Пора любви

Ну, а вечером… Вечером будешь ли ты со мной? К тому же на сколько дней ты приедешь? Много ли времени предполагаешь пробыть с родственниками? И когда же тебя искать у родственников? Ведь я могу приехать на Сапёрный сразу после прихода поезда в Ленинград (!!!)

В общем я назадавал тебе тот ряд вопросов, какой обычно задают корреспонденты при приезде какого-нибудь дипломатического лица. При этом ответы бывают такие, что ничего яснее не становится. Но я надеюсь, что ты – не дипломатическое лицо и попросту мне всё расскажешь.

У меня всё так же. Понемногу ишачу, понемногу гуляю.

Даже не верится, славная, что я тебя скоро увижу! Жду с нетерпением встречи с тобой. По-прежнему твой Вадим.

P. S. Спасибо за быстрый ответ на мою телеграмму.

2.11.56 г.

Милый Вадька!

Правда, не все корреспонденты достаточно хорошо разбираются в интервью, данном дипломатом, но я – не дипломатическое лицо, а ты – не корреспондент и, вероятно, разберёшься. Вопросы, конечно, по-существу.

1. Можешь, Ваденька, меня встретить, но я считаю, что лучше будет, если ты придёшь (если будешь свободен) в Сапёрный часам к 9–10 утра, я уже в это время буду в Ленинграде.

2. Насчёт вечера того же дня, то это будет зависеть от твоего хотения.

3. В Ленинграде буду 4 дня. Выехать из Ленинграда могу 11-го ночью, в общем посмотрим.

    До встречи, Марина.

P. S. И всё-таки, почему, вдруг, ты дал телеграмму? Почему такая поспешность? Я что-то никак не могу понять. Надеюсь ещё получить от тебя весточку.

    С приветом. М.

4.11.56 г.

Дорогая!

Получил твоё письмо. Рад, что у тебя всё хорошо. Твой поезд, очевидно, придёт ночью, а во сколько, из твоих слов совершенно не ясно. Я хочу как можно быстрее тебя увидеть, но вижу, что самое разумное – приехать на Сапёрный к 9–10 часам утра. Хорошо?

Не уверен, что эта весточка застанет тебя ещё в Москве, ведь почта сейчас так перегружена! Поэтому старался не писать ничего особенно существенного. Поговорим обо всём, когда приедешь. Согласна? Ну, вот и хорошо. С приветом. Жду с нетерпением встречи с тобой.

    Вадим.

От автора

Итак, они договорились о встрече в Ленинграде.

Вы заметили, что Вадим в телеграмме просил Марину заранее сообщить, приедет ли она? Как видим, заметила это и Марина. В чём же дело? А всё объяснялось тем, что одновременно собиралась приехать и другая москвичка, с которой он познакомился раньше в Сочи! К.)

Он понимал, насколько всё может осложниться. К тому всё и шло, когда стало ясно, что едут обе девушки. Ещё хорошо, что они приехали разными поездами! С другой девушкой, Светланой, он переписывался дольше и никаких серьёзных намерений никогда не имел. Она просто ему нравилась, как и некоторые другие. Отчего было не походить с ней по любимому городу в праздники? Но не теперь! Теперь он её встретил и сразу во всём признался (ничего не оставалось). Ну, не ходить же им втроём!

Он решил в компанию праздничного вечера пригласить обеих, но с полной ясностью всех отношений. Света на него не имела особых прав обижаться, так как во всех их отношениях, как и в переписке, не было «несдержанных» слов и поступков, переходящих грань простой дружбы.

* * *

Я не собираюсь подробно рассказывать вам о том, как Вадим и Марина провели эти четыре дня. Скажу только, что разлука, да вы и сами это понимаете из писем, зарядила их желанием встречи. А встреча не разрядила, а наоборот, увеличила этот заряд. Скажу откровенно, чем больше теперь, после разлуки, Вадим смотрел на Марину, тем больше любовался ею, всё чаще становился рядом с ней молчаливым и задумчивым и млел, грустно оглядывая её. Ему нравилось, как она одета. Ведь там, на юге, она ходила в лёгких летних платьицах и купальнике. А здесь были красивое добротное пальто, лёгкая меховая шапочка. Он поймал себя на мысли, что знакомство на пляже имеет неоценимое преимущество.

Вечером они были в компании его друзей. Друзья восприняли его новую знакомую так же несерьёзно, как и предыдуших, так как прежде он приходил почти каждый раз с новыми. Танцевать ему не хотелось. Хотелось наслаждаться обществом Марины, но уединиться было негде. Он не отходил от неё ни на шаг. И лишь два коротких момента уединения позволили им поцеловаться.

