Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века

Горбачев призвал к созданию нового Союза. Республики сами должны решать, входить ли в него полностью или стать ассоциированными членами…

3 сентября, Кремлевский дворец съездов. Съезд идет медленно, с большими перерывами, под протесты о нарушении регламента. Сценарий написан предельно жестко: депутатов гонят по тоннелю, не давая возможности ни подумать над происходящим, ни оглянуться по сторонам. Но не всех удалось сломить.

А. Журавлев: – Я системный аналитик и вижу, что сценарий драмы написан системными аналитиками. Его суть: разделяй и властвуй. По чертежам нового Союзного договора нельзя создать нового государства через несколько дней после ликвидации Союза. Надо сохранить Верховный Совет. Будет спасена страна, будем спасены и мы.

В. Адвадзе: – Опасность переворота не ликвидирована!

В. Шаповаленко: – Считаю вопрос о приостановке деятельности съезда правомерным, но меня настораживает предложение о создании Совета представителей. Впервые не могу определить свою позицию. Ведь власть на местах не изменилась. Они дождутся ошибок и скажут: вот они – нарушители Конституции. Нам не простят разгона Верховного Совета, как не простили разгона Учредительного собрания.

Рой Медведев: – Был и остаюсь коммунистом.

С. Залыгин: – Союза нет. Проблемы нарастают. Проект «заявления» поддерживаю.

А. Яненко: – В основе переворотов – нестабильность обстановки, неспособность правительства решить насущные нужды народа. Михаил Сергеевич – слабый хозяйственник, но нельзя все валить на него. Предлагаю присвоить Борису Николаевичу Ельцину звание Героя Советского Союза… (В зале – шок, никто даже не зааплодировал. – Авт.).

О. Сулейменов: – Общество движется вперед от здоровенного пинка в зад. Мы не успели свыкнуться с реальностью – СССР уже нет. Республики не будут подчиняться по вертикали, они объявили о своей независимости. На союзном уровне нужен Госсовет и номинальный законодательный орган – палата представителей суверенных парламентов. Пустые кастрюли для демократии страшнее танков.

М. Бронштейн: – Нужен экономический договор и создание структур, наподобие Общего рынка. Экономика не должна быть заложницей политики. Коктейль из экономики и политики сладок, но похмелье уж очень тяжелое. Экономическая война между республиками должна быть прекращена.

Б. Ельцин: – Августовский переворот – результат политики, которая проводилась в стране и привела к кризису власти. Делалось все, чтобы сохранить реакционные структуры.

Подтвердилась истина: реакционеры и реформаторы не могут идти в одном строю.

Союзные структуры заняли по отношению к республикам резко конфронтационные позиции, не признали суверенитета республик.

Центр безнадежно отстал от страны. Когда стало ясно, что страна выходит их под контроля, решились на насилие.

Одна из причин случившегося – непоследовательность президента СССР. Не может быть, чтобы он не знал цены людям, которые его окружают. Сегодня я верю Горбачеву значительно больше.

Роль центра – в координации действий республик. Развал тоталитарной империи необратим.

Предлагаю: сохранение единого экономического пространства страны; создание Союза как содружества суверенных государств, основанных на различных формах сотрудничества; сохранение союзных Вооруженных сил при контроле центра за ядерным оружием; военную реформу и общее сокращение военных расходов; обеспечение прав человека на всей территории страны.

Россия будет строить свои отношения на основе равенства и добрососедства. Будет равной среди равных.

Надо использовать возможность для преобразований. Глупо цепляться за обветшалые идеалы. Запад поддержит наши преобразования.

Д. Лихачев: – Почему необходимо сохранение Союза? Приводятся слабые аргументы: экономическое пространство, оборона. Все это может быть отменено. Но нельзя отменить историю, нельзя отменить культуру. Нельзя провести новую тысячекилометровую берлинскую стену между нашими народами. Мы станем третьестепенной державой.

Ю. Карякин: – Этот съезд проголосовал бы и за хунту. Он не понял направление истории и в результате пролилась кровь. На этом съезде надо разрешить кризис – признать декларации о суверенитете.

М. Горбачев: – Все происшедшее для меня – тяжелый урок. Были ошибки в политике, в методах. Надо было решительнее ликвидировать консервативные тоталитарные структуры, опираться на плечи новых сил…

Достаточно резкое заявление сделали представители автономий: решения съезда – шаг назад в национальном вопросе. Надо сохранить представительство всех республик и автономных образований в Верховном Совете СССР. Опомнились…

Принимается постановление о признании полномочий депутатов, избранных после 4 съезда. Черный юмор.

Далее принимается постановление, в котором съезд одобряет «предложения, вытекающие из совместного Заявления». (1699 – за, 24 – против). Даже аплодисменты…

Одобряется высокопарная, но пустая, ничего не решающая Декларация прав и свобод человека. (1724 – за, 4 – против). Где вы были раньше со своими «правами человека»?

Голосуется основной документ – Закон Союза ССР «Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период». Закон вносит изменения в Конституцию СССР, требуется конституционное большинство. Неужели и здесь не восстанут?

Статья 1: об образовании «конфедеративного» Верховного Совета СССР, формируемого из делегаций республик. После небольшой заминки – принято!

