И добавьте немного лжи

– Прошу прощения, мне нечасто доводиться принимать здесь гостей, знакомых с благами цивилизации, – старик подозрительно осмотрел немного запылившиеся стаканы, затем пожал плечами и налил в них янтарную жидкость. – Прошу, угощайтесь.

– Ты опять увиливаешь от разговора, – Родриго всё также держался отстранённо.

Когто вновь вздохнул, сделал глоток из одного стакана и сказал:

– Хорошо, только я не пойму, почему я должен отвечать на ваши вопросы. Рано или поздно мои нерадивые подопечные проспятся и им станет интересно, почему их духовный лидер не показывается из пещеры. Так что ваше положение не завидное. И сразу прошу, не утруждайте угрозами пыток. Я вижу, вы интеллигентные молодые люди, так что пытать вы не умеете и скорее всего просто сразу доконаете меня. Так, повторюсь, почему я должен отвечать? – старик выразительно посмотрел поверх стакана и сделал ещё один глоток.

В этот момент все ожидали взрыва эмоций Клеменсо, но Родриго остался всё также надменен

– Для начала я должен обратить внимание на то, что мы сейчас одни, что само по себе является веским аргументом, чтоб не отказываться вступать в диалог с нами.

– О, сразу переходим к аргументам физической расправы, – Когто продолжал улыбаться и не выглядел встревоженным. – Я немного разочарован. Днём мне показалось, что вы более изобретательные и фантазии у вас побольше будет.

– Это и не была угроза, – лицо Родриго не выражало эмоций. – Просто констатация факта. Угрозы начнутся сейчас. Мы останемся здесь до утра в любом случае. Если ты ответишь на наши вопросы, то на восходе солнца мы не выволочем тебя на обозрение твоим соплеменникам. И не бросим тебе вызов сразиться с нами в духовном противостоянии. Поверь мне, мы сможем за это время придумать, как максимально унизить тебя перед всеми. У нас ещё есть парочка сюрпризов в рукава.

От такой наглой лжи Пьер, как ему показалось, едва не начал икать, но он был опытным продавцом и благодаря своей выручки сумел сдержать свой внутренний порыв. Следующая мысль вновь вызвала приступ внутренней паники – удалось ли сдержать свои эмоции менее опытному Джону. Скосив глаза Лапурель с облегчением увидел, что Морган продолжает внимательно рассматривать обстановку обители старика.

– Мне кажется, что такое наше поведение должно подорвать безоговорочную веру этих дикарей в могущество Когто, – Клеменсо продолжал гнуть свою линию. – Похоже, что они могут придумать более изобретательный способ воздействия на тебя.

Слова Родного явно возымели действие на Когто. Он залпом допил виски и пошаркал к своему столу за дополнительной порцией выпивки. Пока он проделывал этот путь, Пьер решил, что тактика кнута в этом случае может эффективно сочетаться с попыткой добавить в ведущийся разговор немного пряника.

– К тому же мы можем предложить Вам услугу.

Тот факт, что Пьер не назвал Когто старой задницей удивило его товарищей. Джон отвлёкся от своего занятия – созерцания интерьера пещеры –, а Родриго в свою очередь впервые после их появления в пещере позволил себе проявить эмоции – его брови на мгновение приподнялись, демонстрируя овладевшее им удивление. Когто тоже отреагировал на слова Лапуреля. Он налил себе новую порцию виски и махнул рукой предлагая продолжать.

– Очевидно, что за всем этим, – Пьер вытянул руку в сторону пещеры с рисунками, – есть своя интересная история. Подозреваю, что хоть она и не связана с пришельцами, но Вам явно довелось проделать захватывающий путь, чтобы оказаться здесь. Мне кажется мир достоин узнать Вашу историю и для нас было бы честью бережно перенести её на бумагу и поведать её миру. Нисколько не сомневаюсь в том, что она способна покорить многие сердца. Мир должен знать Ваше имя и Вашу историю.

