Южная кровь

Южная кровь
Владимир Григорьевич Колычев

Роковой соблазн
Участковый майор Родион Фомин старается навести в родной станице порядок. В помощь ему руководство присылает толкового опера Марию Скорокову. Однако не все местные криминальные авторитеты хотят принимать новые правила. Бандиты по-прежнему любыми способами пытаются отобрать у фермеров их лучшие земли. Дело доходит до поножовщины. Фомин знает имена зачинщиков, но схватить их не получается – в последний момент злоумышленников кто-то предупреждает. Чтобы вычислить тайного информатора, майор решает воспользоваться старым проверенным приемом…

Владимир Григорьевич Колычев

Южная кровь

© Колычев В.Г., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Часть первая

Глава 1

Солнце в зените, и жарит оно, и парит, тридцать градусов тепла – погода согласно прогнозу, синоптики не ошиблись. Но лето уже на исходе, осень рядом, казалось, махнула она невидимой рукой, и, расталкивая пласты теплого воздуха, к реке спустился прохладный ветерок, по воде пробежала рябь. По воде плыла белоснежная яхта, большая и красивая, а хозяином яхты был Глеб Варшавин.

Еще на прошлой неделе Родион Фомин радовался, когда снял дом у самой реки. Две комнатки, вода в колонке, удобства на улице, зато места лучше не найти, сидишь за столом под навесом из винограда, смотришь на реку, и душа отдыхает. А потом появился Варшавин – на своей яхте, и ведь не прогонишь его, нет у Родиона такого права. У Варшавина отпуск, и он может проводить его где угодно, хоть отправиться в кругосветное плавание. Из Дона выйти в Азовское, затем в Черное и Средиземное моря, а дальше океаны, яхта Варшавина большой волны не боится. Но ему океаны без Леры не нужны, вот, если она вдруг согласится отправиться с ним, ну, например, в круиз по Средиземноморью, завтра его здесь уже не будет. И Леры тоже.

Но Лера с ним не хочет: ей лучше в саманном домике с Родионом, чем с Варшавиным на его яхте за два-три миллиона евро. Варшавин мог подарить ей целый мир, а она выбрала Родиона, поставив свою подпись в книге учета браков. Варшавин пытался уничтожить Фомина, для начала, разрушил его карьеру, отправил его участковым в донскую станицу, после в ход пошло сфабрикованное дело, а затем и киллеры. Родиона собирались убить, однако в лужу сел сам Варшавин. Но с него как с гуся вода. Родион заключил с ним перемирие, а с Лерой – брак, она вышла за него замуж и перебралась на Дон. Только вот Варшавин отступаться от нее не собирается. И его яхта наглядное тому подтверждение.

Лера твердо решила работать по специальности, с первых же дней жизни на Дону устроилась в районную больницу – врачом в приемном отделении. Сегодня ночью она дежурила, утром должна была смениться, но уже обед, а ее все нет. Родион и сам сменился совсем недавно. Участковых как бы не положено привлекать к суточным дежурствам, но дефицит кадров не только в больницах, но и в отделах МВД. Попросили его отработать смену в следственно-оперативной группе, он отказываться не стал. И ночью даже повидался с женой. Соседи повздорили, один другого пырнул ножом, рана не серьезная, но потерпевшего забрала «Скорая помощь», следователь куда-то подевался, и Родион сам отправился в больницу. Дело пустяковое, но всю ночь пришлось провозиться, в общем, скучать не пришлось.

Сегодня Фомину полагался отгул, но некогда отдыхать. И в участке нужно побывать, и занятия по рукопашному бою отменять нельзя, ребята к вечеру подойдут, не хотелось бы их разочаровывать. А после занятий домой, из Пшеничной до Верховерской всего восемь километров, от опорного пункта до съемной квартиры – десять. Не так уж и много, каждый день на обед можно приезжать. И работа, надо сказать, несложная, если сравнивать с Москвой, там Родион руководил отделом в оперативно-разыскной части. В столице темп работы бешеный, а здесь он уже стал привыкать к размеренно-спокойному течению жизни. Под одной крышей с любимой девушкой, которая стала наконец-то его женой. Все хорошо, одно плохо – Варшавин. Он ведь не просто так здесь, на измор берет, ну нравится ему издеваться над Родионом. И Леру все надеется вернуть.

Лера не могла сдаться Варшавину на милость, это исключено, но в то же время нет ее дома, где она?

В кармане завибрировал телефон, Родион глянул на дисплей. Принимая вызов, он посмотрел на яхту, вдруг Лера звонит ему с борта этой пиратской посудины.

– Родик, ты уже дома? – с чувством вины спросила Лера.

