные его примерным поведением хозяева расслабились и однажды, темной ночью Жучок снялся с привязи. Утром у будки обнаружили обрывок цепи. Записки не было.

– Надо же! – удивилась коварству друга Женя. – Прикидывался валенком…

Василий, разглядывая разорванные звенья цепи, только пожал плечами.

– Талант!

Терять время, однако, было нельзя. Вряд ли соседи смиряться с тем, что вся их улица заселится чернявыми собачками, с торчащими ушами, закрученными колечком хвостиками и лающими по-русски…

Поисковые мероприятия начали с разбивки окружающих кварталов на зоны. Женя отважно выбрала сектор, в котором оказался дом одинокой сеньоры и ее безвинно пострадавшей Хохи. Этот участок Жучок, вероятнее всего, продолжал тайно посещать. Вряд ли нравоучения Жени дошли до его сознания. Когда в действие вступают законы природы никакие другие силы, а тем более словоблудие, противодействовать не могут. Она не исключала, что ей придется вступить в диалог, который, скорее всего, будет напоминать беседу глухих… Но ради спасения соплеменника Женя была готова на любые подвиги, тем более, что в испанском словаре Жени уже можно было насчитать десяток другой вполне узнаваемых фраз.

К скандальной сеньоре она направилась сразу, со свежими силами и всей панической решительностью. Ажурная решетка участка соседки выглядела поэффектнее той, которую водрузил цыган. Да и сам дом был старинной постройки, с колоннами и анфиладами, куда солиднее, чем их приобретение,. Перед фасадом большая терраса. К чему одинокой женщине такой особняк можно было только недоумевать, но мало ли на свете полоумных старух.

Она нашла у ворот кнопку звонка и нажала на нее. Уже через несколько секунд на террасе появилась всклокоченная сеньора и, увидев Женю, опрометью бросилась к ограде.

Такая прыть даже насторожила Евгению, не сбрендила ли тетка на старости лет и узнает ли ее? Подбежав к воротам, сеньора сухонькими ручками торопливо откинула заложку и, толкнув ворота, впилась в лицо гостьи таким взглядом, словно все это время ждала ее в нетерпении.

Не дождавшись, когда Женя перешагнет на ее территорию, она затарахтела, причем все слова произносились в вопросительной интонации. Из всего, что обрушилось на гостью, та выловила лишь повторяющееся имя ее бесценной собачки и поняла, наконец, что бедную старуху постигло такое же несчастье и что она, видимо, решила, что Женя пришла с какой-то информацией о ее Хохе.

Поняв по растерянности Жени и по фотографии в ее руке, что она тоже ищет своего кобеля, старушка, продолжая изъясняться, потрясла мобильником, болтающимся на ее тонкой шее, потом подбежала к своей машине, стоявшей неподалеку, и пнула ногой по колесу. Эта пантомима окончательно прояснила ситуацию. Собачка пропала у сеньоры сегодня, и она попыталась ее разыскивать по телефону, но, видимо, безуспешно, хотела ехать на розыски, но чертова машина подвела.

В дополнение к своей виртуальной информации сеньора вытащила из салона своего «Вольво» бумагу, карандаш и, начертав подобие контура грузового автомобиля (похоже, фургона) сунула его под нос Жени. Та не сразу поняла, что это означает, и старушонка весь борт фургона расчертила жирной решеткой с крестом. Тогда до Жени дошло – сеньора предполагает, что их подобрала санитарная машина. Значит и у них процветает такое варварство. Тогда Женя махнула рукой и показала жестом, что крутит рулевое колесо. Старушонка возбужденно подскочила и закивала.

Василия, который ушел вместе с ней, дома еще не было, Евгения хотела связаться с мужем по телефону, но не смогла обнаружить свой мобильник. Набросав Василию записку, что она с соседкой поехала в собачью КПЗ, она выехала за ворота, где уже пританцовывала от нетерпения сеньора.

Понимая, что Женя не имеет представления, где находиться распределитель, сеньора жестами стала корректировать направление движения. Это не мешало ей постоянно тарахтеть о чем-то. По интонации и мимике лица было понятно, что она ударилась в мемуары, вероятно вспоминая, какая замечательная была у нее Хоха …