Слова Лапуреля нашли отклик в душе старика. Он сделал ещё один глоток и поставил недопитый стакан на стол.

– Действительно, мне не хотелось бы давать повода моим воинам устроить пляски на моих кишках, пока я буду молить богов о смерти, – Когто подошёл к одному из кожаных кресел и неуклюже плюхнулся в него. – К тому же, действительно, история, в которую я попал, далеко не обычная.

Не дожидаясь приглашения Родриго подошёл ко второму креслу, скинул с него их дар Когто и намного грациознее занял его. Джону с Пьером не осталось иного варианта как довольствоваться местами на диване.

Старик все эти секунды рассеяно смотрел на пламя свечей.

– Филипп Мбебанкове, – после небольшой паузы произнёс он, – постарайтесь запомнить – моё настоящее имя Филипп Мбебанкове. И, действительно, я прожил необычную жизнь. По крайней мере её первую часть.

Моей матерью была швея в Бома. Надо признать, что основной доход она получала далеко не за пошив платьев. Наверное, поэтому, кем был мой отец, мне не известно. С ранних лет я начал самостоятельно заботиться о себе. Обычно я делал это воруя чужие вещи, но иногда находились и менее нервные способы заработать. К четырнадцати годам я уже достаточно свыкся с тёмной стороной жизни города и даже начал получать некоторое удовольствие в краже чужих вещей. Практически всё своё время тогда я проводил в доках. Мать это не очень волновало. Я не мешал её бизнесу, и это её вполне устраивало. С самого детства я видел там серьёзных людей, которые могли позволить себе ездить на машинах и их словам непрекословно подчинялись. Я твёрдо решил, что однажды на их месте окажусь я.

Сначала я решил сделать себе карьеру стандартным способом. После некоторых размышлений я вступил в профсоюз доктора Винчестера. Конечно, он не был доктором, и настоящая его фамилия не была Винчестер, но он уверенно, несмотря на преклонный возраст, держал почти треть контрабандах перевозок в порту. За глаза его звали Гиппопотам. Не знаю почему, всегда думал, что из-за того, что у него всего было шесть зубов. Так вот я вступил в его профсоюз и начал выполнять его поручения. Я проносил небольшие посылки на корабли, плывущие в Европу и Америку, таскал взятки полицейским, иногда участвовал в разборках с другими профсоюзами.

Так прошло почти два года. В какой-то момент я с раздражением осознал, что за это время я так и не приблизился к своей мечте. Я оставался всё тем же мальчиком на побегушках, пусть даже значительно подросшим и физически окрепшим. В этот момент я решил, что должен активнее стремиться к своей цели. Так у меня появился план. Хоть я сам таскал всякую мелочёвку на суда, мне было известно, что иногда на них доставлялись и ценные вещи: золотые самородки и драгоценные камни. Я знал, кто их доставляет, и среди них был тот, кто мне показался идеальной мишенью. Это был какой-то племянник Гиппопотама. Он был отчаянным пьяницей и мне было легко войти к нему в доверие. Ежевечернее угощение его выпивкой, и вот через два месяца он считал меня свои лучшим другом. Он начал делиться со мной информацией о своих доставках, и в конце концов он проболтался о времени и месте одной из них.

Он должен был доставить одну посылку с золотыми самородками. Этот пьяница рассказал мне всё. Сколько у него будет золота, когда и где он должен будет его отдать. Он даже спросил моего совета, какой кратчайший путь из бара, где он любил ошиваться, до места встречи.

Когто, или вернее Филипп, залился радостным смехом. Было очевидно, что ему приятно погружаться в воспоминания о молодости.

