Смертельный отпуск

– Водка на «марфу» ложится плохо. Любовь может проснуться. К Молчану. Он сейчас за него, а я тут такая вся с кавалером.

– Пусть привыкают!

– Ну, я-то не против… Но все-таки нам лучше уйти.

– За любовь! – Игнат снова поднял рюмку.

Они выпили раз, другой, после третьей рюмки его слегка зацепило. Он заказал сигареты, официантка принесла пачку дефицитного «Мальборо». По блату, разумеется.

– Я так обычно не курю, – сказал он.

– Только когда выпью, – улыбнулась Лия.

– Вот!

– А пью, когда в карты проиграю, – продолжила она.

– Я в карты не проигрываю… А сегодня выиграл! Тебя!

– В карты?

– У судьбы в рулетку.

– Тогда мне тоже можно, – сказала она, наманикюренным пальцем выцарапав сигарету из пачки.

От Лии не пахло табаком, когда он ее целовал, значит, если она курила, то, как и он, от случая к случаю.

От крепкой сигареты приятно закружилась голова. Игнат выпил, снова закурил, а Лия даже не глянула на пачку. Ей хватило и одной сигареты.

– Может, пойдем? – спросила она.

– Нет.

Не собирался Игнат бегать от уголовников. Да и не мог он ударить в грязь лицом перед Лией. Не такая уж она и плохая, как он мог о ней думать. Ну жила с вором, но так это не от хорошей жизни. Красивая она девка, все норовят к ней под юбку залезать, а Молчан – это какая-никакая, а защита. Да и почему она должна от мужиков бегать? Разве она обещала ждать Игната?..

Графинчик опустел, Рита пошла за вторым, но вместо нее появился тот самый тип с воображаемым ножом в руке. Он все также перебирал пальцами, мало того, шевелил губами, как будто что-то говорил. Лицо узкое и сушеное, как у воблы. Сходство с воблой еще больше придавали безжизненные глаза на выкате.

– Тебе чего? – спросил Игнат.

Сушеный возмущенно распахнул и без того вытаращенные глаза.

– Ты кто?

– Кто я по жизни? Или кто я Лие?.. Я ее парень! А она моя девушка.

– Борзый?

– Хочешь поговорить? – поднимаясь, спросил Игнат.

Сушеный кивнул, повернулся к нему спиной и направился к лестнице. Все бы ничего, но в его руке появился настоящий нож, и он не просто с ловкостью крутил его, а жонглировал им.

– Игнат, не надо!

Лия схватила его за руку, но Игнат пронзительно глянул на нее. Не дело это – влезать в чужие разборки. Тем более что она это прекрасно знала. Сушеного она останавливать не собиралась.

– Он там не один! – бросила вслед Лия.

Игнат кивнул. Ресторан можно было покинуть и через пожарный ход, возможно, сушеный уже кого-то снарядил себе в помощь. Вряд ли Баштана, скорее всего, какую-нибудь сявку.

Главная лестница выводила на освещенную площадь с фонтаном, за которым спокойно следовал себе пеший милицейский наряд. И никто из патрульных даже не глянул в сторону ресторана.

Сушеный завел Игната за лестницу, в узкое и темное пространство, с трех сторон огражденное стеной универмага, воротами во внутренний двор и складом. Идеальное место для разборок. И поножовщины. Со смертельным исходом.

Сушеный развернулся к Игнату, повел перед собой рукой, в которой крутился нож.

– Борзый! – Он уже не спрашивал, а утверждал.

И нож в руке вдруг перестал вращаться. За спиной у него появился лысый в клетчатом пиджаке и с зажигалкой в руке.

– Лийка его девушка, – передразнивая Игната, ухмыльнулся сушеный.

– Лия!

– Сказано Лийка – значит Лийка! – надвинулся на него лысый, закрывая собой сушеного.

Игнат не шарахнулся, не отступил, но и боевую стойку не спешил принимать.

– Лия!

– Талый! – Лысый вдруг ушел в сторону, а из-за его спины появился сушеный с ножом в руке.

И прямо в Игната. Удар быстрый, но не прицельный, куда попадет. А удар ножом – это не всегда верная смерть. Нужно очень постараться, чтобы с одного удара вывести человека из строя и уж тем более убить его. Опасен внезапный удар, нанесенный рукой профессионала. А в бою, когда нет возможности хорошо прицелиться и вложить в удар всю силу, нож не всегда опасен. Все это Игнат знал и понимал, в том числе и как обороняться от ножа.

От первого удара он уклонился, а второй заблокировал, подставив скрещенные руки. Сушеный рванул назад, кончик ножа царапнул Игната по руке. Но тем не менее ударную руку он поймал, взял в захват. И одновременно въехал ногой лысому в колено, чтобы тот не помешал провести прием.

Захваченную руку он взял на излом, заставив сушеного взвыть от боли. Но за нож схватился лысый. В этот момент и появился милицейский патруль.

Лысый не растерялся, услышав свисток, отбросил в сторону нож и хлопнул в ладоши.

– Что такое? – сурово спросил усатый старшина ростом под два метра.

Игнат узнал его, этот дядя Степа – милиционер брал его за драку с приезжими. Десять лет назад это было, а старшина внешне практически не изменился, такой же рослый, басистый, грозный. И даже в прежнем звании. Игнат вспомнил его фамилию – Самойленко.

– Да вот, старшина, на людей бросаются! – Лысый ткнул пальцем в Игната, который по-прежнему держал его дружка в захвате.

За спиной у патрульных появилась Лия. Но ничего не сказала. Она молча и с восторгом смотрела на Игната. Старшина Самойленко тоже смотрел на Игната так, будто припоминая, где он его видел, и он узнал его.

– Жуков?