Опущенная

– Ты же с ней куда-то спешишь.

– Ну, может быть, на обед, – улыбнулся он.

– Приятного аппетита!

– А ты же Настя, да?

– Неужели не узнал?

Она уже вторую неделю в студенческом лагере, а Севу только сегодня увидела. Или не замечала, или он только на днях появился. Сессия уже позади, каникулы в самом разгаре, а настоящая жизнь могла бы начаться сегодня. Если бы Сева не был занят…

– Честно?.. Если честно, то нет… В универе ты одна, а здесь другая…

– Загорелая?

– Ну, и загорелая… А ты с кем здесь?

– С Ленкой Павловой в номере, а что?

– Да нет, ничего. – Сева улыбнулся себе под нос.

Неужели ему не все равно, есть у нее парень или нет?

Они вышли на набережную с ее полуденным броуновским движением – кто на пляж, кто обратно. Кто-то еще полон сил, а кто-то уже сварился на солнце. Панамки, кепки, сомбреро, круги, матрасы… И мороженое.

– Мороженое будешь? – спросил Сева.

Настя вздохнула с усмешкой. Вокруг ларька очередь – человек пятьдесят, и почти все стоят под открытым солнцем.

– Жаль, Олеси нет, – глянув на нее, усмехнулся Сева.

– Вот и я говорю, человека забыл.

– А вот и она!

Олеся обогнала их, остановилась, преграждая им путь. Красивое лицо: правильные черты, роскошные брови, изящный носик, сочные губки. И фигурка – хоть на «Мисс СССР» отправляй. Настя считала себя симпатичной, но не более того. Глядя на Олесю, она понимала, насколько далека от идеала женской красоты.

– Сева, это что еще за новости? – возмущенно простонала Олеся.

– Ну, должен же я был извиниться за тебя.

– А кто меня торопил? – косо глянув на Настю, спросила она.

– Я пойду.

Настя не хотела быть камнем преткновения в этой перепалке, поэтому продолжила путь, оставив Севу на растерзание взбалмошной блондинке.

– Давай, давай! – Олеся небрежно махнула рукой в ее сторону.

Настя замедлила шаг, остановилась, повернулась к ней. Несомненно, Сева произвел на нее сильное впечатление, но бороться за него она не собиралась: не женское это дело. Но и оскорбления сносить она не станет.

– Слушай, ты!

– Так, девочки! Не будем ссориться! В конце концов, мы дети одной альма-матери!

Он обнял Олесю одной рукой и потянулся к Насте другой. Она должна была оттолкнуть его или даже послать по этой самой альма-матери, но рука оказалась такой горячей, что ей вдруг захотелось растаять под ней. Она позволила обнять себя, но вырвалась Олеся. И глянув на Севу, обнимающего Настю, вскипела:

– Ну, Лебедев! Ты еще пожалеешь! – Окинув Настю презрительным взглядом, она рванула прочь от них.

Шла она на высокой скорости, но вихляющая походка при этом казалась такой естественной и непринужденной. Настя и близко не умела крутить такие «восьмерки», но, глядя на Олесю, ей захотелось научиться.

– Догоняй, – тихо сказала она.

– Зачем? – Сева продолжал обнимать ее.

– А если уйдет?

– Уже ушла.

– А как же обед? – усмехнулась Настя.

Она должна была отстраниться, но так приятно было чувствовать на себе крепкую мужскую руку.

– Будем обедать вместе. – Он еще крепче прижал ее к себе.

– А я согласна?

Он повернул к ней голову, лишь слегка ослабив хватку.

– А ты согласна? – Он смотрел на Настю так, как будто собирался ее поцеловать.

И она опьянела под его взглядом.

– Ну, если только со мной…

– Только с тобой… Идем?

Настя кивнула. Волшебная дудочка звала ее к Севе, и она не могла не идти.

А шли они в столовую, но почему-то она оказалась у него в комнате. Он закрыл дверь, посадил ее на кровать, и Насте показалось, будто она оказалась на воде в открытом море. От сильного душевного волнения у нее отказали ноги, она тонула, но некому было бросить спасательный круг. А Сева уверенной рукой тянул ее на дно.

Его руки казались теплыми волнами, они не срывали, а смывали одежду. Настя вдруг оказалась в одном купальнике, и чуть погодя исчез и лифчик.

– Не надо.

Настя забарахталась, пытаясь удержаться на плаву, но Сева обжал губами сосок, скользнул по нему языком, и она всплеснулась, кругами расплылась по воде. И сама стала морем, которое требовало шторма.

– Ну пожалуйста…