Капслог

Капслог
Владимир Ильичев (Сквер)

Caps Lock – клавиша для смены регистра букв со строчных на прописные, лог – журнал событий или широкий овраг, высокий слог – то же, что и возвышенный стиль. «Капслог» не претендует на роль гидры определений. Но эта небольшая книга сродни большой надежде на людей, здесь, на Земле, где ещё можно жить и надеяться.

Капслог

Владимир Ильичев (Сквер)

© Владимир Ильичев (Сквер), 2018

ISBN 978-5-4490-2733-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

К зиме

Скорей бы уже зима.
Ни грязи, ни псу клещей,
ни дуры-жары клейма
на коже моих плечей.

Весна, лето, осень – мне
совсем не трёхглавый враг,
я просто иду к зиме,
страхованный парой краг.

А краги мои – кожзам.
Для вида. Что есть, что нет.
И я понимаю сам,
почём после шага след.

Немая порука льдин
мне тоже как день ясна,
ещё запою поди —
«скорей бы уже весна».

Но я ли сейчас ропщу
на пёстрый земной настил?
Мальки не боятся щук —
настолько, чтоб не расти…

«Лес не пахнет грибами…»

Лес не пахнет грибами…
Негустой и пустой.
Для природы мы в бане,
в бане, в «том», а не в «той».

Потому что косячим.
И грубим, и флудим.
Я живу полузрячим,
потому – нелюдим.

Поднимаются веки,
осыпается пыль,
три минуты – не фейки,
педалирую билль.

«Предлагаю подумать»,
потому – халтаксан.
Ничего. Много шума.
Ну, подумаю сам.

Скоро ливнем осенним
пыль размоет! Ей-ей…
Словно летом-спасеньем
было мало дождей.

Парюсь мысленно в бане,
в бане, в «той», а не в «том».
Лес пропахнет грибами,
я построю в нём дом.

«Мотала плёнку «Астра», и пел Высоцкий мне…»

Мотала плёнку «Астра», и пел Высоцкий мне,
раскатно, громогласно – о гиблой тишине,
о тупиковых душах по типу катакомб,
я слушал… было нужно услышать о таком.

Прошли солдаты-годы в казённых сапогах,
цвета моей природы под серость затоптав,
а я терпел, я помнил о душах-тупиках,
засёк тогда на корне: иначе тут никак.

Настал бедлам полнейший на шарике моём:
трындит совет старейшин – о старом, о своём,
и ни о чём базарит по скайпу молодёжь,
но средние сказали: с баблом не пропадёшь.

Наотнимал бумажек, ценимых как «бабло»,
на яхту, больше даже, запас не западло,
а море – море пены, а чайки всё тощей,
так понял, что яхтсмены живут за счёт врачей.

Я начал жить иначе. Я никого не ем.
Помойку обозначил под Зе?ро-Вейст-Эдем.
Не надо мне «про ща?вель». Найдите-ка хоть прыщ.
Вас, может быть, прощали, на фоне адских пищ…