Непридуманные истории

– Я полмешка донесу, – ответил пацан.

Володе очень хотелось получить этот никому неизвестный приз, но он понимал, что в толпе много желудей не насобираешь. Нужно найти большой дуб, и под ним собирать. А самые большие дубы растут на полянах. Значит нужно искать поляну с дубом. И Володя ушел искать поляну с большим дубом. Ходить по лесу одному было конечно страшновато, но он гнал страхи прочь, ведь герои-пионеры воевали в партизанских отрядах во время войны, и не боялись ходить по лесу даже ночью. А сейчас день. Чего ему сейчас бояться? Разве что заблудиться? Так он не будет отходить слишком далеко, а так, чтобы голоса детей были слышны. И Володя стал потихоньку удаляться от группы. Здесь, в еще нехоженых местах, желудей было намного больше. Володя быстро набрал полмешка желудей и отнес их на пункт приема. Там удивились, что он так быстро набрал столько желудей.

– Ты где их столько набрал? – поинтересовались у него.

– Там, – неопределенно махнул Володя рукой в сторону леса.

Он опять пошел на прежнее место. Его он конечно не нашел, но набрел на другой дуб, ничуть не хуже первого. Здесь он тоже быстро набрал полмешка желудей. Желудей под дубом лежало очень много, их можно было просто ладонями сгребать в ведро. Как бы запомнить это место, чтобы вернуться сюда опять? Было бы хорошо, если бы их было двое. Тогда один отнес бы мешок, а второй остался бы под дубом, и покричал, когда другой будет возвращаться. Но второго не было. Может под дубом ведро оставить? Тогда по ведру он этот дуб и найдет. А если не найдет, и ведро потеряет? Тогда влетит. Нет не стоит рисковать. Придется тащить это ведро с собой. Володя оглянулся вокруг. Там, где он ходил, среди опавших листьев остались следы. Если он будет идти не отрывая ног от земли, то должны остаться следы, по которым он и сможет найти этот дуб. Володя отнес еще полмешка желудей на пункт сбора, и решил ведро с собой больше не брать, а оставить здесь. Зачем таскать с собой лишнюю тяжесть, он ведь может собирать желуди прямо в мешок. А ведро сильно мешает, когда мешок тащишь. Володя разыскал своего друга Мишу, и предложил ему пойти за желудями вместе с ним.

– А Наталья Федоровна тебя отпустила? – спросил Миша.

– Нет. Я никому не говорил, – ответил Володя, – но там очень много желудей. Мы очень быстро целый мешок наберем.

– Нет, нужно сказать Наталье Федоровне, – не соглашался друг.

– Ну и оставайся здесь, – разозлился Володя, – я без тебя пойду. Только не вздумай кому ни будь рассказывать.

– Ну и иди, – обиделся Миша.

По своим следам Володя очень быстро нашел урожайный дуб. Он еще дважды приносил на пункт сбора по полмешка желудей, и уже был уверен, что теперь точно займет первое место. Вернулся он к дубу и в четвертый раз, а желудей было столько, что они никак не кончались. Основная группа детей отошла куда-то дальше, и теперь их голоса были еле слышны. А здесь стояла такая тишина, что слышно было даже, как падают листья. Володя набрал еще полмешка, и, прислонившись спиной к дубу, сел отдохнуть. Вокруг ни души, только птички прыгают с ветки на ветку, отыскивая каких-то червячков. Вдруг в лесу послышались чьи-то осторожные шаги, как будто к нему кто-то подкрадывался.

– Наверно Миша все же решился к нему прийти, – подумал Володя. – Ну пусть теперь поищет его, раз не захотел с ним сразу идти, – и спрятался за деревом, чтобы усложнить Мише поиск.

