Леди-мафия

– Ты героя из себя не строй. Хоть по сотне тачек в день угоняйте, это ваши дела. Но я знать об этом должен! – Ящер все больше расходился. – Мы одна команда, а я в центре. Никаких тайн от меня быть не может. А если втихаря хотите дела свои проворачивать, то валите отсюда на крен... Ты понял меня, Самовар?

– Да понял...

– А ты, Усик?

– Угу...

– Вы обокрали нас, – тон Ящера обрел силу приговора.

– Чо? – взвился Сема. – Ты, в натуре, думай, чо втираешь!

– Хавло заткни!.. Вы тачки угоняли не за просто так. Вы с этого навар имели...

– Ну и?..

Куда это Ящер, блин, клонит?.. Сема догадывался куда, а потому и злился.

– И неплохие бабки на карман вам шли... А в казну не отстегнули ни копья...

– В казну?.. Ни копья?.. А с какого крена я с кем-то должен делиться?.. Я, бляха, шкуру свою под статью заложил. Мне, а не вам тут всем, если вдруг что, менты срок навесят! Так с какой это, интересно, мохнатки мне в казну бабки отстегивать?

Злость захлестывала Сему с головой. Но сила ледяного взгляда, которым Ящер пронизывал его насквозь, не позволяла ему выйти из себя окончательно.

– А с такой!.. Ты с Самоваром работал на того рыжего, которого блатари с собой притащили. Я так понял или не так?

Вадим бил, хлестал по лицу колючими словами.

– Ну, так...

– А он, этот петрила, вас, мутаков, и подставил... Нарвались вы на блатарей, у крутого дяди тачку угнали. А блатные, сами знаете, этого не прощают. Пустили хвост по вашему вонючему следу. Вышли на вашего рыжего ублюдка, а тот сразу лапки кверху. Тачку у него, я так понимаю, сразу забрали. И «кусков» так несколько с него скачали. А еще с вас, мутил, захотели поиметь. И рыжий этот козел рад стараться. Ни за крен собачий сдал вас, дуриков безмозглых, подчистую...

– Я питара этого рыжего, мать его так, за яйца подвешу!

Ничего не хотел сейчас Сема, как расплатиться по счетам со своим «работодателем». На него переключил свою бурлящую злобу.

– Да? Подвесишь?.. Сам? А мощи-то хватит? – В голосе Ящера слышалась явная издевка.

Что ж, тут его правда. В одиночку или даже на пару с тем же Самоваром с рыжим ему никак не сладить. «Контора» у него серьезная. Вышибалы даже есть, сам видел. Здоровые дяди. Да и механики, которые краденый товар «распаковывают», в обиду шефа не дадут. А наказать этого прощелыгу надо.

– Дашь «наган», сам его загашу... – не глядя насмехающемуся Вадиму в глаза, ответил он.

А что? Ведь где-то у Ящера в загашнике покоится тот самый «наган», который он когда-то отобрал у Каурова. Чего ему ржаветь без дела?

– «Наган»?.. А обломайся! – еще больше развеселился Вадим. Хорошо хоть фигу под нос не сунул. – Ты же для нас вроде как чужой! Ты же положил на нас! Мы сами по себе, ты сам по себе! Крен нам, а не бабки в казну... Что, не так?.. Запомни, Усик, все вместе мы сила! А порознь, как веник без стяжки. Любая мразь на нас нассыт и даже не поморщится... Ну так есть какой толк в общую казну отстегивать?

Ящер смотрел в упор. Его взгляд обжигал. Сема не выдержал и вбил свои глаза в бетонный пол.

– Сколько с меня?

– И с меня? – глухо вторил ему Самовар. На него так же жалко было смотреть.

– То-то же! – смягчился Ящер. – Сколько у вас на кармане у каждого? Только не темнить...

– Ну, «кусок» и три стольника, – буркнул Сема.

– На стольник больше... – добавил Леха.

– Итого, больше чем половина долга блатарям... Не густо, – подытожил Ящер. – Что будем делать? Где бабки брать думаете?

– Не знаю, – пожал плечами Сема.

– Я тоже, – развел руками Самовар.

– А я знаю. Остальное доложим из казны...

Нет, что ни говори, а Вадим своих в обиду не даст. Что бы он там ни чесал языком, а они с Лехой для него как были, так и остались своими... Сема чуть ли не с благодарностью глянул на друга.

