Здравствуй, Мурка, и прощай!

И Марине стало не по себе. Как будто в груди что-то лопнуло и растеклось по крови замораживающим холодом.

Каким бы ни был ее отец, она любила его. Так же, как и мать. Ни матери нет, ни отца. Больно...

– Извини, я думал, ты знаешь. Полгода прошло.

– Никто не сообщил. Он перестал писать. Я думала, его куда-то перевели. А оно вот как. Умер...

– Туберкулез. Надо бы помянуть батю твоего...

– Да, надо бы, – кивнула она.

– Можно в кабак сходить.

– Да, наверное... Только не сегодня... Давай завтра... Извини...

Марина рассеянно помахала Капрону рукой на прощание. И, спотыкаясь, побрела к дому.

С порога нарвалась на тетушку. Настроение у той самое решительное.

– Марина, нам нужно поговорить!

– Может, завтра... Плохо мне...

– Ты не беременна? – с плохо скрытым сарказмом спросила тетка.

– Слишком грешна я для непорочного зачатия.

– При чем здесь непорочное зачатие?

– Притом... Короче, я не беременна. И венерических заболеваний не имею. Да, с мужчинами гуляю. Но держу их на коротком поводке. Пока получается...

– Марина, да о тебе весь двор говорит! Пальцем показывают.

– Показывают, – кивнула она. – Вона, глядите, шалава пошла. А мне поровну, что про меня говорят.

– А я со стыда готова сгореть, когда мне про тебя говорят...

– Потому что я на виду, потому и говорят. А с глаз долой – с языка вон. Я квартиру сниму, отдельно жить буду. Решено.

– Как это отдельно?! – опешила тетушка.

– Я уже совершеннолетняя. Деньги есть.

– Откуда у тебя деньги?

– Я же тебе говорила, ко мне сватается директор одного очень крупного универмага. Одевает, на карманные расходы дает. А я ему не даю... Кто мне поверит?! А мне все равно, верят мне или нет. Лишь бы я сама себе верила.

– Марина, остановись. Ни до чего хорошего тебя твои «женихи» не доведут.

– Я понимаю тебя, тетя. Соседи пальцами на меня тыкают. Тебе стыдно. Но я перееду.

– Марина, так нельзя. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Непутевая ты. Такая же, как твой отец. Как твоя мать. Но я тебя люблю. Как дочь ты мне...

– А ты мне как мать...

Марина не выдержала. Дала волю чувствам. Всхлипнула, подошла к тетке, обняла ее.

– Отец умер, – сквозь слезы сказала она.

И разрыдалась.

* * *

А утром она отправилась в Лукарск... Тетка у нее хоть и вредная, но хорошая. Но жить им лучше по отдельности. Но поблизости друг от друга.

Лукарск – не Москва и не Ленинград. Но новый микрорайон, где Марина нашла квартиру, поразительно напоминал многоэтажные застройки из «Иронии судьбы...». Типовые дома, рынки, магазины...

Квартира двухкомнатная. С мебелью. Хозяева на пять лет на Север завербовались. Семьдесят рублей в месяц, и за год вперед. Марина такие деньги за час-два могла заработать, если охота удачная.

Она могла бы жить и в Москве. «Добрые дяденьки» предлагали ей съемные квартиры. Как уж бы! Не будет она ни от кого зависеть! Никогда! Мурка гуляет сама по себе.

* * *

Трель электрического соловья из прихожей действовала на нервы. Марина накрыла голову подушкой, чтобы не слышать ее. Но из этого ничего не вышло. Пришлось подниматься, идти в прихожую.

Она поднялась с постели, набросила халат, запахнулась, сунула ноги в тапочки. По пути оправила рукой растрепанные за ночь волосы. Глянула на часы. Половина шестого вечера. Что называется, прилегла отдохнуть после обеда на пять минут.

Прежде чем открыть дверь, глянула в глазок. Капрон. «Твою мать!»

Он производил гораздо более приятное впечатление, чем в прошлый раз. Тогда он выглядел как бродяга в плохом смысле этого слова. А сейчас прилизанный, гладко выбрит, спрыснут одеколоном, рубаха с коротким рукавом, черные брюки – все с иголочки, отутюженное. И туфли тоже новые – похоже, импортные, из натуральной кожи. Уж не кассу ли сорвал жулик? Впрочем, это его проблемы. И уж не Марине его судить.

– Как ты меня нашел? – спросила она, не без интереса рассматривая его.

– От меня не скроешься!

Он уверенно переступил через порог. Движения четкие, энергичные.

– Нужен ты мне, чтобы от тебя скрываться.

– Не нужен? – ничуть не смутился он.

– Нужен. Диван хочу передвинуть. Поможешь?

– Если хорошо попросишь.

– И попрошу.

Она легонько прижалась к нему бедром, обвила рукой его шею и поцеловала в щеку. Одеколон дешевый, но сквозь него пробивался терпкий запах сильного мужчины. Приятное ощущение. Даже чуточку возбуждающее.