– Я только и ждал такой возможности. Два моих приятеля из портового района месяца за два до этого дня дали согласие на участие в небольшой операции, которая должна была обогатить нас. Каждый вечер они ждали моего сигнала, поэтому я был спокоен. Эта глупая птичка уже была в моих силках. В тот вечер я угощал бедолагу с утроенной силой. В какой-то момент мне даже стало казаться, что я перестарался. К моменту, когда он должен был выходить, я был уверен, загляни я повнимательней в его рот, то там бы я увидел, как плещется выпитый им джин. Клянусь страданиями мучеников, даже его слезы в тот вечер были пригодны для распития. Он оказался настоящим профессионалом. Самостоятельно дошёл до двери на улицу, самостоятельно смог её открыть. Я же озаботился своим алиби, хоть тогда и не знал ещё такого слова. Выгребя всё, что у меня осталось, я снял комнату у хозяина бара и, стараясь произвести как можно больше шума, сделал вид, что отправляюсь к своей кровати. Мне стоило больших трудов, чтобы не броситься по лестнице в припрыжку. Оказавшись в комнате, я сразу перестал ломать комедию и, заперев дверь, тут же выбрался через окно. В переулке меня уже ждал один из моих партнёров, другой наблюдал за нашей целью. Со всех ног мы кинулись за нашим золотом и, благодаря тому, что наша жертва еле двигала ногами, мы быстро нагнали его и присоединились к третьему члену нашей банды. Дальше всё было предельно просто. Надо было дождаться пока он будет проходить мимо переулка, толкнуть его туда и отобрать его груз. Нам даже бить его не пришлось. После первого толчка он рухнул как будто его сбил носорог, и, воспользовавшись удобной позицией, он сразу же принялся блевать. Самым сложным для нас было не попасть под извергающийся из него фонтан, пока мы его обыскивали. Затем мы разделились, заранее договорившись встретиться следующим вечером. Мешок с золотом я, на правах главы нашей кооперации, оставил у себя.

Неизвестно, как бы сложилась моя жизнь, если бы я сразу направился бы к себе домой, но опьянённый успехом я решил подразнить судьбу и прогуляться ещё по городу. Я не удержался и спрятавшись в тупике рискнул поближе взглянуть на свою добычу. Я достал один самородок. Когда я зажал его в руке, на меня снизошла уверенность, что теперь удача будет всегда сопутствовать мне. Так с куском жёлтого металла в руке я и пришёл к себе. Находясь в эйфории, я потерял всякую бдительность, поэтому громилам Гиппопотама не составило труда схватить меня, при этом одарив парой болезненных ударов. Когда скрючённого меня подняли с пола, я увидел, что сам Гиппопотам посетил меня. Теперь, сидя на моём единственном стуле, он противно ухмылялся, демонстрируя почти все оставшиеся у него зубы. «Мальчишка думал обмануть меня? Если бы на кону не стояла токая прорва золота, то я бы даже восхитился бы твоим безрассудством. Но тебе не повезло, слишком на многое ты раскрыл свой поганый рот. Найдите золото!» Последнее он уже адресовал своим головорезам. Надо признать они чётко справились со своими обязанностями. Через несколько секунд мешочек с золотом был уже у Гиппопотама. «Не хочу, чтобы ты считал меня нечестным и несправедливым по отношению членам моего профсоюза. У меня тоже есть кое-что твоё». Из-под стула он достал мешок и бросил его к моим ногам. Из него тут же выпали головы моих подельников. Настал мой черед блевать тем вечером. Гиппопотам только радостно смеялся. Даже его шавки открыто улыбались, держа меня за руки. Тут я окончательно осознал, что очень скоро моя голова отделится от туловища и присоединится к двум другим. И тут я начал лить слёзы как небо в сезон дождей. Я рыдал, я клялся, что моей вины здесь нет и меня заставили угрозами моей жизни и жизни моей матери, что я искуплю свой проступок. Я умоляю простить меня. Мне даже удалось убедить свой кишечник обделаться. Всё это возымело желаемый эффект. Вышибалы расслабились и, после того как я наложил себе в штаны, даже постарались отодвинуться от меня. Улыбка Гиппопотама немного сменилась гримасой отвращения. Похоже он не ожидал такого низкого поведения. Именно этого момента я и ждал. Они потеряли бдительность и ослабили свою хватку. Почувствовав момент, я резко врезал лбом одному громиле и пнул в пах другого. Не ожидая такой прыти от меня, они выпустили меня, и я тут же прыгнул в сторону окна, в тайне надеясь, что по пути смогу крепко приложить Гиппопотама, но он оказался шустрее, чем я думал, и уже верещал, призывая схватить меня и утопить в собственном дерьме. Я же почти добрался до окна, но тут один из вышибал пришёл в себя и успел схватить меня за ногу. Инстинктивно я пнул его свободной ногой в нос и, услышав хруст его хрящей, смешанный с громким воплем боли, выпал на улицу.