А Миша, судя по шагам, подкрадывался очень осторожно. Сделает пару шагов, и стоит, потом еще пара шагов, и опять стоит, видимо прислушивается и осматривается. Володя чувствовал себя как партизан в засаде, и старался ничем не выдать себя. Но Миша двигался слишком медленно, и Володе эта игра надоела. Он тихонько выглянул из-за дуба. Выглянул, и внутри у него все похолодело. Под соседним дубом, буквально в двадцати метрах от него, стоял вовсе не Миша, а огромный черный дикий хряк. Он стоял к Володе боком, и спокойно ел желуди. Изо рта у него торчали загнутые кверху огромные желтые клыки. Рыло хряка было сильно вытянуто вперед, и совсем не похожее на рыла домашних свиней. У него было что-то общее с колхозными свиньями, которые всегда были не очень упитанными, и всегда с такими же вытянутыми рылами. Глаз хряка сверкал на солнце каким-то холодным блеском, поэтому хряк показался Володе очень злым и страшным. Такого огромного хряка Володя еще никогда не видел, он был гораздо больше домашних свиней. А диких свиней он раньше вообще никогда не видел, но слышал, что они очень агрессивные, и спастись от них можно только если залезть на дерево. Володя, на всякий случай, оглянулся вокруг, присматривая дерево, на которое можно было бы залезть. Осмотр местности его немного успокоил, и страх, тоже немного, отступил. Ветки почти на всех дубах находились довольно низко, и, подпрыгнув, Володя мог до них достать и залезть на дерево. Вот только сколько ему там придется сидеть? А если все уедут, не заметив, что его нет, а он останется сидеть на дереве? Что он потом будет делать один в лесу, да еще и с этим хряком? Что же делать? Как отсюда выбраться, чтобы хряк его не заметил?

Володя опять осторожно выглянул из-за дерева. Хряк по-прежнему спокойно кушал желуди. Съев желуди в одном месте, он делал несколько шагов вперед, и съедал все желуди в новом месте. Далеко уходить он явно не собирался. Он повернулся направо, и теперь уже стоял головой в сторону Володи. Володя испугался, что хряк его увидит, и спрятался за дерево. Но хряк и не собирался никуда вдаль смотреть, он смотрел только не крупные и вкусные желуди, которые лежали у него под носом, и с явным удовольствием, похрюкивая, их съедал. Немного успокоившись Володя опять выглянул из-за дерева. Хряк опять развернулся, и теперь стоял к нему задом. Лучшего момента для бегства и придумать было сложно. Володя взял свой мешок, и стал пятиться назад, таща мешок за собой, так, чтобы от хряка его закрывало дерево. Так он дополз до следующего дуба. Здесь он поднялся на ноги, и посмотрел в сторону хряка. Тот, по-прежнему, спокойно кушал желуди, и больше ни на что не обращал внимания. Он не видел ни того, как Володя за ним наблюдал, ни того, как он от него удирал. Володя забросил свой мешок с желудями за спину, и, сколько было духу, побежал в ту сторону, откуда доносились голоса детей. Хорошо, что он не взял с собой ведро. Оно точно бы гремело, и уйти от хряка незамеченным, ему не удалось бы. На пункт сбора он прибежал сильно запыхавшись.

– За тобой гнались, что ли? – спросили его.

– Нет, но там хряк. Очень большой, – сообщил Володя.

– Какой хряк? – не поверили ему взрослые. – Дикие свиньи боятся шума, и сюда никогда не придут. Фантазируешь!

Володя хотел рассказать, что был далеко отсюда, там, где шума нет, но передумал. Он ведь самовольно туда ушел, никого не предупредив, а им ведь запрещали уходить далеко от группы. За самовольство накажут. А зачем это ему? Про хряка он рассказал еще только Мише. Тот сразу тоже ему не поверил, и поверил только тогда, когда Володя дал честное пионерское, что все им рассказанное правда.

Победителя в сборе желудей так и не объявили, и про приз, который должны были вручить этому победителю, почему-то все забыли. Володя спрашивал у Натальи Федоровны про этот приз, но она ничего об этом не знала. А вот почти бесплатное молоко они действительно пили всю зиму, всего по одной копейке за стакан. Чай в буфете тогда стоил в три раза дороже.

Потом было еще много поездок для оказания помощи колхозу. Дети собирали и огурцы, и помидоры, и кукурузу. А вот такой поездки в лес за желудями, в школе больше не было. То ли для колхоза это оказалось не выгодным, то ли еще почему, но больше желуди никто не собирал. А жаль. Детям тогда в лесу очень понравилось. А Володя потом часто вспоминал увиденного им в лесу хряка. Больше он никогда в жизни не видел в лесу диких животных так близко, как тогда.

Похороны

День выдался теплым и солнечным, на небе ни одной тучки. Небольшая похоронная процессия двигалась медленно. Гроб с телом покойницы, бабы Глаши, стоял в кузове грузового автомобиля, борта которого были опущены и обиты красной материей. Это председатель колхоза «Заря коммунизма» расщедрился, решил, что нужно достойно похоронить бывшую передовую звеньевую. За машиной шли дальние родственники, соседи, другие люди, которые знали ее при жизни. Близких родственников у бабы Глаши не осталось, она их всех пережила.

