Жить не напрасно

Когда Гроховский поведал о своих замыслах и показал эскизные рисунки объектов, Баранов удивился:

– И все намеченное думаете спроектировать вдвоем?

– Вытянем с божьей помощью.

– Бог – помощник липовый, товарищ Гроховский. На бога надейся, а сам не плошай… Будьте у меня завтра в пятнадцать ноль-ноль со всей документацией, какая есть. Не опаздывать! – приказал Баранов и отпустил подчиненного.

На другой день в кабинете Баранова летчик-изобретатель встретился с членом Реввоенсовета СССР Михаилом Николаевичем Тухачевским.

Высокого с ладной военной выправкой командующего Ленинградским военным округом Гроховский видел не раз, но всегда издалека. Его не удивило и присутствие Тухачевского в кабинете Баранова: как и многие, он знал, что они дружат еще с 1921 года, когда вместе руководили войсками, атаковавшими со льда мятежный Кронштадт. В особом штурмовом отряде там был и Гроховский, подчинявшийся непосредственно Павлу Дыбенко.

И то, что сейчас Тухачевский является инициатором быстрейшего создания воздушно-десантных войск, Гроховский тоже знал не понаслышке, а по статьям и выступления командующего.

Баранов представил Гроховского. Тухачевский сразу же попросил:

– Повторите мне то, что вы рассказывали Петру Ионовичу о будущей технике десантных войск, и покажите, что у вас в папке, вы ее так крепко прижимаете.

Гроховский любил внимательных слушателей, когда чувствовал, что его мысли заражают других, одобряются, говорил долго и подробно. Беседа велась в непринужденной обстановке, за чашкой чая. Никто не поглядывал на часы.

Баранов приказал отключить его телефон и доступ в кабинет закрыть для всех без исключения.

В сокращенном варианте речь Гроховского свелась к следующему:

– Без дешевых парашютов я не вижу десантника. Парашютов нужно много. Разной грузоподъемности, и мы сошьем их из хлопчатобумажных тканей[17 - США, например, проводить изыскания по замене шелка в парашютах другим, более дешевым материалом начали только в1932 году.]. У нас пока нет специальных транспортных самолетов для перевозки десанта, но мы сделаем их, а пока оборудуем «Пуму» и другие подходящие машины подкрыльными люльками для перевозки людей, специальными ящиками для грузов, подвесными кабинами, коробами для транспортировки продовольствия, боеприпасов, медикаментов…

– Извините, о какой это «Пуме» вы сказали?

На вопрос Тухачевского ответил Баранов:

– «Пумой» летчики называют самолет Р-1 с мотором «Сидлей-Пума».

– Продолжайте, товарищ Гроховский.

– Я вижу ясно такую картину: красноармейцы большими компактными группами выбрасываются из самолетов в полном боевом снаряжении, вместе с ними в специальной таре падает на землю дополнительное снаряжение, необходимое для затяжного боя, а также тяжелое вооружение: станковые пулеметы, пушки, мотоциклы, автомашины, может быть даже лошади, и легкие танки, походные кухни. Все, что нужно красноармейцам для сражения на незнакомой местности в отрыве от своих тыловых баз, для их быстрого передвижения и мобильности.

– Хорошо, что кухни не забыли, – улыбнулся Тухачевский. – «Путь к сердцу солдата лежит через желудок».

– Будет у них и специальное легкое оружие для борьбы с бронетанковыми силами противника… Десантные подразделения, выброшенные на разные площадки, связываются друг с другом телефонным проводом, его протянут самолеты при помощи специальных барабанов, установленных на их бортах… Общее руководство военной операцией, корректировка действий отдельных отрядов проводится с неба при помощи мощных радио-установок на самолетах-«штабах». Голос командующего будет слышен на четыре-пять километров вокруг, а если хорошо поработаем над усовершенствованием репродукторов – и дальше.

Тухачевский, удобно расположившись в кресле у окна, долго стряхивал с рукава своей белой гимнастерки, какую-то соринку. На полноватом лице застыла улыбка, выдававшая его блаженное состояние. Ведь сейчас говорили о том, чем он жил последние годы, писал в «Новых вопросах войны»[18 - Рукопись «Новые вопросы войны» стала книгой в 1931 г.]. Ему нравилась здравость рассуждений и горячность молодого сутуловатого летчика-изобретателя. То, о чем Гроховский пока фантазировал, Тухачевский представлял в действии.

Баранов писал за столом, останавливаясь, когда Гроховский говорил что-то новое для него, и закончил писать, когда тот замолчал. Две-три минуты в кабинете было слышно, как летает одинокая муха. За окном прогрохотал трамвай. Подал голос телефон на столе у Баранова, но не отреагировал.

– А историю десантирования вы знаете? – спросил Тухачевский, играя в руках шахматной фигуркой.

– Слабо, товарищ командующий, – признался Гроховский. – Трудно найти материал. Честно сказать, и не интересовался особенн, время уплотняем делом. И все равно его не хватает.