Падая я уже понял, что оставаться в Бома и при этом иметь возможность самостоятельно дышать у меня нет шансов, и, перекатившись после приземления, я тут же побежал в сторону порта. За спиной я слышал крики, которые ничего хорошего мне не обещали. К тому же у меня был прекрасный стимул – желание на расстаться со своей головой. Так что бежал я как самая сильная антилопа. Наконец я добрался до набережной и, недолго думая, нырнул в воду. Я постарался задержать дыхание как можно дольше и отплыть как можно дальше от берега. Скоро мои лёгкие горели, и мозг требовал сделать глоток воздуха, но я упрямо грёб под водой. Наконец у меня заплясали перед глазами красные пятна, и я рискнул вынырнуть. Оказалось, что я достаточно далеко отплыл от берега, и голоса преследователей на берегу звучали уже неразборчиво. Тогда я повернулся в сторону большой воды, оценил, какой из кораблей находится ближе всего ко мне, и поплыл к находящемуся в противоположной стороне гавани. Пока я пыл, у меня было время подумать о случившемся. Теперь я проклинал свою глупость. Только кретин, а Гиппопотам мог быть кем угодно, но только не кредитном, отдал бы мешок с золотом пьющему придурку и не позаботился бы о его охране. Позже, когда я вновь оказался в Бома, мне удалось подтвердить мою догадку. Больше полудюжины членов ударного отряда профсоюз сопровождали доставку. Они просто растерялись от нашей наглости и не поверили в реальность происходящего, поэтому и не схватили нас сразу.

С этими мыслями я доплыл до корабля, забрался на него и спрятался в спасательной шлюпке. В ней я и заснул, глядя на огни города, который должен покинуть, и всё ещё сжимая в руке золотой самородок.

Старик вновь наполнил свой стакан, сделал глоток виски, вздохнул и продолжил.

– Утро было тяжёлым. По глупости я надеялся, что смогу незаметно спрятаться на корабле и в ближайшем порту сойти на берег. Но жизнь вновь указала мне, что я самонадеянный балбес. Через пару часов после пробуждения, я почувствовал, что организм требует удовлетворить его нужды, и выбрался из своего укрытия. Практически сразу же меня заметила команда и скрутила в тот момент, когда я справлял нужду с борта корабля. Меня связали и доставили к капитану, которым оказался забавно выглядящий грек по имени Вассилос. Он поинтересовался, какого чёрта я здесь делаю. На мгновение у меня мелькнула мысль, что я могу вырваться и успеть добежать до борта, но с гордостью могу заявить, что именно в этот момент я решил хотя бы начать пытаться думать прежде чем совершать очередную глупость. Я рассказал почти правдивую историю моего предыдущего вечера. Рассказывая о погоне за мной, я, конечно, умолчал о причинах, по которым она произошла. Ну и конечно о своём богатстве я тоже не распространялся. Уже не помню, что конкретно я врал капитану, но он хоть и не поверил мне, всё-таки разрешил остаться корабле до ближайшего порта. Взамен я исполнял обязанности юнги. Скоро корабль достиг берегов Европы, и я впервые ступил на новый для меня континент. Это был порт Малаги и хотел бы я сказать, что за время моего морского путешествия я сдружился с командой, завоевал доверие капитана и мне предложили остаться на корабле. Это слишком красиво для правды. Я был откровенно хреновым моряком. Избегал работу, а, когда боцман находил моё новое место для круглосуточного сна и пинками, сдобренными руганью на разных языках, гнал дарить палубу, со своими обязанностями я справлялся плохо.

