Параллели сплетутся

Я понимал, что у Агеева был свой интерес. Ему хотелось избежать любой огласки схем и методов нашего взаимодействия. Там хватало того, что находится в серой зоне российского законодательства.

– Давно под нас копают?

– Я об этом узнал с месяц назад.

Мы возобновили прогулку. Но теперь двигались по направлению к моим домашним. Тем самым Агеев давал понять, что говорить больше не о чем.

– Я бы и сегодня ничего не сказал. – Пауза, дающая мне понять мотивы собеседника. – Но мне в понедельник на операцию ложиться. Камни в почках, – с ноткой извинения, – будь они неладны! Вчера последнее обследование прошёл. Без операции никак.

– Присядь, пожалуйста.

Агеев слегка удивился моему предложению, но сел на ближайшую лавочку.

Подозвал Игоря и попросил его убрать камни из почек у сидящего на лавочке мужчины. Игорь кивнул с выражением лица мальчика, которого отвлекают по пустякам от интересной игры. Развернул на ладони чистый платок.

Всё это время с лица Агеева не сходила полуулыбка недоверия к происходящему.

– Виталий Андреевич! – В моём голосе промелькнули властные нотки. – Закрой глаза, расслабься и глубоко дыши. – Я хотел какими-то внешними эффектами сопроводить процедуру.

Агеев слегка застонал и подался корпусом вперёд.

– Вот! – Протянул я ему через несколько секунд два камешка: один желтоватый с коричневыми прожилками, а другой, поменьше, абсолютно белый, если не считать капельки крови. – Отменяй операцию.

– Не понял. – Он взял платок с камешками и начал их рассматривать.

– Виталий Андреевич. – Как можно спокойнее, тоном лечащего врача. – Ступай домой, отлежись денёк. А в понедельник, при желании, пройди обследование ещё раз, чтобы удостовериться в отсутствии камней. – Пожал на прощание Агееву руку – И спасибо большое за информацию.

2

Зал вылета терминала D Шереметьево жил своей жизнью. Вылетев по местному времени из своего города приземлился по московскому времени раньше вылета. Эти «сэкономленные» пять часов придётся вернуть на обратном пути, но сейчас не покидало ощущение неловкости от подобного обмана. Бесцельное шатание по залу утомило. Сел в кресло и закрыл глаза. Два вчерашних разговора – утренний с Агеевым, и вечерний с Райтнером – порождали массу мыслей.

Удивила реакция Предправления. Посёлок, где жил Райтнер, строился в начале девяностых, когда стали появляться первые заказчики на свои дома, главным критерием которых были квадратные метры в трёхзначном количестве на каждого члена семьи. Вышли пройтись, выгулять собаку – старого ротвейлера. Без предисловий пересказал вкратце утренний разговор с Агеевым, опустив подозрения в сторону Добавкина. Предправления спокойно, даже отстранённо воспринял новость. Но, когда я упомянул о наличии компромата лично на него, Райтнер вспылил, разразившись гневной тирадой о неприкосновенности частной жизни. Даже пёс его злобно зарычал в мою сторону. (Будь со мной Игорь, он бы после этого туфли мне вылизывал). Внезапно прервав словесный поток, демонстративно развернулся и пошёл домой.

Один вопрос назойливо сверлил мне мозг: «Почему сейчас?» Банк прошёл очередную проверку Центрального Банка. Нормативы соблюдаем. Кто-то ошибся с выбором момента? Но, поскольку за целый месяц аналитики Агеевской конторы так и не смогли понять, кто это, и каковы его мотивы, в интеллектуальном уровне противника сомнений не было. Причина должна лежать где-то за пределами банковской тусовки.

Встал пройтись.

– Крюк? – В трёх метрах от меня остановился полный мужчина чуть за тридцать в костюме, но без галстука. – Вовка! Крючков! – Шагнул навстречу, раскрыв для объятий руки.

Машинально вытянув вперёд руку, предотвращая дальнейшее движение незнакомца, в скоростном режиме перебирал варианты «кто это?».

– Вовка, это ж я! Паша! – Застыл на месте. На лице выражения непонимания. Как можно не узнать Пашу? – Павел Седельников! Стройотряд помнишь?

– Сид? – Тихо произнес, не сильно веря своей догадке. – Как же тебя разбомбило! Ты больше похож на того, кто Пашу проглотил.

Мы обнялись.

