Последний отзыв
Да, первый рассказ из сборника, что я успела прочитать, что надо! И написано хорошо, и содержание необычное, но жизненное. Очень понравилось, хотя там...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
В садах Эдема
Автор
Год написания книги
2010
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Темнеют лазурные своды,
Прохладная стелется тень…
Или:
Знать, солнышко утомлено:
За горы прячется оно;
Луч погашая за лучом
И алым тонким облачком
Задёрнув лик усталый свой,
Уйти готово на покой…
Но это – Олино «любимое». Мне почему-то твердились другие стихи:
Отуманилася Ида;
Омрачился Илион;
Спит во мраке стан Атрида;
На равнине битвы сон.
Тихо всё… курясь, сверкает
Пламень гаснущих костров,
И протяжно окликает
Стража стражу близ шатров.
Удивительна пластичность описания (не говоря уж о словесной музыке).
25.10.84
Дожди – если не днём, так ночью – и грязь…
Иванушка – тяжёлый и мягкий – уже хватается руками за бутылочку и держится. Сильно отталкивается ножками, пытаясь стоять. Сегодня я уже водил его по краю дивана (как Лизаньку когда-то) – нет, пока не ходит; тянется в струнку, трепещет на вытянутых ручках, на цыпочках шагнёт и – подламывается в коленках. Часто, как завидит меня, улыбается.
Вчера укладывал Лизаньку, и она вдруг потянулась ко мне из кроватки – с опаскою, потому что я уже велел закрывать глазки:
– Отесинька… отесинька! Я хочу кибе чивоко сказать… Я кибя очень юблю…
Я наклонился и поцеловал её.
– Обними меня…
Мне послышалось «подними»:
– Куда тебя поднять?
– Обними… обними меня в кроватке… свою девочку!
На кухне, за столом, доверительно наклоняясь к «тёте Тане»:
– А знаехе (знаете), шко я вам хочу сказать? Шко кам, за холодийником, хывёк (живёт) комарик…
Говорит мне:
– Я кибя больхэ слухаюсь, больхэ маминьки.
– Почему? Потому что я строгий?
– Га! – и бежит к маминьке, крича с полдороги. – Маминька! маминька! Я отесиньку больхэ люблю, пакамухка он строгий!
Как удивительно и верно перепутались понятия: послушание и любовь!
Минуем детскую площадку:
– Шко-ко много мальчиков кук накопилось!
Едем в автобусе. У Лизаньки в руках игрушечный котёнок. Он «очень любопытный» и обо всём расспрашивает (моим голосом) свою маленькую хозяйку:
– А это что?
– Эко пвовода (провода).
– А зачем?
– Шкобы краллейбусы езгили.
– А там что?
Она сбивается со снисходительно взрослого тона:
– Не зьняю…
И я тоже на минуточку выхожу из роли:
– Лиза! Я же говорил тебе!
– Анкенна! – вспоминает она. – Кам Иванухка лежал в бойнице.
– Неужели один лежал?
– Нек, с маминькой.
– А мы?
– А мы ему обек (обед) носили.
– И он ел? – недоверчиво спрашиваю я.
– Га! – по инерции бодро отвечает она.
– Ел? Сам?
– Нек… – теряется она и тут же спохватывается. – Маминька ела!
Прохладная стелется тень…
Или:
Знать, солнышко утомлено:
За горы прячется оно;
Луч погашая за лучом
И алым тонким облачком
Задёрнув лик усталый свой,
Уйти готово на покой…
Но это – Олино «любимое». Мне почему-то твердились другие стихи:
Отуманилася Ида;
Омрачился Илион;
Спит во мраке стан Атрида;
На равнине битвы сон.
Тихо всё… курясь, сверкает
Пламень гаснущих костров,
И протяжно окликает
Стража стражу близ шатров.
Удивительна пластичность описания (не говоря уж о словесной музыке).
25.10.84
Дожди – если не днём, так ночью – и грязь…
Иванушка – тяжёлый и мягкий – уже хватается руками за бутылочку и держится. Сильно отталкивается ножками, пытаясь стоять. Сегодня я уже водил его по краю дивана (как Лизаньку когда-то) – нет, пока не ходит; тянется в струнку, трепещет на вытянутых ручках, на цыпочках шагнёт и – подламывается в коленках. Часто, как завидит меня, улыбается.
Вчера укладывал Лизаньку, и она вдруг потянулась ко мне из кроватки – с опаскою, потому что я уже велел закрывать глазки:
– Отесинька… отесинька! Я хочу кибе чивоко сказать… Я кибя очень юблю…
Я наклонился и поцеловал её.
– Обними меня…
Мне послышалось «подними»:
– Куда тебя поднять?
– Обними… обними меня в кроватке… свою девочку!
На кухне, за столом, доверительно наклоняясь к «тёте Тане»:
– А знаехе (знаете), шко я вам хочу сказать? Шко кам, за холодийником, хывёк (живёт) комарик…
Говорит мне:
– Я кибя больхэ слухаюсь, больхэ маминьки.
– Почему? Потому что я строгий?
– Га! – и бежит к маминьке, крича с полдороги. – Маминька! маминька! Я отесиньку больхэ люблю, пакамухка он строгий!
Как удивительно и верно перепутались понятия: послушание и любовь!
Минуем детскую площадку:
– Шко-ко много мальчиков кук накопилось!
Едем в автобусе. У Лизаньки в руках игрушечный котёнок. Он «очень любопытный» и обо всём расспрашивает (моим голосом) свою маленькую хозяйку:
– А это что?
– Эко пвовода (провода).
– А зачем?
– Шкобы краллейбусы езгили.
– А там что?
Она сбивается со снисходительно взрослого тона:
– Не зьняю…
И я тоже на минуточку выхожу из роли:
– Лиза! Я же говорил тебе!
– Анкенна! – вспоминает она. – Кам Иванухка лежал в бойнице.
– Неужели один лежал?
– Нек, с маминькой.
– А мы?
– А мы ему обек (обед) носили.
– И он ел? – недоверчиво спрашиваю я.
– Га! – по инерции бодро отвечает она.
– Ел? Сам?
– Нек… – теряется она и тут же спохватывается. – Маминька ела!
Другие электронные книги автора Владимир Иванович Данчук
Последний отзыв
Да, первый рассказ из сборника, что я успела прочитать, что надо! И написано хорошо, и содержание необычное, но жизненное. Очень понравилось, хотя там...
Далее