– Так на южном берегу Испании началась моя новая жизнь, – Филипп снова начал улыбаться. – Европа приходила в себя после большой войны и мне довелось поучаствовать во многих занимательных историях.

Похоже, что старику наконец удалось сломить терпение Родриго, и тот поднялся со своего кресла. Подойдя к нему, испанец вырвал у него из рук полупустой стакан и залом выпил янтарную жидкость. Затем он поставил стакан на стол, вернулся к своему креслу и не моргая уставился на старика. Филипп мгновенно понял намёк, и улыбка поспешила скрыться с его лица.

– Но вас, конечно же, интересует не это. В общем мой нрав всё-таки время от времени втравливал меня в неприятности, и следующие лет шесть я менял один порт на другой. Пока в 1951 году я не оказался в Брюгге. В очередной раз я попытался извлечь урок из своих злоключений и пожить спокойной жизнью. Я устроился работать грузчиком в доках. По сути так начиналась моя жизнь в каждом порту до этого. Какое-то время я был счастлив. Я по двенадцать часов в день таскал грузы с кораблей и обратно. У меня появилось немного денег, а вместе с ними возможность проводить время в барах. Наливаясь бельгийским пивом, я стал больше задумываться о том, что неплохо было бы что-нибудь изменить в моей жизни. И чем больше во мне оказывалось пива, тем более правильной казалась эта мысль. К тому же мой золотой самородок всё также был при мне и как будто шептал, что я должен приумножить его, и он тот краеугольным камень, на котором будет построено моё благополучие. Правда, я уже не был тем глупым юнцом, который только сошёл с корабля капитана Вассилоса. Кое-какой опыт у меня был накоплен, и я знал, что некоторые ошибки лучше не повторять. Так я и уничтожал портеры с лаггерами в пабе, надеясь, что количество выпитого мной рано или поздно перейдёт в качественный план. Но пиво текло через меня, а в некоторые дни и мимо меня, но рождению хороших планов оно не способствовало. Я становился всё мрачней и вот в один день пиво решило, что я слишком туп и взяло всё в свои руки. Не скажу, что выпил я больше обычного, но, когда я шёл в сортир, случайно зацепил одного бугая, который нёс несколько бокалов пива и вполне успешно после моего толчка выронил их.

Это недоразумение вызвало короткий, но эмоциональный спор, во время которого мы старались найти как можно более унизительное оскорбление друг другу. Эту часть выиграл я, сказав, что такому кастрированному быку как он пиво ни к чему, так как он всё равно не сможет отлить, а, судя по его заднице, в нём и так его накопилось сверх всякой меры. В этот момент он перешёл на следующий уровень общения и нанёс мне мощный левый хук в челюсть.