Статья 2: право республик приостанавливать на своей территории решения Верховного Совета СССР. Принято!

Статья 3: образование Госсовета СССР из руководителей республик. Принято!

Статья 4: упразднение должности вице-президента СССР. Принято!

Статья 5: образование некоего подобия правительства – Межреспубликанского экономического комитета на паритетных началах. Принято!

Такое ощущение, будто четвертуют живой организм…

Статья 6: первая часть – о сохранении за народными депутатами СССР их статуса – принимается с ходу. А вот со второй – «признается нецелесообразным проведение в переходный период очередных Съездов народных депутатов СССР» – пришлось повозиться. Одно голосование, второе… Не проходит! Сработал-таки инстинкт самосохранения. Хотя и поздно.

Статья 7: срок созыва нового Верховного Совета. Принято!

Статья 8: изменения Конституции СССР, принятые Верховным Советом СССР, подлежат ратификации республиками. Принято!

Проект закона в целом: 1682 – за, 43 – против. Принято!

В дни съезда произошло еще одно событие, смысл которого стал ясен много позже.

С телетайпной ленты. Сообщение ТАСС, 4 сентября 1991 г.: Вооруженные формирования так называемой национальной гвардии Чечено-Ингушетии во вторник захватили здание телецентра и Дом радио в Грозном. Выступивший по местной телерадиосети председатель исполкома съезда чеченского народа Дудаев объявил о низложении Верховного Совета Чеченской республики. Корреспондент ТАСС передает из Грозного: обстановка в столице Чечено-Ингушской республики крайне напряженная. На основных магистралях парализовано движение транспорта. На улицах – вооруженные люди. В результате двухнедельных беспрерывных митингов с требованием немедленной отставки всего руководства, обвиняемого в попытках сотрудничества с руководителями провалившегося антиконституционного путча, официальные структуры власти парализованы. Здание парламента и правительства блокированы…

Так заговорили, заболтали на этом съезде Союз ССР. Возможность остановить процесс распада не была реализована. Напротив, решения съезда придали последующему разрушению союзных структур видимость «легитимности». И случайно ли то, что одна из последних фаз распада Союза хронологически точно совпала с началом кризиса власти в Чечено-Ингушетии – первым явным признаком начинающегося развала России?

В первый же день после окончания съезда, 6 сентября 1991 года, Горбачев сделал то, что он не решился сделать на съезде: по его инициативе Госсовет СССР проголосовал постановление о признании независимости трех прибалтийских республик – Литвы, Эстонии, Латвии…

Москва, Кремль, 4 ноября 1991 года

12 часов дня, Зал заседаний политбюро в Кремле. Горбачев входит в зал сосредоточенный и внутренне сжатый как пружина. Прожекторы телевидения освещают собравшихся за столом президентов восьми республик и премьеров Украины и Армении, заменяющих первых лиц. Кресло справа от Горбачева, зарезервированное по установившейся традиции за Ельциным, не занято. Участники заседания щурятся от яркого света и на всякий случай молчат – приглашение телевидения было для них «сюрпризом».

Горбачев одновременно и с раздражением и с тайным облегчением смотрит на пустое кресло Ельцина, интересуется, нет ли от него новостей, и решает начинать, не дожидаясь его прихода. Тем более, что начинать надо с изменения повестки дня.

Главным «сюрпризом» Горбачева, ради которого он пригласил телевидение, было решение выступить с развернутой политической речью. Поскольку повесткой дня, разосланной накануне членам Госсовета, это не было предусмотрено, надо было прямо на заседании внести дополнительный пункт «О текущем моменте». Энергичное возражение со стороны Ельцина могло бы поломать весь сценарий.

Придвинув к себе подготовленный текст, Горбачев, уже не глядя на членов Государственного совета, обратился к согражданам.

М. Горбачев: – Мы в тяжелой ситуации, если не сказать – в тяжелейшей. У меня складывается впечатление, что мы слишком легко, без должной ответственности распорядились тем капиталом, который получили после путча и в результате решений, принятых на основе Совместного заявления руководителей республик. Тогда у всех нас возникла надежда, что с ситуацией можно справиться, ее можно взять в руки и уверенно повести страну по пути реформ к выходу из кризиса.

Тогда же мы особенно остро почувствовали недопустимость распада государства. Мы как бы заглянули за черту и увидели пропасть, в которую можем скатиться, если это произойдет.

Первые недели дружной работы усиливали эту уверенность. Люди, страна поддержали такой подход. Но вслед за первыми неделями снова начались проволочки, возобновились политические игры. В муках рождается Экономический договор. Страна задыхается, не имея ясности по этим самым главным вопросам. Все это очень опасно.

Я надеюсь, что Госсовет поддержит инициативу руководства РСФСР на ускорение реформ. Со своей стороны я подтверждаю общую направленность предложенных Борисом Николаевичем мер. Скажу откровенно, что у меня вызывает недоумение отсутствие ясности в этой программе в отношении Договора об экономическом сообществе и понимания необходимости самого тесного сотрудничества с другими членами экономического сообщества. Думаю, что этот вопрос принципиальный, так как ни сама Россия, ни тем более другие республики, действуя порознь, в одиночку не справятся с нынешней драматической ситуацией, не смогут избежать катастрофических последствий.