Бугор

Демьян привязал корову к колышку, повернул обратно. Он уже собирался открыть калитку, когда со стороны деревни показалась тетя Глаша. Хотя и постарела она, но походка, как и прежде, стремительная, энергичная. Она шла быстро, но при этом ее бросало из стороны в сторону, как грузовик на разбитой дороге. Может, разбалансировка в мозжечке какая-то произошла, может, женщина с утра выпила. А возможно, все дело в улочке, по которой она шла – мало того, что кривая, так еще вся в рытвинах и колдобинах.

Спешила тетя Глаша. И взгляд у нее, как проблесковые маяки на крыше милицейской машины, тем же огнем полыхает, осталось только сиреной взвыть для полноты картины. Уж не ее ли землю вытаптывает сейчас Зорька? Тогда скандала не избежать.

Демьян не скрылся за калиткой, но и навстречу женщине выходить не стал.

– Иван, батька где? – строго спросила она, энергично постукивая ивовым прутом по голенищу своего сапога.

От быстрой ходьбы косынка у нее сбилась набок, а седая челка свалилась на глаза – то рукой поправит ее тетя Глаша, то через верхнюю губу дунет.

– Дёма я, а не Иван.

– Дёмка?! Из тюрьмы, что ли, вышел? – близоруко сощурив глаза, беспардонно спросила пожилая женщина.

– Из армии вернулся, – поморщился Демьян.

– Ну как же из армии! Я же все знаю!..

Тетя Глаша оглянулась по сторонам в поисках зевак, чтобы поднять Демьяна на смех.

– Что нужно? – жестко спросил он. И сурово глянул на гостью.

Женщина примолкла, ощутив на себе тяжесть его взгляда.

– Отец мне твой нужен.

– Спит он. Я за него.

– Что, пить за него будешь?

– А нормально сказать нельзя?

– Мне забор поставить надо. Отец твой взялся, а забора нет!

– За литру взялся?

– За три! По литре на морду пьяную!

– Кто с ним был?

– Кто, кто, известно кто! Кузьмич да Васька!

– Да, тетя Глаша, угораздило тебя с такой шарагой связаться.

– А другой нет!

– Ну, за бутылку, может, и нет. Нормальные люди за бутылку не работают… Ладно, пошли, глянем, что там делать надо.

Тетя Глаша жила через три дома с подречной стороны улицы. Старый забор наполовину сгнил, покосился; отец со своей горе-бригадой его уже снял, а новый не поставил. Доски свежие в штабелях лежат, их уже сейчас можно на старые поперечины набить. Столбы, что в земле остались, подправить нетрудно, камнями или старыми досками укрепить, и вперед. Метров тридцать пройти надо, если сикось-накось все делать, то к обеду можно успеть.

– Столбы выкапывать надо, – сказал Демьян. – Новые ставить и бетоном заливать, тогда вечно стоять будут. Доска хорошая, но ее подгонять надо – подпиливать, подравнивать.

– Ну, подпиливайте, кто ж вам не дает?

– Это работа серьезная, не тяп-ляп. Но за три литры вы только на такую можете рассчитывать. Если вы хотите, чтобы вам кое-как забор поставили, то я сейчас за Васькой пойду…

– Не нужно мне кое-как! Если твой отец взялся, пусть делает!

– И отца подпрягу. Сейчас мы вам тут быстро наколотим…

Демьян оставил тетю Глашу в раздумье, а сам отправился домой.

Отец уже проснулся и теперь ругался с матерью. Выпить ему подавай. Мама на ногах еле держится, а он перегаром на нее дышит.

– А вот это ты зря, батя!

Демьян крепко взял отца за плечи, рывком развернул к себе и окинул тяжелым взглядом.

– На мать орать нельзя. И бухать на халяву тоже нельзя. Сначала дело, потом бухать, ты меня понял?

Какое-то время отец недоуменно хлопал глазами, затем спросил:

– Какое дело, сынок?

– К тете Глаше сейчас пойдем. Забор будем ставить.

– Забор?

– А ты не знаешь, какой забор?

– Знаю. Знаю, сынок, знаю.

– Три литры взял, отрабатывать надо.

– Какие три литры? Одну литру взяли, две опосля, сказала, отдаст. Мы на литру все сделали…

– Договор дороже денег. Кто меня этому учил?.. Давай, батя, обратно человеком становись. Чтобы я у тебя учился. Чтобы мне стыдно за тебя не было…

Отец долго чесал затылок.

– А тебе за меня стыдно?

– А как ты сам думаешь?

– А если забор поставим, выпить можно будет?.. Я немного, так, для успокоения души.

– К Ваське давай пошли!

Демьян готов был схватить отца за шкирку, но, к счастью, делать этого не пришлось.