– На том и порешим, – Вадим этого как будто и не заметил. – Короче, два «куска» и семь сотен за вами. Плюс к этому с вас еще столько же. Это штраф. Два «куска» и три сотни – это ваш долг. Но долги – это потом... И забейте себе в мозги, там, на стороне, можете крутить любые дела. Но, хоть сдохните, а треть отстегивать в казну. Это касается не только вас обоих. Это касается всех!

Жестким взглядом Вадим обвел пацанов. И все утвердительно закивали головами. Каждый сейчас ясно осознавал важность этой установки. В негласный закон их уличного братства с легкой руки вожака вписался новый и основополагающий пункт.

* * *

Давид Реонгольдович Маисов гордился своим предприятием. Но больше всего он гордился самим собой.

Не так давно, в самом начале перестройки, вместе с двумя такими же, как и он сам, автомеханиками он открыл кооперативную мастерскую по ремонту легковых автомобилей. Впрочем, подобное название было слишком громким для холодного железного гаража неподалеку от городской свалки. Но время шло – дело на месте не стояло. У компаньонов Давида Реонгольдовича руки были золотыми. Работали они не только хорошо, но и быстро. Скоро от клиентов не стало отбоя. Через год железный гараж сменило просторное капитальное строение на шесть рабочих мест. Клиентов хватало, денег тоже. Но чем было больше денег, тем он сильнее в них нуждался.

Тогда он снова расширил свое предприятие. Создал дополнительные рабочие места, но уже нелегальные, теневые. В малоприметной пристройке за гаражами верные ему люди готовились принять первую партию угнанных машин. И краденый товар не заставил себя ждать.

Прежде с блатными Давиду Реонгольдовичу дела приходилось иметь постольку поскольку. Шустрые малые, так и норовят на понт взять. Частенько бывало, заберут из ремонта машину и уезжают, не расплачиваясь.

Но все это было не так серьезно. Ну подумаешь, пару автомобилей задарма отремонтировали. А вот в этот раз он влетел куда круче. Эти, что нагрянули к нему на прошлой неделе, заставили его почувствовать себя жалким червем.

А все началось, казалось бы, с мелочи.

Леха Самовар, этот проныра с легкой рукой, работал на зависть многим быстро и ловко. По три машины за неделю пригонял. А это не шутка. Ведь машину нужно долго обхаживать, прежде чем угнать... А какую красавицу он в последний раз привел. Белая «восьмерочка», мечта всей жизни. Цацка! Даже разбирать ее стало жаль. Решил для продажи в Грузию приберечь. Номера на движке и шасси перебить, и все такое прочее. И катайся себе сколько хочешь. И хорошо, что не разобрал.

«Восьмерку» эту, оказывается, угнали не у кого-то там, а у вора в законе. Его «торпеды» вмиг вычислили, куда подевалась тачка. И нагрянули к нему, к Давиду Реонгольдовичу, с расправой.

Почки отбили – это ерунда. Легко, считай, отделался. А могли ведь и пулю промеж глаз вогнать. И вогнали бы, если б не нашли свою долбаную «восьмерку».

Машину забрали, бока ему намяли. Но этого блатарям показалось мало. На десять тысяч, падлы, облегчили его карман. Моральный ущерб, мол. Начитались, урки креновы, всяких там кодексов. Деньги он им отдал. Но им, ненасытным, и этого мало. Давай, говорят, веди нас к тем, кто самолично «восьмерку» увел.

Хорошо, он знал, где искать Самовара и его подельника, некоего Сему, мордоворота – косая сажень в плечах. Зарулили во двор дома. А вот номера его, Лехи, квартиры он, хоть убей, не знает. Да тут пацан-малолетка под руку подвернулся. Он-то и выручил – показал подвал, где пропадал Самовар.

Разговор с пацанвой был коротким. Пять «кусков» на бочку! Через два дня бабки к нему, Маисову, подвезете...

Самовар и напарник его приехали в срок. Отвалили пять «кусков». И говорят, мы тебе, братан наш Ржавый – прямо так и сказали! – сразу несколько тачек подгоним. Должок, мол, отработать надо. Он, конечно же, согласился. И ему ведь убыток как можно скорей восполнить надо.