Опасные небеса

Почему-то я подумал, сейчас он скажет, что-то произошло с моей семьей: отцом, матерью, братом, его детьми, и в этом виноват я. Но нет, разговор пошел о другом.

– Не далее как две недели назад его величество герцог добровольно отказался от престола. Конечно же, ни одна держава не должна оставаться без управления, и потому на трон сел… как вы думаете, кто?

Вот уж чего не знаю, того не знаю. Слишком далек я от всяких придворных интриг.

– Ну же, Сорингер!

Так, судя по его реакции, я должен догадаться. Ну и кто этим человеком может быть?

– Неужели… грандмессир Коллегии?

Я сказал, лишь бы сказать – ничего больше в голову не приходило.

– Браво, Люкануэль! Я всегда был о вас хорошего мнения. Естественно, место грандмессира освободилось, его предстоит занять подходящему человеку, ну и… – тут Анвигрест скромно потупил очи, постучав пальцами по столу.

Вот даже как! Выходит, что для разговора со мной действительно прибыл сам грандмессир. Или человек, который вскоре займет его место. Взглянув на меня, Анвигрест кивнул: правильно мол, мыслишь, Люк.

После чего выражение его лица резко изменилось, и оно стало таким, каким я его когда-то и привык видеть – жестким и властным.

– Итак, вы нам нужны, Сорингер и выбора у вас нет. Коллегия не забывает ни плохого, ни хорошего, а вы перед ней серьезно провинились. Так что вам придется хорошенько потрудиться, чтобы оправдаться перед ней. Вот скажите, Сорингер, ну зачем вам понадобилось помогать Ордену Спасения? Что, собственно, связывало вас с леди Эйленорой? Пара ночей постельных утех? Вы ведь очень тогда нам помешали. Да что там, вы нарушили все наши планы.

Не знаю, Анвигрест, откровенно не знаю, почему я так поступил. Да и не помогал я никакому Ордену, а только красивой женщине. Страшно даже представить, что бы с ней стало, попадись она к вам в руки. А уж после того, как я узнал, что она ждет ребенка!.. Будь она отравительницей, или просто убийцей, на чьей совести тяжелым грузом лежит множество загубленных человеческих душ, а так… Эйленора бы могла оказаться и на стороне Коллегии, ведь она тоже обладает тем даром, из-за чего вас всех и называют камелитами – даром манипулировать людьми мысленно.

Этот дар бывает разной силы. Я сам видел, как Николь удерживала нескольких здоровых мужиков, готовых на нее броситься, удерживала силой мысли. Но ей не удалось справиться с той же Эйленорой, которая, по собственному признанию, ничего не смогла бы сделать с присутствующим здесь Аугиром. Думаю, что у Анвигреста дар еще выше. И тем неожиданней для меня было узнать, что на меня он не действует. Эйленора узнала об этом первой, она же мне и рассказала.

Вторым узнавшим о моем даре был Аугир, получивший за попытку воздействовать так, что до сих пор поглядывает на меня, будто я ему должен набитый доверху золотыми ноблями сундук, а отдавать не собираюсь. И не потому ли Анвигрест разговаривает со мной, вместо того, чтобы просто собрать морщины на лбу, мысленно напрячься – и повести меня за собой покорного и согласного на все, даже прыгнуть вниз головой с высоченной колокольни городской ратуши. Тут ведь еще другой вопрос напрашивается: с чего бы это вдруг герцог, чья династия правит уже пару столетий, внезапно отказался от трона? Когда я узнал о существовании камелитов, частенько думал: сам герцог, он тоже из камелитов? Или им все же манипулируют? Или он такой же, как я, и повлиять на него невозможно?

Взгляд Анвигреста неожиданно стал не таким жестким, как буквально пару мгновений назад.

– Эх Сорингер, Сорингер! – сейчас он выглядел этаким родным дедушкой, строгим, но справедливым. – Вы как будто специально все себе во вред делаете. Знаете, леди Роккуэль так тепло о вас отзывалась.

И он взглянул на меня многозначительно.

Роккуэль – дочь грандмессира Коллегии, две недели назад занявшего герцогский трон. И получается, она теперь принцесса? А сам Анвигрест, он на что намекает? Да, было у меня с этой девушкой несколько встреч, ну так что теперь? Люкануэль Сорингер, сын рыбака из крохотной деревушки – может стать принцем? Ха-ха! Очень смешно. Роккуэль – красивая девушка, к тому же весьма неглупа, и потому отлично понимает, какой именно должна быть подходящая для нее партия. В том случае, если у нее возникнут сомнения, отец ей охотно объяснит.

Лицо мессира вновь стало жестким, едва ли не грозным:

– И наконец, вы должны отчетливо понимать, Сорингер, что у вас попросту нет выбора. Коллегия и раньше была могущественной структурой, а уж сейчас!.. Неужели вы думали, что вам удастся скрыться здесь, на Островах? Скажу вам по секрету, весь этот архипелаг в самом скором времени будет присоединен к герцогству. Кстати, что там с альвендийцами?

– Их больше нет – по пути в Монтосел на глаза мне попались.

– Иного и не ожидал.

«Что-то не до конца вас понимаю, как вас там – мессир, грандмессир? Вы что, сразу и пряники и кнут? Только пряники у вас черствые, а кнут мою толстую шкуру пробить не может. Но как же я вам нужен-то, а?! Иначе давно бы уже он взял со стола колокольчик, и гремел бы я кандалами до самого Диграна. Что же вы такое затеяли, что я вам так необходим?»