Сразу после дембеля, в конце мая, поехал в универ. Быстро восстановился и получил койко-место в общаге. До следующего семестра всё лето, и никаких мыслей, чем заняться. Полное отсутствие денег, напряжёнка с одеждой, прочими вещами первой необходимости сильно сужали варианты. Для двадцатилетнего крепкого парня вполне естественным было податься на разгрузку вагонов. Там услышал о студенческом стройотряде от университета путей сообщения, ежегодно работающем на ремонте железнодорожных путей. Хотя, я был студентом другого вуза, меня охотно взяли. В этом строяке познакомился и подружился с Пашей Седельниковым.

– А ты совсем не изменился. – Так себе комплимент для мужчины.

– Зато тебя стало много! – Ткнул Сида кулаком в выпирающее брюшко. – Хочешь быть таким, как я, – показал пальцем на свой плоский живот, – живи честно.

Присели.

– Как только ребёнок родился, пришлось бросить курить. Вот, последствия. – Развел руки в стороны. – У меня дочка! Юленька! – С гордостью сообщил Паша. – Два года. Почти.

– А моей Катеньке вчера годик исполнился. – Поделился своей радостью. – И сынишке девять.

– Девять? – Похоже, это больше всего удивило моего собеседника. – Да ты папашка со стажем! Когда успел?

– Дело-то не хитрое. – Отшутился. – Долго ли умеючи …

– Ну, ну … – Задумчиво протянул Сид. – Как в том анекдоте: «Девушка, можно Вас на минуточку?» «А успеешь? За минуточку.» «Ну, так, долго ли умеючи!» «Умеючи – долго!»

– Ты как тут? – сменил тему разговора Паша.

– Да вот, лечу в Страсбург на похороны деда. Он был в пансионате для пожилых …

– Соболезную. – Через несколько секунд в тишине. – У тебя был дед во Франции? Слушай, это недёшево. – Округлое лицо Паши чуть вытянулось от удивления. – Ты где работаешь?

– Банке.

– Здесь, в Москве?

– Нет, я к себе вернулся. – Удивление на лице Сида не исчезло. – Да ладно тебе, голову ломать, – хлопнул его по плечу, – удачно женился! Сам-то чего тут забыл? – Перевёл тему разговора на собеседника

– Да ты – красавчик! Хотя и банкстер. – Пошутил Сид. – А я перебрался в столицу. Сменил несколько мест. Сейчас в «Фонде развития ветроэнергетики» при «Роснано». Вот, провожал делегацию немецких партнёров, смотрю, ты стоишь.

– Я, значит, «банкстер», – растягивая слова, – хотя, ты на бюджетные денежки дуришь народ своей ветрогенерацией. Почём нынче киловатт электроэнергии из воздуха? Раза в два-три дороже оптовой цены? И это без учета платы за кредит, на который ставят ветроустановку …

– Всё так, и не так. – Усмехнулся Паша. – Как говорится: есть нюансы!

Мы поболтали ещё с полчаса. Потом объявили мой рейс. Обнимаясь на прощание, попытался пошутить:

– Ну, будете у нас в Сибири …

– Уж лучше вы к нам! – отреагировал Паша.

Стоило самолёту оторваться от взлетной полосы, как мысли о неведомом злодее, замыслившем что-то совсем недоброе в отношении банка, плотно завладели моим сознанием. Очевидно, это не было происками конкурентов. Не их почерк. Кто-то из ветеранов первой волны прихватизации решил тряхнуть стариной и пополнить список своих охотничьих трофеев? Ну, нет! Эти не отличались сложностью схем. Их бы Агеев вычислил в два счета. Тогда, кто? Затем плавно переключился в режим просмотра воспоминаний. Встреча с другом времён студенчества не могла их не всколыхнуть. Странно, насколько тяжело бы ни было мне в те годы – и учёба давалась нелегко, и периодические денежные проблемы, и в стране чёрти что творилось – но так приятно было сейчас пролистать в памяти те страницы жизни.

Мне всегда на пути попадались хорошие люди: преподаватели в универе, заразившие меня любовью к познаниям; одногруппники, в основном питерцы, принявшие провинциального паренька из бедной семьи, в свой круг и раскрасившие серые будни буйством красок, свойственных молодости; соседи по общаге, не позволившие в сложные времена обозлиться на весь мир, и начать искать утешение в бутылке. Всех и не вспомнишь. Но я им всем благодарен. Даже тем, кто преподал мне жесткие, но не жестокие уроки.

Лишь обретя опору в памяти,

помощников зови из прошлого.

Тех, что без мелочного, пошлого,