Гоа

Гоа
Владимир Ильичев (Сквер)

Ещё один год в Гоа. Не там, около Наскальных рисунков в Усгалимале, где туристы ныряют в старый карьер, а там, где обрыв стал берегом воздушной реки без истока, без устья, без явного дна. Наверное, география этой реки так же недоказуема, как теория плоской Земли. А потому – столь же очевидна для того, кто идёт вдоль берега, наступая на шашлычный уголь, подбирая потерянные людьми драгоценности… падая от усталости на песок… падая по неосторожности в неизвестность… поднимаясь… и не маясь… Гоа!

Гоа

Владимир Ильичев (Сквер)

Дизайнер обложки Есения Алексеевна Симонова

© Владимир Ильичев (Сквер), 2020

© Есения Алексеевна Симонова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-0455-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Мне не нужен холодильник…»

Мне не нужен холодильник.
Я живу без утюга.
Внедорожник прикатили —
непонятно, нафига?

По дороге, вне дороги —
я иду, шагаю сам,
а коням педальным ноги
не доверю, не отдам!

На полу – с экраном ящик,
это мой журнальный стол,
но на нём гораздо чаще
спят котята Рок и Ролл.

Весел я без алкоголя,
вдохновлён без табака,
так и вышел из подполья,
а потом из чердака.

Кто-то скажет: пропаганда,
конопляный суицид!
Но, как в цирке душном панда,
я и этим тоже сыт.

Не пойму, ну почему же
мне нужна чужая ты?
На душе весна и лужи,
круглый год орут коты.

Вновь котят назаводили
мы… неужто мы? Ага!
Твой стучащий холодильник
наши потчует юга.

«О, фея Моргана…»

О, фея Моргана,
желанный мираж,
ты вся – из обмана,
я знаю – предашь.
Но это неправда —
неправда моя.
Сегодня и завтра
ты просто… ничья.
Ты просто свободна,
без «нет» или «да»,
вчера и сегодня,
сейчас и всегда.
А то, что желанна —
опять же, мой бзик.
О, фея Моргана,
растай, я привык.
Ни морю, ни суше
не лгут зеркала,
состав их воздушен,
игра их светла!

По-другому

А. Е.

Я тот ещё Наполеон.
Самолюбив! Талантлив! Мелок…
Нетленным чувством окрылён
среди летающих тарелок.

Великий тактик и стратег.
Надысь грозил пришельцам саблей.
Но что я вижу из-за тех
тарелок, дронов, дирижаблей?

Историк режет Красоту,
готовый к славе и дурдому.
А я, наверное, расту,
кромсая ревность по-другому.

Да что ни дом – то жёлтый дом
от непроглядности и смога,