– Итак, Сорингер, думаю, поговорили мы уже достаточно, пора принимать решение, – и Анвигрест покосился на колокольчик. Стоит ему только им тряхнуть, как сюда ворвутся люди Коллегии. Они не камелиты, но что представляют собой как бойцы, мне известно очень хорошо: было дело, стоял я с одним из них плечом к плечу. – Ну и?

За дверью послышался звук шагов, затем чей-то голос: «Сюда нельзя!». После чего легкий шум, и дверь распахнулась.

– Приветствую вас, господа, и прошу извинить за внезапное вторжение, – произнес первым вошедший в комнату Риас. Вслед за ним показался и Аделард.

Я поразился не столько их внезапному появлению, сколько тому, что Риас Кастел умеет разговаривать тем языком, которым он сейчас и говорил.

– Капитан, – обратился Риас уже ко мне. – Почему-то нам кажется, что у вас проблемы.

Я заметил, что Аугир напрягся и сделал шаг вперед. Мессир Анвигрест остановил его жестом руки:

– Ну так что, Сорингер?

И я застыл, мучительно соображая: что же мне делать? Анвигрест прав: от Коллегии не скрыться нигде. И если нам даже удастся покинуть этот дом, что дальше? Но и дать согласие – это навечно потерять свободу, когда сам выбираешь, чем заняться сегодня, а чем через день. На всю жизнь потерять, обратного выхода не будет, и стоит только войти…

Порыв ветра рванул занавеску на окне, обнажая клочок голубого неба.

– Действительно парни, что-то я здесь задержался, и разговор какой-то пустой, – с ленцой произнес я, после чего стремительно взмыл из кресла.

Моя стремительность чуть меня не подвела, но на ногах мне все же устоять удалось. Затем без всяких колебаний я ударил ногой по роскошному, изготовленному из древесины синуль стулу, на котором восседал Анвигрест. Можно не сомневаться: дар камелита у него самый сильный, и потому вначале следовало вывести из строя именно его. Два других – Аугир и еще один – внешне выглядели совсем не здоровяками, и я рассчитывал справиться с ними обоими. Оружия у них я не заметил, да и к чему оно, если все можно решить простым усилием мысли? Следовало действовать очень быстро: еще пара мгновений – и Лард с Риасом станут в их руках безвольными куклами. С Риасом, судя по его склоненной голове и опущенным плечам, такое уже произошло. Но в случае с Аделардом произошло неожиданное. Усмехнувшись, он оглушительной затрещиной отправил в угол кабинета Аугира, заставив того пересечь всю комнату по воздуху. Затем Лард коротко ткнул пальцами в живот второму, и тот, скрючившись, сполз на пол.

Я даже головой тряхнул от увиденного зрелища: как же так?

– Уходим, капитан, – все еще с усмешкой произнес он, после чего тряхнул своего напарника за плечи. – Риас, как ты?

– Все нормально, – затем, недоуменно посмотрев по сторонам, добавил: – Ничего не понимаю, в такой момент – и как будто заснул. Капитан, Лард, давайте-ка за мной.

Выбегая из комнаты, я успел обернуться, чтобы увидеть не менее недоуменный взгляд все еще стоявшего на коленях мессира Анвигреста.

Перед входом в кабинет, возле самой стены под окном, в самых различных позах лежали три человека.

«Живы, – определил я, – и даже скоро начнут приходить в себя».

Оказавшись перед лестничным пролетом, ведущим в холл первого этажа, Риас перемахнул через перила, и мы с Аделардом послушно последовали за ним. Далее наш путь лежал через кухню, где толстый дядька в белом колпаке и переднике, вероятно, за какую-то провинность, таскал за волосы поваренка. Увидев нас, оба они выпучили глаза, а затем дружно отскочили в сторону. Затем мы бегом пересекли сад, перемахнули через каменную ограду, чтобы снова оказаться в саду. Пересекли уже его, потом снова ограда, не в пример ниже предыдущей, узкий проход между двух близко жмущихся друг к другу домов, оживленная улица, тянувшаяся параллельно главной через весь Монтосел… Наконец, начались застройки, после центра города кажущиеся лачугами, и мы перешли на быстрый шаг.

Вовремя, кстати, – не привычен я долго бегать, и в легких уже начинало жечь так, как это обычно происходит на глубине.

– Ты откуда тут все знаешь? – поинтересовался Аделард у Риаса. – И сам Монтосел и, особенно, дом Жануавье?

– С Монтоселом и так все понятно: я, когда попал на Острова, месяц в нем прожил. Ну а с домом Жануавье…

Тут он улыбнулся мечтательно.

– Служаночка у него одна есть. Сладкая такая девочка, спасу нет. Иной раз бывало, посреди ночи как припекет, так и крадешься к ней аки вор. Знал бы господин Жануавье, что мы иной раз в его собственной спальне вытворяли… Так что я дом не хуже хозяина знаю, – рассмеялся Риас. – Она-то мне и сообщила, что капитана поджидают, от прислуги разве что скроешь? Так что с этим все просто. Лучше вы мне объясните, что произошло? Сначала перед дверью в кабинет, а затем в нем самом? В кабинете сам себя не помню, а когда опомнился, все уже закончилось, и Лард меня трясет.

– А что произошло под дверью? – поинтересовался я. Шум слышал, но не более того.

– Да был там – один, тоже из этих, – вместо него ответил Аделард.

– Из каких «из этих», ты вообще о чем? – Риас явно недоумевал.

– Есть люди, отличающиеся от других. Вот уж никак не ожидал, капитан, что встречу такого же, как сам, – и Лард посмотрел на меня.