– А полезно бы и для истории немного времени выкроить… В конце первой мировой войны был прецедент – на пяти самолетах англичане высадили в тыл немцев диверсионный отряд для взрыва железнодорожного туннеля. Но это был посадочный десант. С парашютом выбрасывались одиночки для диверсионной работы… В апреле этого года, наверное, читали, товарищ Гроховский, мы высадили сорок пять бойцов в районе города Гарм, в Таджикистане. Бойцы помогли уничтожить крупную банду басмачей. И опять только посадочный десант. Он сложен по многим причинам. Нам нужны парашютно-посадочные… Над чем конкретно вы работаете сейчас? – спросил Тухачевский.

– Над всем. Но ни над чем конкретно, товарищ командующий, – думы, наброски, эскизы, Ну, модели еще. Нужны разработчики, определенные условия, средства. И план, наверное. Не знаю, что требуется сейчас, что после, а хотелось бы работать последовательно, видеть ближайшую цель.

– Вопрос решим в ближайшее время, и оперативно, – вмешался Баранов. – При нашем управлении создадим конструкторский отдел под вашим, Гроховский, руководством. Выделим помещение на Ходынке. И план будет. Михаил Николаевич, – обратился он к Тухачевскому, – вы что-то хотели сказать об агитбомбах?

Тухачевский оторвался от эскизов в папке, которую держал раскрытой на коленях.

– Да, меня заинтересовали ваши агитснаряды, товарищ Гроховский. Я говорю о спускающихся на парашюте. Не кажется ли вам, что они могут служить исходными к другим конструкциям? Не думаете ли вы сделать так, чтобы из бомбы сыпались не листовки, а что-нибудь горючее, зажигательное и ночью освещало землю?

Группа парашютистов-десантников впервые прыгнувших на парашютах П.И Гроховского

Гроховский заметил еще в начале разговора уважительную манеру речи командующего, он не давил своим авторитетом собеседника, не указывал, часто употребляя выражения: «Не лучше ли поступить иначе?»,

«Не думаете ли вы?», «Не кажется ли вам?». И хотя Гроховский предусмотрел для своих бомб начинку фосфорную и динамитную (для борьбы с самолетами противника), ответил:

– Я подумаю, товарищ командующий.

– Ну и хорошо. Возьмите рисунки. Спасибо за толковую беседу.

Прощаясь, Тухачевский обещал:

– Мы с Петром Ионовичем окажем вам всяческое содействие. Работаете, только не разбрасывайтесь.

– Все задуманное взаимосвязано и предназначено для одной цели, все вытекает из одной мысли о воздушном десанте, – четко ответил Гроховский. – Начали с парашюта. На чем дальше сосредоточить силы – подскажете.

– Правильно! Сначала дешевый, но хороший парашют для бойца, и грузовой. И радиоустановка на самолете мне почему-то очень понравилась! – весело говорил Тухачевский, провожая изобретателя к двери. У выхода пожал ему руку:

– Надеюсь, не раз встретимся. Работайте смелей.

– Есть работать, товарищ командующий!

Когда Гроховский ушел сияющим, Тухачевский промолвил:

– Слово еще не дела… Веришь ли, Петр Ионович,, что я буду командовать десантом с неба, а? Не мечтаем ли как мальчишки?

– «Ничто так не способствует созданию будущего, как смелые мечты. Сегодня утопия, завтра – плоть и кровь», – процитировал наизусть Виктора Гюго Баранов…

В январе 1930 года Реввоенсовет СССР утвердил программу строительства определенных типов аппаратов – самолетов, аэростатов, дирижаблей и другой авиационной и десантной техники.

Тему «Воздушная пехота» энергично разрабатывал конструкторский отдел Гроховского, отпочковавшийся от НИИ ВВС под крыло штаба ВВС. Кроме Владимира Малынича помощниками начальника отдела стали: Иван Титов – первый заместитель, Игорь Рыбников – ведущий конструктор, Федор Потапов – инженер-расчетчик, Николай Преображенский – художник-конструктор, Лида Кулешова – чертежница, все люди здраво мыслящие и честолюбивые..

В отделе, созданном исключительно из молодежи, обладавшей не обширными профессиональными знаниями, а главным образом неистощимым энтузиазмом, взялись творить и проводить первые смелые эксперименты. Они старались делать все возможное, и как можно быстрее, для перевозки на самолетах боеспособных подразделений Красной Армии, снабженных всеми видами пока легкого оружия для проведения боевых действий в тылу врага.

Десант перед посадкой в ТБ-3

Свою «парашютную одиссею» Павел Гроховский начал с поездки в Ленинград к первому русскому конструктору парашютов Глебу Евгеньевичу Котельникову. И хотя пятидесяти семилетний изобретатель в это время занимался далекими от авиации работами, он по-доброму принял Гроховского и между ними состоялась многочасовая неторопливая беседа.

Я еще два года тому назад писал товарищу Ворошилову, что крайне необходимо разворачивать большую исследовательскую работу в области парашютизма, – говорил Котельников. – Надо заставить летчиков прямо-таки в порядке декрета при полетах брать с собой парашют. Ответ получил не от Климента Ефремовича, а от неизвестного мне лица, – ответ, ничего не обещающий.

Не таясь, пожилой изобретатель делился с молодым коллегой думами об управляемом парашюте, о различных применениях парашютов тормозного, газового, плавающего баллонета. Иногда он отрывался от действительности и, мечтая, рисовал картины применения парашютов в будущем.