– Святую женщину хороним, – говорили бабки, шедшие за гробом. – не зря ведь в день ее похорон такая чудесная погода стоит.

Здесь же шел и старенький сельский батюшка, по фамилии Серновец. Годы давали о себе знать, как-никак, ему скоро восемьдесят, и идти ему было тяжело, но, несмотря на немощь, он добросовестно исполнял свои обязанности священника. Да и путь до кладбища не близкий, около трех километров. Ему предлагали сесть в кабину автомашины, но он отказался, и всю дорогу шел пешком вместе с народом. За людьми шел духовой оркестр. Музыканты играли траурные марши, и другую грустную музыку. Процессия периодически останавливалась, чтобы дать отдохнуть пожилым людям. В это время музыканты и играли, потом, когда они прекращали играть, процессия снова трогалась. В очередной раз процессия остановилась возле церкви. Здесь большой перекресток, и улицы, ведущие к нему, значительно расширяются, образуя что-то вроде небольшой площади. Рядом с церковью расположен продуктовый магазин, напротив него контора колхоза имени Ленина, слева от нее детский садик. Поэтому здесь всегда толчется много народа. Процессия остановилась ближе к магазину, где уже начинается расширение улицы, чтобы не мешать движению других машин. Батюшка читал какие-то молитвы, потом долго играл оркестр.

Пользуясь длительной остановкой, водитель автомашины Никита, мужик средних лет, обошел вокруг машины, осматривая колеса. Переднее правое колесо ему чем-то не понравилось. Он стукнул по нему носком сапога и покачал головой.

– Япона мать! Этого только не хватало, – пробурчал он себе под нос.

– Черт знает, что! – сказал он уже громко, и снова стукнул сапогом по колесу.

– Ты чего? – одернули его. – Не чертыхайся, батюшка услышит.

– Тут не до батюшки, – оправдывался водитель, – вон стопорное кольцо выперло.

А ситуация действительно была неприятной. Начало выходить из паза стопорное кольцо, которое фиксирует шину на диске. Уже были случаи, что такое кольцо выскакивало. Под действием давления воздуха в колесе, оно летит очень далеко, и бьет очень больно. В любом другом случае, он бы быстренько поменял это колесо на запаску, и не было бы никаких проблем. Но сейчас у него в кузове гроб с покойником. Если сейчас он будет менять колесо, его потом засмеют, скажут, что Никита даже покойника не смог нормально до кладбища довезти. И оставлять его опасно, так как кольцо может выскочить в любой момент. Не дай бог, кого-то покалечит. Никита наклонился к колесу, чтобы попробовать, насколько хорошо оно еще держится. Рукой нажал на выступающий конец стопорного кольца, и раздался громкий хлопок, от которого вздрогнули все находившиеся возле машины. Оркестр замолчал, и головы всех повернулись в сторону хлопка. Водитель, без движений, лежал возле колеса, из его головы текла кровь. Никто не мог понять, что же случилось. Кто-то, из наиболее сообразительных, сбегал в контору колхоза, и оттуда позвонил в больницу. Скорая помощь приехала через пять минут. Все надеялись на лучшее, но врач констатировал смерть водителя. Не успели довезти покойницу до кладбища, как случилась еще одна, такая чудовищная смерть. Стопорное кольцо, крепившее шину на диске, выскочило, и с большой силой ударило водителя в голову.

Процессия продолжила свой путь только после того, как из колхоза прислали другого водителя и заменили колесо. Бабу Глашу похоронили, но все разговоры и во время похорон, и на ее поминках, были не о ней, а о только-что погибшем водителе Никите. А на следующий день хоронили и Никиту. Гроб везли все на той же его машине, с которой еще не успели снять красную обивку. Возле гроба сидели и безутешно рыдали его жена и дети. За гробом шли все тот же батюшка, и все тот же духовой оркестр. А вот народа было раз в десять больше. Все были шокированы такой неожиданной и чудовищной смертью Никиты. И погода стояла все такая же прекрасная. Все было так же, только Никиты больше не было. И о том, что Никита был святым человеком, тоже никто не говорил, хотя погода этому соответствовала. Да и зачем такое говорить, все прекрасно знали, что Никита был далеко не святым. Но всем было его очень жалко, намного жальче, чем похороненную накануне бабу Глашу. Поэтому и народа столько собралось, чтобы проводить в последний путь этого, далеко не святого человека. Вспоминали, что и кому он сделал хорошего. И, к своему удивлению, обнаружили, что хороших дел за ним числится очень много, гораздо больше, чем плохих. А из плохих, вспомнили только, что много матерился, да иногда выпивал лишку. Вот и все, что вспомнили. Так может и сейчас они хоронили святого человека? Ну, святого или нет, не им судить, но всем было понятно, что хоронят они очень хорошего человека. Ведь Бог не мог послать такую чудесную погоду в день похорон плохого человека.