– Обед разогреваю. Тебя жду.

– Может, лучше ты ко мне?

– Не понял. – Фомин снова глянул на яхту. Вдруг Лера в лапах Варшавина, и ей требуется помощь?

– Полицейского к нам привезли, с черепно-мозговой травмой.

Родион и понимал, что Лера не может быть с Варшавиным, но все равно выдохнул с чувством облегчения. И спрашивать ничего не стал, просто сел в машину и отправился в путь. До больницы всего ничего, пешком пять минут спокойным темпом – неспроста они с женой искали дом именно в этих кварталах, поближе к работе.

«Полицейским» оказался печально известный Слава Стенькин, еще один соперник Родиона в делах сердечных, во всяком случае, молва о том ходила. Только вот Лера здесь совершенно ни при чем. Из-за Майи сыр-бор случился. Только вот на Родиона зря наговаривают. Майя, может, и хотела от него чего-то, но ему нужна была только Лера, не мог он ей изменить. Да и не пытался.

Слава сидел на кушетке, тупо глядя на Леру, а если точнее, куда-то сквозь нее. Казалось, он совершенно не реагировал на внешние раздражители. Голова перебинтована, крови на повязке нет. И на операционный стол его, похоже, класть пока не собирались.

– Закрытая травма? – спросил Родион, глядя Стенькину в глаза.

– Закрытая, – кивнула Лера. – Удар тупым твердым предметом в теменную часть черепа. Переломов нет, но похоже на ушиб головного мозга.

– Насколько тупым, насколько твердым?

– Не знаю. Но даже кожа не повреждена, – пожала плечами Лера. – Шишка только большая и, возможно, внутренняя гематома мозга… Возможно, нужна операция.

– А специалисты?

– В Ростов нужно везти. Я уже поставила руководство в известность, – вздохнула Лера.

Красивая она. Необыкновенная глубина в глазах, бездонная, глянешь – и пропал. Не зря Варшавин с ума по ней сходит, все успокоиться не может. И Стенькин мог в нее влюбиться. Но сейчас он смотрел на Леру, не замечая ее. И майор Фомин для него не существует.

– Слава, ау! – Родион повел рукой перед глазами Стенькина. – Ты меня видишь?

Слава смотрел куда-то сквозь него, но тем не менее кивнул. Да, он видел Родиона.

– Ты меня помнишь?

Слава отрицательно качнул головой.

– Налицо все признаки амнезии, – сказала Лера и зачем-то провела пальцами по голове Стенькина, проверила, как держится повязка на ней.

Она ведь терапевтом в московской поликлинике работала, а сейчас на ней все: и хирургия, и травматология. Опыта маловато, поэтому она волнуется, переживает.

– Отшиб головного мозга, говоришь? – усмехнулся Родион.

– Ушиб… Ну да, отшиб, – невесело, одним только краешком губ улыбнулась Лера.

– Бумерангом память отшибло?

Лера удивленно посмотрела на мужа:

– Почему бумерангом? Его сзади ударило…

Родион улыбнулся. Она рассуждала правильно, если бумеранг, то подразумевается удар в лоб. Но Родион говорил о бумеранге в переносном смысле.

И трех месяцев не прошло, как он появился в Пшеничном, и столько всего за это время успело произойти. Стенькин ухлестывал за Майей, она же собиралась замуж за Гуляева, но увлеклась Родионом. Замуж Майя все-таки вышла, но Стенькин продолжал бегать за ней. И Родиону станичная молва приписывала такие же страдания, поэтому, когда пропал Гуляев, под подозрение попали они оба. Кто-то из них мог ударить Семена топором по голове. Ударить, убить и похоронить. Но Семена ударили по голове обычной палкой, и нашелся он довольно-таки быстро. Однако версию с топором Родион отрабатывал на полном серьезе. О том он сейчас и вспомнил. Тем более что Семен получил удар тоже по теменной части головы. Правда, память ему не отшибло.

– Помнишь, как Семен топором на тебя замахивался? – спросил Родион.

– Какой Семен? – Стенькин попытался сфокусировать на полицейском взгляд. Он и хотел вспомнить Гуляева, но не мог.

– А Майю помнишь?

– Майю? – нахмурился Слава.

– А себя помнишь?

Выглядел Стенькин так, как будто его по кустам всю ночь таскали, причем пиная при этом. В кровь не избивали, ни синяков на лице, ни ссадин, если не считать небольшую царапину под ухом. Но и лицо у него перепачканное, и одежда. Форма на нем – белая рубашка без погон, синие брюки с красным кантом, и мятая форма, и грязная, как будто Славу в пыль втаптывали. Может, в траве где-то валялся, на пыльной земле.