Последний отзыв
Да, первый рассказ из сборника, что я успела прочитать, что надо! И написано хорошо, и содержание необычное, но жизненное. Очень понравилось, хотя там...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
В садах Эдема
Автор
Год написания книги
2010
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Хм. А как её сделать?
– Взять гве палочки, пеек’адинку п’ик’епить… (перекладинку прикрепить)… и топ-топ на небухко… Луна хэ не гоячая?
– Ннет…
– А солныхко?
– Солнышко горячее.
– А я его съем!
– Так обожжешься!
– Нек, я хэ его оскудю… Погую (подую): фу-фу…
– Ловко. Но надо опять лесенку делать.
– Нек, ук’ом (утром) солныхко хэ низко, его мохно – хвать!
Бабушка делает Лизе салат и всё время говорит «помидорка».
– Помидой, – поправляет Лизанька.
– Ну, помидор, – соглашается бабушка.
– Ты азве не знаех, как нада гаваить?
– Знать-то знаю, да я старенькая – забываю…
– А ты не забывай! Гаваи п’авийно.
Я погружён в «Историю Русской Словесности» Шевырёва; теории тут немного, зато даже известные факты освещены с непривычной и любопытной стороны – русского человека, который даже и не подозревает, что у него могут быть две родины; я не могу избавиться от чувства зависти к тем людям, к их уверенности в бытии своей земли…
У Григорьева вычитал, что немецкий национализм (уже с языческим, «нацистским», уклоном) родился на полстолетия раньше, чем я предполагал: «Клопшток и его друзья возобновляли клятвы древних германцев перед Ирминовым дубом…» Конечно, это было только зерно, которое начало прозябать лишь с 1805 года, когда немцы внезапно стали французами (как Гейне, например), а в 1819 году дало первый цвет, бледность которого тут же окрасилась кровью и ознаменовалась ненавистью к России.
21.09.84.
Только что пришли с прогулки. Во дворе встретили бабушку, и, пока я заносил её сумки, Лиза с бабушкой провела очередную воспитательную беседу. Возвращаюсь – бабушка смеётся:
– Слышь, Володя, что Лиза говорит?.. Не плюй на землю, говорит, она священная.
Пока не стемнело, каталась на велосипеде и сочинила песню:
Не упасть! Не упасть!
Под махыну не попасть!
Я было поправил:
Как бы Лизе не упасть,
Под машину не попасть!
– Нек! – закричала она. – Не так!
Шкобы, шкобы не упасть,
Под махыну не попасть!
Стемнело. Велосипед я занёс домой.
– Погуляем, Лизанька, ещё?
– Га!
– Куда же пойдём?
– В тёмный ес (лес), где мегведи…
Это значит – на площадку в соседнем дворе.
– Кам полянка есь, – сочиняет она по дороге, – кам цветы аскук (растут) и ягоги…
– Ну, ягод-то, пожалуй, уже нет…
– Нек, кам есь! кам есь!
– Так осень же уже, Лизанька!
– А кам – леко (лето)!
– Что за странная такая полянка? Везде осень, а там – лето…
– А знаех, почиму кам леко? Знаех?
– Н-нет…
– Покамухко кам – юг! – выпаливает она.
Возвращаемся. Жалобно:
– На учки…
Я вздыхаю, но подхватываю её:
– Ты уже такая большая девочка, Лизанька, а всё просишься на ручки. Объясни мне, отчего тебе так нравится «на ручках»?
Она устраивается поудобнее, обнимает меня за шею:
– Пакамухко я кибя (тебя) на учках госкаю (достаю)… Я кибя пакамухко очинь поюбила…
– Когда же это ты успела?
– Взять гве палочки, пеек’адинку п’ик’епить… (перекладинку прикрепить)… и топ-топ на небухко… Луна хэ не гоячая?
– Ннет…
– А солныхко?
– Солнышко горячее.
– А я его съем!
– Так обожжешься!
– Нек, я хэ его оскудю… Погую (подую): фу-фу…
– Ловко. Но надо опять лесенку делать.
– Нек, ук’ом (утром) солныхко хэ низко, его мохно – хвать!
Бабушка делает Лизе салат и всё время говорит «помидорка».
– Помидой, – поправляет Лизанька.
– Ну, помидор, – соглашается бабушка.
– Ты азве не знаех, как нада гаваить?
– Знать-то знаю, да я старенькая – забываю…
– А ты не забывай! Гаваи п’авийно.
Я погружён в «Историю Русской Словесности» Шевырёва; теории тут немного, зато даже известные факты освещены с непривычной и любопытной стороны – русского человека, который даже и не подозревает, что у него могут быть две родины; я не могу избавиться от чувства зависти к тем людям, к их уверенности в бытии своей земли…
У Григорьева вычитал, что немецкий национализм (уже с языческим, «нацистским», уклоном) родился на полстолетия раньше, чем я предполагал: «Клопшток и его друзья возобновляли клятвы древних германцев перед Ирминовым дубом…» Конечно, это было только зерно, которое начало прозябать лишь с 1805 года, когда немцы внезапно стали французами (как Гейне, например), а в 1819 году дало первый цвет, бледность которого тут же окрасилась кровью и ознаменовалась ненавистью к России.
21.09.84.
Только что пришли с прогулки. Во дворе встретили бабушку, и, пока я заносил её сумки, Лиза с бабушкой провела очередную воспитательную беседу. Возвращаюсь – бабушка смеётся:
– Слышь, Володя, что Лиза говорит?.. Не плюй на землю, говорит, она священная.
Пока не стемнело, каталась на велосипеде и сочинила песню:
Не упасть! Не упасть!
Под махыну не попасть!
Я было поправил:
Как бы Лизе не упасть,
Под машину не попасть!
– Нек! – закричала она. – Не так!
Шкобы, шкобы не упасть,
Под махыну не попасть!
Стемнело. Велосипед я занёс домой.
– Погуляем, Лизанька, ещё?
– Га!
– Куда же пойдём?
– В тёмный ес (лес), где мегведи…
Это значит – на площадку в соседнем дворе.
– Кам полянка есь, – сочиняет она по дороге, – кам цветы аскук (растут) и ягоги…
– Ну, ягод-то, пожалуй, уже нет…
– Нек, кам есь! кам есь!
– Так осень же уже, Лизанька!
– А кам – леко (лето)!
– Что за странная такая полянка? Везде осень, а там – лето…
– А знаех, почиму кам леко? Знаех?
– Н-нет…
– Покамухко кам – юг! – выпаливает она.
Возвращаемся. Жалобно:
– На учки…
Я вздыхаю, но подхватываю её:
– Ты уже такая большая девочка, Лизанька, а всё просишься на ручки. Объясни мне, отчего тебе так нравится «на ручках»?
Она устраивается поудобнее, обнимает меня за шею:
– Пакамухко я кибя (тебя) на учках госкаю (достаю)… Я кибя пакамухко очинь поюбила…
– Когда же это ты успела?
Другие электронные книги автора Владимир Иванович Данчук
Последний отзыв
Да, первый рассказ из сборника, что я успела прочитать, что надо! И написано хорошо, и содержание необычное, но жизненное. Очень понравилось, хотя там...
Далее