Пикник на природе

Жизнь студентов нелегка, но интересна. Неунывающие и легкие на подъем, они живут беззаботной жизнью, хотя им и кажется, что жизнь у них очень тяжелая. Два студента, Анатолий и Юра, уставшие за неделю от изучения разных наук, решили выехать на пикник и отдохнуть от трудов своих праведных. Ехать решено было с ночевкой, чтобы и отдохнуть как следует, и рыбу половить. Куда ехать? Да неважно. Где из окна электрички приличный пруд увидят, там и сойдут. Рюкзаки у них есть. Возьмут с собой вино и продукты, конечно же картошку для ухи. Спать будут на одеялах, которые возьмут со своих коек в студенческом общежитии. Ночи теплые, не замерзнут. В последний момент решили пригласить с собой еще и двух девушек. Толя сомневался, что девушки проедут с ними черт знает куда, да еще и с ночевкой. Но Юра его заверил, что у него на примете есть две безотказные девушки, которые поедут куда угодно. Их и пригласили.

В субботу, всей компанией погрузились в электричку, и поехали. Через полчаса езды начали смотреть по сторонам, выбирая место для отдыха. Места везде были красивые, много небольших водоемов, но ребята искали большой пруд, чтобы рыбы было побольше. Примерно через час езды из окна электрички они увидели вдали большой водоем, до него правда было далековато, не меньше двух километров. Но размер водоема впечатлял уже издали, поэтому было решено сойти с электрички и идти к этому пруду. Этот пруд действительно оказался огромным, и место красивое, и от солнца в тени деревьев можно спрятаться. На берегу пруда уже сидели несколько отдыхающих компаний, но это, скорее всего, были местные, так как рюкзаков у них не было. Ребята, вместе с девушками, которых звали Тоня и Валя, отошли от этих отдыхающих подальше, и расположились под широкой кроной дерева, растущего на берегу пруда. Пока ребята снаряжали удочки, девушки накрыли импровизированный стол. Выпили за приезд по стакану вина и закусили вареной колбасой и зеленым луком. Рыба не клевала, поэтому все просто загорали и наслаждались природой. По пруду плавало множество гусей и уток. Перья некоторых из них были подкрашены разноцветной краской, но большинство никак не были помечены.

– Сколько же их здесь? – удивилась Валя. – Не сосчитать!

– Да их здесь никто и не считает, – с видом знатока изрек Толя. – У местных жителей их сотни, при всем желании не сосчитаешь.

– А как же они за ними смотрят? – поинтересовалась Тоня.

– Да никак, – продолжал объяснять Толя. Утром со двора выпускают, а вечером они сами домой возвращаются.

– Да не слушайте вы его, – вмешался Юра. – Он столько же знает, сколько и мы. Вернее – ничего не знает. Такой же городской житель.

– А вот и не такой же, – возразил Толя. Меня в детстве на лето отправляли отдыхать в деревню. Я там все и видел.

Выпили еще по стакану вина, и парни ушли ловить рыбу, а девушки остались загорать на одеялах.

– Ты не против, если Толя моим будет? – спросила Тоня.

– Да мне без разницы, – ответила Валя. – Юра даже более симпатичный.

– Ну вот и договорились, – подвела итог Тоня.

А ребята тоже заговорили о девушках.

– Тебе какая больше нравится, – спросил Толя.

– Тоня, – ответил Юра, – она пошустрее.

– И мне Тоня, – признался Толя. – И как делить будем?

– Да никак не будем, – ответил Юра. – Я их пригласил, мне и выбирать первому.

– Ладно, – согласился Толя, – Валя тоже ничего.