Живая пуля

Сначала Никита перешагнул черту, затем перебрался через шаткий мостик, но теперь перед ним простор и раздолье. И не болото там под васильковым полем, а твердая почва, по которой он смело понес Инну на руках на диван…

– И как это называется? – спросила Инна некоторое время спустя.

Они в обнимку лежали на кожаном диване, и он не казался им тесным.

– Злоупотреблением своим служебным положением, – пошутил Никита.

– Хочешь сказать, я тебя совратила? – возмутилась молодая женщина.

– Поверить не могу, я спал с гражданином начальником…

– Так тебе и надо!

– Ты же никому не расскажешь, гражданин начальник?

– Лишь бы ты не рассказал.

– А есть кому?

– Ну, если начальство узнает…

– А не начальство?.. Кто у тебя, муж, парень?

– Мужа нет… – задумчиво поговорила она.

– А парень?

– Все зависит от тебя…

– Я тебя никому не отдам.

– И не надо.

Инна прижалась к Никите и с жаром обняла его.

– Мне кажется, я схожу с ума, – зажмурив глаза, пробормотала она.

– Я и сам в шоке.

Еще сегодня утром он всерьез готовился отправиться в следственном изоляторе по этапу, а сейчас – лежит в обнимку с желанной женщиной. На воле он, а не в заключении. Но свободен ли он от своего следователя? Скорее нет, чем да. Но так ему и не нужна свобода от нее.

– Ну да, ты же переспал с гражданином начальником, – совсем не весело усмехнулась Инна.

– Дело не в этом, а в том, что я тебя долго ждал…

Он хотел сказать, что ждал ее с тех пор, как остыла земля на могиле жены, но передумал. А то ведь затем придется пояснить, что Инна внешне похожа на его жену, а зачем ей это знать? Какой женщине хочется быть чьим-то подобием?.. Да и не смог бы он сказать, потому что в дверь вдруг постучали.

Инна резво соскочила с дивана, смахнула с кресла свои брюки. Никита вспомнил, что не закрыл калитку, но кто мог зайти к нему во двор без приглашения? Правильно, кто-то из коллег Инны. И она, похоже, подумала о том же.

И точно, на крыльце стоял старший лейтенант Ракитин. Синие джинсы с боковыми карманами, темно-серая толстовка с капюшоном. Он стоял, расправив плечи, руки в карманах, одна нога выставлена вперед. Похоже, он что-то насвистывал, пытаясь придать себе решимость.

Никита оделся сам, дождался, когда Инна приведет себя в порядок, только тогда открыл дверь.

– Чего так долго не открывал? – нахраписто спросил старлей, переступая через порог.

Как будто к себе в дом входил. Никита, по его мнению, должен был посторониться, но он даже на полшага не сдвинулся с места.

– Во-первых, здравствуй.

– Ну, здравствуй… Инна где? – спросил опер, пытаясь скрыть испытываемую им ревность и обиду.

– Ракитин, ты что здесь делаешь? – удивленно спросила Инна.

Глядя на нее, непросто было догадаться, чем она только что занималась. Суровая, официальная, холодная.

– Да нет, это что ты здесь делаешь? – с осуждением спросил Ракитин.

– Забор осматривала…

– Забор? – скривился старлей.

Он зашел в каминный зал, глянул на барную стойку и обиженно хмыкнул:

– Неплохой у вас тут забор из «Хеннесси»…

– Трава мокрая была после дождя, – сказал Никита. – Инна Сергеевна ноги промочила, а коньяк согревает, если ты не знал.

– Больше ничего не промочила? – ухмыльнулся Ракитин.

– Ты, старлей, не забывайся, – нахмурился Горелов.

– А то что? – встрепенулся опер.

– Думаешь, я не знаю, кто ко мне Артура зарядил? Знаю. Как считаешь, что прокурор скажет?

– Это еще доказать нужно.

– А без доказательств?

– Без доказательств тебе никто не поверит.

– А тебе?

– Что мне? – фыркнул Ракитин.

Никита вздохнул и положил руку ему на плечо. Это была провокация, на которую старлей и повелся. Он и его проучить захотел, и перед Инной блеснуть, поэтому попытался взять руку в захват. Но Никита ушел от приема и сам взял Ракитина в оборот. Заломил ему руку за спину, оторвал от земли его левую ногу. Он вытолкал опера из зала, заставив пропрыгать на правой ноге через холл, затем вышвырнул его из дома на крыльцо и закрыл дверь.

– Ну и хамы у вас работают, Инна Сергеевна, скажу я вам, – охлопывая ладони, сказал Никита.