После вечера он её проводил. Но было поздно, и приходить к родственникам он не мог. Поэтому пришлось расстаться сразу, договорившись о встрече утром.

На этот раз он пришёл прямо к ней, познакомился с её родственниками. Это была сестра её мамы с мужем и дочерью. Вадим чувствовал неловкость под их пытливыми взглядами, пытался изображать себя «взрослым», для важности курил «Беломор», не понимая, что это могло не понравиться. Днём они гуляли. Он фотографировал её, благо погода была неплохая. Эти снимки, – на фоне Эрмитажа, "Медного всадника", у Ростральной колонны, – со временем заняли достойное место в альбоме. Столь долгожданная встреча пролетела, как один миг. Она ничего не развеяла. Наоборот…

* * *

К.) Комментарий к авторскому тексту после письма от 4.11.56 г.

Вопрос рецензента: "Кто же он?". Отвечу только, что упоминаемое здесь знакомство было до Марины. Об остальном – судите сами.

Опасаюсь, дорогой читатель, что ты присоединишься, хотя бы на время, к недоумению рецензента, что за личность мой герой, не легкомысленный ли он, не обычный ли ловелас. Отметим здесь, что на самом-то деле он – никакой не бабник, и всё, что было у него до того, за все его 28 лет, всё было в ожидании любви.

И ещё одно замечание к книге хочу сделать. Это – роман. Мы с вами привыкли, что в романах – не одна, а несколько сюжетных линий, много действующих лиц, каждое – со своим характером. Здесь же – переписка двоих. И всё время – только они! Это же, видно, сознают и сами авторы писем. И когда в тех или иных условиях в текст писем вплетаются ещё и другие, пусть эпизодические, личности, они оживляют повествование. Прочитывая книгу, ближе к её концу, мы уже можем вспомнить и некоторых знакомых Вадима и Марины. Они предстают перед нами живыми образами и наполняют жизнью пространство, окружающее наших героев, а также дополняют их характеристики.

4

И опять единственным лекарством для наших героев оказались письма, хотя и они теперь становились всё менее «спасительными». Можете сами в этом убедиться.

В ночь на 12.11. 56 г.

Радость моя!

Уже целый час ты в пути. Ну, как поладили вы с Леной? А как твоё настроение, когда ты читаешь эти строки? Кто тебе приснился в поезде?

Я же домой добирался на одном троллейбусе, одном автобусе, двух трамваях и ещё одном автобусе. При этом, при езде на первом трамвае, ты всё-таки сумела мне присниться. В результате я проехал дальше, чем нужно.

В ушах ещё звучит твой милый смех, на столе – огрызок яблока, выловленного из стопки, яблока, которое кусали твои зубки. Тут же почему-то недопитое вино и кучка конфет, которые я сейчас выложил из кармана. Вот уж был как во сне! Я их взял с собой для тебя и забыл предложить.

Ну, как твоё самочувствие, дорогая? Пришла ты в себя? Как Москва? Да, Москва – опасный соперник!..

Ну, пока кончаю, моя драгоценная! Пиши. Опьяненный тобой, твоими поцелуями, любящий тебя Вадим.

2 ч. 20 м.

13.11.56 г.

Маринка, драгоценная!

Я никогда не думал, что так [Слова «так» и, далее, «важные» подчёркнуты. ] буду переживать. Какое это мучительное счастье – любить!

Сейчас мне нужно вплотную приниматься за дело, но я не могу не сказать тебе пару слов. Ждать письма от тебя, дорогая, сущая пытка! Я считаю часы с момента твоего приезда в Москву. Основные важные вопросы, мешающие моему существованию: написала ли ты мне сразу после приезда (считаю, что, конечно, нет), или, может, вечером после работы (считаю, что устанешь, – будет не до того), но, вероятнее, – сегодня утром или – после получения моего письма, опущенного вчера утром: оно, очевидно, дойдёт до тебя завтра к концу дня, т. е. в худшем случае твоё письмо может прийти числа 17-го. А до 17-го ещё нужно жить! Да к тому же, может быть, ты настолько пресытилась Ленинградом и соскучилась по Москве, что захочется хотя бы на время посвятить себя целиком московским знакомым и делам… Но ты, Маринка, напиши мне в любом случае, хотя бы два слова. Ведь любые слова в тысячу раз лучше, чем молчание.