Смертельный отпуск

– Даже хуже.

– Что хуже?

– Для тебя хуже. Для меня лучше, – усмехнулся Игнат.

– А для нее? – Давид кивком указал на Лию.

Та в ответ лишь цокнула языком. Она-то яблоко раздора, но сейчас не время переводить на нее стрелки. Если Давид все знает, если он начал разговор с предъяв, то сначала нужно спросить с Игната, а потом уже выяснять с ней отношения. А спросить Давид мог, наверняка у него в заднем кармане джинсов находился кнопочный нож. А может, и под штаниной прячется.

– Нехорошо ты поступил, брат, – качнул головой Давид.

– Ну, во-первых, я не знал.

– А во-вторых?

– А во-вторых, я бы все равно закрутил с Лией.

– Влюбился?

– Может быть.

– Понимаю… Сам думал, что лучше биксы нет.

– Она не бикса! – угрожающе нахмурился Игнат.

С одной стороны, бикса – это всего лишь красивая девушка. Коза, бикса, чувиха. Но в уголовном мире биксами называют шалав и проституток…

– Ты много чего не знаешь, пацан, – едко усмехнулся Давид.

– Узнает! – резко глянула на него Лия.

– А я чистую девочку нашел. В Новороссийске.

– Флаг в руки! – Лия шлагбаумом опустила руку в западном направлении.

– Не знал, как тебе сказать. А теперь и говорить не надо, – одними губами усмехнулся Давид.

– Давай, давай! – Лия повторила жест.

– Зря ты с ней связался, – зло, но без наезда сказал Давид.

Повернулся к Игнату спиной, сунул руки в карманы и пошел, изображая полнейшее равнодушие к происходящему. А задний карман брюк оттягивало что-то похожее на нож.

Лия стояла не шевелясь. Давид поднялся вверх по склону, только тогда Игнат посмотрел на нее. Она вздохнула, заметив его взгляд, и побрела вдоль реки в сторону от моря. Остановилась возле знакомой ивушки, оперлась на ствол рукой. Игнат подошел, остановился напротив. Он ничего не сказал, но Лия почувствовала вопрос.

– Я с Молчаном жила, – тихо сказала она.

Игнат кивнул, принимая объяснение. Знал он, кто такой Молчан, фигура в уголовном мире серьезная. К тридцати годам он имел две ходки по воровским статьям, в тридцать шесть его короновали, а еще через два года убили где-то на Тайшетской пересылке. А брали его здесь, в Морячке, на продаже краденого автомобиля взяли. Все это Игнат знал. А то, что сказала Лия, нет.

– В «Морячке» работала официанткой, а там, ты знаешь, блатные бывают. Какой-то урод докопался, Молчан заступился, ну и…

– Понятно.

– Два года с ним жила.

– Ну да.

В ресторане Лия работала, с блатными хороводила. Может, и сама блатная кошка. Есть в ней что-то такое зубастое и царапистое, хотя и не злое. Но развратное. Игнату как с добрым утром отдалась, под купальником кожа у нее загорелая, может, она не только официанткой работает. Девушка она красивая, и блатным нравится, и курортникам. Может, не зря Давид ее биксой назвал.

– А в прошлом году его закрыли.

– И убили, – кивнул Игнат.

– Слышал? – с интересом глянула на него Лия.

– Он же в законе, слухи распространяются быстро.

– И я сейчас в кабаке работаю. И сейчас там блатные… Думаешь, кто-то пристает? Нет!.. Уважают!..

– Я пристаю.

– А если судьба у меня такая?

– Какая?

– А Молчан, Давид… Ты!.. Или ты такая же судьба, как ветер в голове? – едко усмехнулась она.

– Только Молчан? Только Давид?

– Ну был еще один, до Молчана… Курортный… Мне тогда девятнадцать лет было, так мозги закрутил… С тех пор я курортников седьмой дорогой… Да и раньше обходила… – пожала плечами Лия. И вдруг жестко глянула на Игната. – А ведь ты думаешь, что я шмара какая-то!

– А давай сегодня в «Морячок» сходим?

– Зачем?

– А посмотрю!

– Как меня снимают?..

– А тебя снимают?

– А пойдем сегодня в «Морячок»!

Лия резко поднялась и, задев Игната плечом, взяла обратный курс. Догонять он ее не стал и домой отправился в одиночку. И ей успокоиться надо, и ему мысли в порядок привести.

Дядя Валя уже вернулся домой с работы. Он командовал тракторной бригадой на винограднике и дома вел себя как начальник. Увидев Игната, он внутренне подобрался, приосанился, нахмурил брови. И руку пожал, вопросительно глядя ему в глаза. Крупный он дядька, сильный, рукопожатие крепкое, но кости у Игната не затрещали. У него у самого хватка железная, тренированная. Вольной борьбой с младших классов занимался, затем на самбо перешел.

– Накупался? – спросил дядя Валя.