Это было немного неожиданно, но я должен признать, что за всё то время, проведённое в различных барах, пабах, тавернах и прочих местах, где я мог напиться, мне довелось кое-чему научиться. Поэтому благодаря приобретённым инстинктам в последний момент я смог немного откинуть голову назад. Удара я не избежал, но по-крайней мере он не уже не был таким убойным. Меня откинуло, и я, сделав несколько шагов, ударился спиной о барную стойку. Возможно, если бы я был в более добродушном состоянии, то в этот момент я бы пьяно улыбнулся и сказал бы что-нибудь в стиле: «Прости, приятель, я был не прав, давай я куплю тебе новую пинту пива». И в этом случае мы бы сейчас не беседовали в этой гостеприимной дыре. Это был не тот день. Вообще я практически не помню, чтобы у меня выпадали бы настолько благоприятные дни, и я оставил бы без ответа такой вызов. Поэтому я заревел и бросился на него. В драках я всегда брал нахрапом, но мой противник на этот раз оказался более умелым. Он не махал руками как я, а пытался блокировать мои удары и при этом не забывал охаживать меня своими. Спустя некоторое время, хотя мне казалось, что уже вот-вот на востоке должны появиться первые утренние лучи, я начал выдыхаться и отступать назад. Товарищи этого бычка заметили это и радостно заорали, подбадривая моего противника и требуя, чтоб мое лицо стало бы более однородным. Мои руки становились тяжелее, из горла вырывался уже не рык, а скорее хрип, и ноги обещали запутаться между собой. От исполнения последнего обещания меня спасла моя уже старая знакомая – барная стойка. Я опять упёрся в неё и на этот раз я думал не о том, чтобы измочалить этого быка, но чтоб самому не стать полуфабрикатом для завтрашнего меню бара. В этот момент удача решила, что уже достаточно поиздевалась надо мной и я почувствовал, как локтем задел стоящую на стойке пивную бутылку. Если бы у меня было время подумать, то я бы и двух секунд не потратил бы на то, чтобы серьёзно рассмотреть такую возможность. Очень уж это примитивно, а мой противник явно был не примитивный. Но, слава богу, я получил достаточно ударов в голову, чтобы потерять способность рассуждать здраво. На этот раз я не пожалел о своей глупости. Я схватил бутылку и просто попытался ударить своего врага по голове. У него хватило мастерства сблокировать мой удар, но он не принял во внимание тот факт, что ему надо останавливать не мой кулак. Бутылка выскользнул из моей руки и вращаясь впечаталась ему между глаз. Это не был нокаутирующий удар, но он заставил его потерять ориентацию, отступить на пару шагов и запнуться за так вовремя подвернувшийся стул. Он рухнул на пол и начал отчаянно ругаться по-фламандски. Я решил не ждать, когда он сможет воплотить свои угрозы в жизнь, или его дружки не решат помочь ему. Я схватил стул и решил проложить им путь к отступлению через окно. Но моя удача снова решила передохнуть, и я даже близко не попал ни в одно из окон. Моё странное поведение привело в замешательство практически всех, и я решил, за неимением лучшего, пользоваться этой возможностью. Я набычился и с криком, в котором, наверное, звучала нота отчаяния, бросился к двери паба. Как и в Бома мне удалось вырваться из неприятной ситуации и, резво перебирая ногами в сторону арендуемой мной комнаты, я даже подумал, что мне сильно везёт в городах, название которых начинается на «Б», и поэтому мне надо вспомнить ещё порты, которые начинаются с этой прекрасной буквы.

На следующее утро мне показалось, что в баре я дрался не с человеком, а пытался не попасть под ноги дикому носорогу. Всё тело болело, а на отражение в зеркале я вообще предпочёл не смотреть. Всё равно я и до этого не был жгучим красавцем, а давешние процедуры не должны были поспособствовать улучшению положения. Я признал себе, что тягать тюки я в любом случае не в состоянии и поэтому на работу идти бессмысленно. Лучше посвятить время восстановлению. А как известно алкоголь вполне годен для этих целей. По дороге в ближайший кабак, я всё-таки поймал одного оборванца и, сунув ему несколько монет, наказал сбегать в доки и передать моему начальнику, что я заболел и не хочу распространять заразу среди своих товарищей.

Первый же бокал пусть и дерьмового пива вернул мне хоть какую-то радость жизни. Следующие пять бокалов только закрепили мой успех. Я только расслабился, как тут же был наказан судьбой. Благодаря выпитому я не сразу заметил изменение атмосферы в кабаре и возникшую тишину. Когда я увидел, как за мой стол садиться какой-то бугай, я сразу напрягся. А когда за его спиной заметил своего вчерашнего противника, то окончательно убедился, что дело дрянь. Оглядевшись по сторонам, я насчитал ещё трёх вышибал (либо сказывались последствия вчерашних ударов и у меня двоилось в глазах). На этот раз даже безумная удача не смогла бы вырвать меня из цепких когтей судьбы. К тому моё тело и разум пребывали в состоянии редкого единства и признавали, что это вполне достойный день, чтобы прекратить топтать землю и уже стать её частью. Этот вывод настроил меня на умиротворённый лад, и я закал седьмой бокал. Если мне предстояло погибать, то я хотел это сделать максимально пьяным. Ну а если бы мне всё же повезло, то умереть я бы мог от алкогольного отравления.

К моему удивлению мой оппонент не делал никаких движений, которые я мог расценить как попытку продолжить нашу «беседу». Он только стоял и хмурился. С некоторой долей гордости я смотрел на его синяк, покрывавший оба его глаза. Много лет спустя в одной книге я увидел фотографию одного зверёныша – енота. Так этот бык выглядел как енот. В любом случае в душе я веселился, но при этом пытался не проявлять внешне свои эмоции.

Нам принесли заказанное пиво. Мой молчаливый гость сделал глоток из своего бокала.

– Ты знаешь, кто я?

Я честно помотал головой. Я на самом деле впервые его видел. Пару следующих минут он не моргая смотрел на меня, как будто проверяя, не соврал ли я. Похоже, что он убедился в моей честности и сделал ещё один глоток.

– Но ты догадываешься, кто я.

На этот раз он уже не задавал вопрос, а констатировал факт. Действительно, я не знал его имени, ни знал, откуда он родом, и кто его родители. Но я уже не раз видел людей такого типа. Он был вожаком. И его не самый блестящий вид, его заношенные штаны, его усеянный дырками жакет и испачканная чем-то красным майка – о я был практически уверен, что это не кровь, он должен был быть достаточно разумен, чтобы не ходить заляпанным чужой кровью – не могли оспорить тот факт, что он был главным. Практически в каждом городе, начиная с Бома, мне доводилось хотя бы видеть таких людей и обычно они мёртвой хваткой держали самые тёмные части городов.

Все старались выбирать так себе место, чтобы даже при самом внезапно его движении не попасться ему на дороге. Вся его свита заняла позиции так, чтобы он был в центре. Будь я впечатлительней, то, наверное, представил бы себе, что даже зал постарался изменить свою форму, лишь бы этот человек находился в центре. Но у меня уже была выработана привычка трезво смотреть на окружающий мир, поэтому я понимал, что помещение не изменилось и я всё также далёк от двери на кухню, как и мгновение назад. Ну а путь к окнам перекрывал мой вчерашний знакомый. Про главный вход я лучше промолчу. Сторонний наблюдатель вполне мог решить, что проходит стачка портовых грузчиков. Так что я просто пил своё пиво.

– Гийом рассказал мне о вашей вчерашней драке, – эти слова он сопроводил кивком головы на моего знакомого. Ну что ж, по крайней мере я узнал имя моего противника. – Он назвал тебя чёртовым долбанным ублюдком. Похоже тебе удалось произвести на него впечатление.

– Это был тяжёлый день и вечер не мог быть иным, – я ответил невпопад. Я уже чувствовал, что, если продолжу молчать, то эта стая решит, будто из-за страха я потерял дар речи. А я был невероятно близок к этому. – Пусть даже я и не хотел, чтобы Гийом стал его частью.

– И всё-таки ты завалил моего человека, – он оставался чертовски конкретным. – И раз ты это сделал, то я должен решить эту проблему. Ты либо пойдёшь на дно, либо выйдешь отсюда моим человеком.

– Я могу подумать? – непонятно с какой целью, скорее я решил потянуть время. Видно страх всё ещё держал под контролем часть моего языка.

– Конечно, – он кивнул, – только у тебя есть время, пока я допиваю своё пиво.

Я тоже решил допить своё. Должен признать, что решение уже было принято, и я просто хотел насладиться этими последними мгновениями спокойной жизни в Брюгге. Когда мой новый благодетель делал последний глоток, я выпалил: