Полное собрание сочинений. Том 14. Сентябрь 1906 – февраль 1907

А вот мы – так и не раскаялись. Мы говорили и говорим: бойкот, не-бойкот – вопрос не принципа, а целесообразности. Бойкот первой Думы был целесообразен. Он дал народным массам в живой, конкретной форме пролетарскую оценку Думы, как учреждения бессильного разрешить коренные вопросы революции. Теперь разгон Думы и все, что за ним последовало, подтверждает эту оценку; народные массы ясно видят, что пролетариат и здесь оказался их естественным вождем в революции, заранее предупредив их о бесплодности конституционных иллюзий. Бойкот отвлек на себя внимание и силы правительства – и помог тем победе буржуазной оппозиции на выборах. Бойкот сплотил широкие пролетарские массы в едином акте революционного протеста. Его агитационное и организационное значение было громадно.

Бойкот сделал большое дело – но он уже сделал его. Оценка Думы дана, думским иллюзиям нанесен решительный удар – незачем еще раз делать это. Сил правительства бойкот теперь не отвлек бы – правительство сумело, конечно, понять урок прошлых выборов. Агитационная и организационная работа может быть выполнена на почве участия в выборах не хуже, чем на почве бойкота – если только не будет еще значительно ухудшен избирательный закон. А в этом последнем случае, может быть, придется бойкотировать вновь. Точно так же может оказаться не до выборов в Думу, если начнутся вновь большие революционные битвы.

Таким образом, бойкот и впредь остается для нас вопросом целесообразности. Мы только не видим пока достаточных оснований для бойкота.

Кто чувствует себя виновным, тот может каяться. Но при этом пусть он посыпает пеплом свою главу и раздирает свои одежды, а не чужие. Извращать же историю и клеветать в порыве раскаяния, – даже и на себя, – отнюдь не следует.

«Пролетарий» № 7, 10 ноября 1906 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

Постскриптум к статье «Социал-демократия и избирательная кампания»[54 - Статья «Социал-демократия и избирательная кампания» была напечатана без подписи в большевистской газете «Пролетарий» № 7 от 10 (23) ноября 1906 года. Автор статьи не установлен.]

Статья эта была уже написана, когда в газете «Товарищ» появилось «Открытое письмо к сознательным рабочим» Г. В. Плеханова. В этом письме Плеханов, «маневрируя» между левым крылом буржуазии и правым крылом социал-демократии, окончательно порывает и с принципами международной революционной социал-демократии, и с решениями Объединительного съезда партии. Съезд партии формально запретил какие бы то ни было блоки с буржуазными партиями. Сознательный, организованный пролетарий на своих партийных собраниях называет всякие блоки с буржуазией «изменой делу пролетариата»; в своей статье в «Товарище» и в письме к партийным организациям Л. Мартов, становясь на большевистскую, т. е. последовательно-революционную точку зрения, решительно высказывается против всяких блоков на первой стадии. «По первому вопросу («блоки» или соглашения в ходе выборов), – пишет Мартов, – я бы рекомендовал отстаивать, опираясь на резолюцию съезда, полную самостоятельность нашего участия в первой стадии выборов, т. е. там, где мы выступаем перед массами». Такая постановка вопроса кажется Плеханову проявлением «ложно понимаемой непримиримости». «Там, где мы не можем быть уверены в победе нашего кандидата, – пишет Плеханов, – мы обязаны войти в соглашение с другими партиями, желающими бороться с нашим старым порядком»[13 - Курсив Плеханова.]. Допуская, таким образом, вопреки решению съезда, соглашения с буржуазными партиями, Плеханов, однако, в своей «политической мудрости» предвидит случаи, когда в такие соглашения нам не нужно вступать. «Там, – пишет он, – где нельзя сомневаться в том, что нам удастся провести своего собственного кандидата[14 - Курсив Плеханова.], мы можем и должны действовать независимо от других партий». Удивительная «политическая мудрость»! Где мы уверены, что проведем сами своего кандидата, там мы его проводим сами. Где не уверены, там обращаемся к помощи… «желающих бороться с старым порядком», или там помогаем этим «желающим» провести своего кандидата. А там, где эти «желающие бороться» уверены, что они сами проведут своих кандидатов, как вы думаете, о сотрудник кадетских газет, Плеханов, будут они добиваться соглашения с нами? Ведь раз речь идет о соглашениях, то всякому политическому младенцу ясно, что соглашения нужны только в таких случаях, когда партия не уверена в том, что собственными силами проведет своих кандидатов. Но мы и в таких случаях против всяких соглашений. А Г. В. Плеханов, как истый рыцарь свободы, бьет в набат в кадетском «Товарище» и сзывает всех «желающих бороться»… Жалуйте, все «желающие»! Пролетариат борется, вы – «желаете» бороться! И прекрасно… Если и этого пролетарию мало, тогда, конечно, он «враг свободы».

Так, мало-помалу, со ступеньки на ступеньку, излюбленный кадетами вождь меньшевиков, забыв сказанное им после разгона Думы, опускается до… Череванина… Со свойственными ему «быстротою, натиском и глазомером» Плеханов устремляется к самым правым из нашего правого крыла. Далеко остается позади Мартов; еле поспевает за своим идейным вождем «Социал-Демократ». Еще орган Центрального Комитета после длинных рассуждений о классовом характере нашей избирательной кампании предлагает нам сложную систему соглашений, строит лесенку, по которой социал-демократия должна спускаться до кадетов. Сначала, предлагает «Социал-Демократ», самостоятельное, т. е. классовое, выступление там, где мы имеем шансы на успех; нет шансов на успех – мы объединяемся с буржуазными партиями, «стремящимися вместе с нами к созыву учредительного собрания»; не хотят эти партии учредительного собрания – тем хуже – (это – последняя, третья, антиклассовая и антидемократическая ступенька) – мы объединимся и с ними. Как умудряется Центральный Комитет, избранный съездом для проведения в жизнь решений съезда, – нарушать эти решения, – это его тайна. Факт тот, что в настоящее время перед нами разыгрывается самое позорное для социал-демократии зрелище, когда в редакции одного и того же руководящего, центрального органа «рак пятится назад».., а «лебедь рвется к облакам», когда по такому важному для нас вопросу, как избирательная тактика, не только в партии, но даже в «руководящей» фракции нет ни единства мысли, ни единства действий. В какой стране и какая социалистическая партия, кроме разве самых оппортунистических, допустила бы такой политический разврат? И замечательно, что именно все эти раки, щуки и лебеди, эти побивающие друг друга Мартов и Плеханов, именно они ведут самую отчаянную кампанию против созыва экстренного съезда партии, съезда, в котором мы нуждаемся теперь больше, чем когда-нибудь.

«Пролетарий» № 7, 10 ноября 1906 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

Социал-демократия и избирательные соглашения[55 - Брошюра «Социал-демократия и избирательные соглашения» была напечатана в ноябре 1906 года в Петербурге. В 1912 году, спустя 5 лет после ее издания, Комитет по делам печати наложил на нее арест. Петербургская судебная палата арест утвердила. 30 января (12 февраля) 1913 года в типографии петербургского градоначальства оставшиеся экземпляры брошюры были уничтожены.]

Написано во второй половине октября 1906 г.

Напечатано в ноябре 1906 г. в Петербурге отдельной брошюрой издательством «Вперед»

Печатается по тексту брошюры

Вопрос о выборной кампании во вторую Думу сильно интересует теперь рабочую партию. Особенно много внимания уделяется при этом «блокам», т. е. постоянным и временным избирательным соглашениям с.-д. на выборах с другими партиями. Буржуазная, кадетская печать – и «Речь», и «Товарищ», и «Новый Путь», и «Око»[56 - «Око» — ежедневная либерально-буржуазная газета кадетского направления; издавалась в Петербурге с 6 (19) августа по 31 октября (13 ноября) 1906 года, вместо ранее выходивших, сменявших друг друга газет: «Русь», «Молва», «Двадцатый Век».], и т. д. – всячески убеждают рабочих в необходимости «блока» (избирательного соглашения) между с.-д. и кадетами. С.-д. меньшевики частью высказываются за такие блоки (Череванин в «Нашем Деле» и «Товарище»), частью против (Мартов в «Товарище»). Большевики с.-д. высказываются против блоков, допуская лишь на высших ступенях избирательной кампании частные соглашения о распределении мест на основании силы революционных и оппозиционных партий в первоначальном голосовании избирателей.

Попытаемся изложить вкратце основания этой последней точки зрения.

I

Социал-демократия смотрит на парламентаризм (участие в представительных собраниях), как на одно из средств просвещения, воспитания и организации пролетариата в самостоятельную классовую партию, как на одно из средств политической борьбы за освобождение рабочих. Этот марксистский взгляд решительно отделяет социал-демократию, с одной стороны, от буржуазной демократии, с другой стороны, от анархизма. Буржуазные либералы и радикалы видят в парламентаризме «естественный» и единственно нормальный, единственно законный способ ведения государственных дел вообще, отрицая классовую борьбу и классовый характер современного парламентаризма. Буржуазия всеми силами, всяческими способами и по всяческим поводам старается надеть шоры на глаза рабочих, чтобы они не видели, каким образом парламентаризм является орудием буржуазного угнетения, чтобы они не сознавали исторически-условного значения парламентаризма. Анархисты тоже не умеют оценить парламентаризм в его исторически-определенном значении, отказываясь вообще от такого средства борьбы. Социал-демократы в России решительно борются поэтому и с анархизмом и с стремлением буржуазии закончить возможно быстрее революцию посредством сделки со старой властью на почве парламента. Всю свою парламентскую деятельность они всецело и безусловно подчиняют общим интересам рабочего движения и особым задачам пролетариата в современной, буржуазно-демократической, революции.

Отсюда вытекает прежде всего, что участие с.-д. в думской кампании носит совсем не тот характер, как участие других партий. В отличие от них мы никакого самодовлеющего или даже главенствующего значения за этой кампанией не признаем. В отличие от них мы подчиняем эту кампанию интересам классовой борьбы. В отличие от них мы лозунгом этой кампании ставим не парламентаризм ради парламентских реформ, а революционную борьбу за учредительное собрание и притом борьбу в ее высших формах, вытекающих из исторического развития форм борьбы за последние годы[15 - Мы не касаемся здесь вопроса о бойкоте, ибо это не входит в тему брошюры. Заметим лишь, что нельзя оценивать его вне конкретной исторической обстановки. Бойкот булыгинской Думы был удачен. Бойкот виттевской Думы был необходим и правилен. Революционная с.-д-тия должна первой становиться на путь наиболее решительной и наиболее прямой борьбы и последней принимать более обходные способы борьбы. Бойкот столыпинской Думы невозможен в старой форме и был бы неправилен после опыта первой Думы.].

II

Какой вывод вытекает из сказанного по отношению к избирательным соглашениям? Прежде всего тот, что нашей главной и основной задачей является развитие классового сознания и самостоятельной классовой организации пролетариата, как единственного до конца революционного класса, как единственного возможного вождя победоносной буржуазно-демократической революции. Поэтому классовая самостоятельность всей избирательной и всей думской кампании – наша важнейшая общая задача. Другие, частные задачи не отрицаются этим, но они должны быть всегда подчинены ей, сообразованы с ней. Из этой общей посылки, подтверждаемой и теорией марксизма и всем опытом международной социал-демократии, мы безусловно должны исходить.

Может показаться, что особые задачи пролетариата в русской революции сразу перевертывают эту общую посылку. Именно, буржуазия крупная уже изменила революции в лице октябристов или задалась целью посредством конституции остановить революцию (кадеты); победа революции возможна только при поддержке пролетариата наиболее передовой и сознательной частью крестьянской массы, которую ее объективное положение толкает на борьбу, а не на сделку, на завершение, а не на притупление революции. Отсюда – могут заключить – обязательны соглашения с.-д. с крестьянской демократией на протяжении всех выборов.

Но такое заключение еще никак нельзя вывести из совершенно правильной посылки, что полная победа нашей революции возможна только в виде революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Надо еще доказать, что блок с крестьянской демократией на все время выборов возможен и выгоден с точки зрения данных партийных отношений (крестьянская демократия представлена у нас уже теперь не одной, а разными партиями) и с точки зрения данной избирательной системы. Надо еще доказать, что посредством блока с той или иной партией мы лучше выразим и отстоим интересы действительно революционного крестьянства, чем посредством полной самостоятельности нашей партии в критике таких-то крестьянско-демократических партий, в противопоставлении одних элементов крестьянской демократии другим. Из посылки о наибольшей близости пролетариата с революционным крестьянством в данной революции вытекает безусловно общая политическая «линия» с.-д.: вместе с крестьянской демократией против предательской крупнобуржуазной «демократии» (кадетов). Но вытекает ли отсюда сейчас избирательный блок с энесами (н.-с. – народно-социалистическая партия) или с эсерами, этого еще нельзя сказать, не разобрав отличия этих партий друг от друга и от к.-д., не разобрав теперешней избирательной системы с ее многостепенностью. Отсюда вытекает непосредственно и безусловно только одно: ни в каком случае мы не можем в нашей избирательной кампании ограничиваться голым и абстрактным противопоставлением пролетариата буржуазной демократии вообще. Напротив, мы должны все внимание направить на точное, выведенное из данных истории нашей революции, различение либерально-монархической и революционно-демократической буржуазии, на различие между кадетами, энесами и эсерами, если говорить конкретнее. Только посредством такого различения мы наиболее правильно определим своих ближайших «союзников». Мы не забудем при этом, во-первых, что с.-д. за всяким союзником из буржуазной демократии должны присматривать, как за врагом. А во-вторых, мы еще особо разберем, что нам выгоднее: связать ли себе руки общим блоком с какими-нибудь энесами (к примеру скажем), или сохранить полнейшую самостоятельность, чтобы в решительную минуту иметь всегда возможность расколоть беспартийных «трудовиков» на оппортунистов (н.-с.) и революционеров (с.-р.), противопоставить первым вторых и т. п.

Таким образом, соображение о пролетарско-крестьянском характере нашей революции не дает еще право сделать вывод о необходимости соглашений с той или иной крестьянско-демократической партией на той или иной ступени выборов во вторую Думу. Это соображение отнюдь еще не достаточно даже для ограничения пролетарско-классовой самостоятельности на выборах вообще, не говоря уже об отрицании этой самостоятельности.

III

Чтобы подойти ближе к решению нашей задачи, мы должны, во-первых, посмотреть на основную партийную группировку при выборах во вторую Думу, а, во-вторых, вникнуть в особенности данной избирательной системы.

Избирательные соглашения бывают между партиями. Каковы же главные типы партий, которые будут бороться на выборах? Черносотенцы, несомненно, объединятся вместе еще теснее, чем на выборах в первую Думу. Октябристы и «меоны» (партия м. о. – мирного обновления) либо примкнут к ним, либо к кадетам, либо (всего вернее) будут колебаться между черносотенцами и кадетами. Во всяком случае считать октябристов «партией центра» (как делает Л. Мартов в новой брошюре: «Политические партии в России») есть коренная ошибка: в действительной борьбе, которая должна решить окончательно исход нашей революции, центром являются кадеты. Кадеты – организованная партия, которая самостоятельно идет в выборы, будучи притом упоена успехом на выборах в первую Думу. Но партия эта с дисциплиной не из строгих и с сплоченностью не из крепких. Левые кадеты недовольны поражением в Гельсингфорсе[57 - В. И. Ленин имеет в виду решения IV съезда кадетской партии, состоявшегося 24–28 сентября (7–11 октября) 1906 года в Гельсингфорсе. При обсуждении вопроса о тактике центральный комитет партии кадетов предложил резолюцию, которая отвергала «пассивное сопротивление», провозглашенное Выборгским воззванием (см. примечание № 44). Левые кадеты (в основном представители провинциальных организаций партии) предложили свою резолюцию, в которой «пассивное сопротивление» признавалось ближайшей задачей партии. Большинством голосов съезд принял резолюцию центрального комитета кадетской партии, призывавшую не проводить в жизнь Выборгское воззвание.] и будируют. Часть их (недавно г. Алексинский в Москве) уходит к энесам. В первой Думе попадались такие «исключительно-редкостные» кадеты, которые подписывались даже под проектом 33-х об уничтожении всякой частной собственности на землю (Бадамшин, Зубченко, Ложкин). Значит, отколоть хотя бы и ничтожную частичку этого «центра» на сторону левых не безнадежно. Кадеты чувствуют прекрасно свою слабость среди народных масс (недавно кадетский «Товарищ» сам должен был признать это[58 - В. И. Ленин имеет в виду статью В. Голубева «К задачам партии к.-д.», напечатанную в «Товарище» № 73 от 28 сентября (11 октября) 1906 года. В статье говорилось о том, что кадетская «партия была богата генералами, но бедна солдатами и инструкторами».]) и охотно пошли бы на блоки с левыми. Недаром кадетские газеты с умилением радости открывали столбцы социал-демократам Мартову и Череванину для обсуждения вопроса о блоке с.-д. с к.-д. Мы, конечно, не забудем никогда и разъясним массам во время избирательной кампании, что кадеты не исполнили своих обещаний в первой Думе, мешали трудовикам, играли в конституционные игрушки и т. д., и т. д., вплоть до умолчания о четыреххвостке[59 - Четыреххвостка — сокращенное название демократической избирательной системы, включающей четыре требования: всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право.], до каторжных законопроектов и проч.

Далее идут «трудовики». Этого типа, т. е. мелкобуржуазные и преимущественно крестьянские, партии распадаются на беспартийную «Трудовую группу» (недавно имевшую свой съезд), энесов и эсеров (п. п. с. – «партия польская социалистическая» и т. п. соответствуют более или менее эсерам). Сколько-нибудь последовательные и решительные революционеры и республиканцы только эсеры. Энесы – оппортунисты гораздо хуже наших меньшевиков, полукадеты, строго говоря. Беспартийная «Трудовая группа», может быть, влиятельнее и тех и других в крестьянской массе, но степень решительности ее демократизма определить трудно, хотя они, несомненно, гораздо левее кадетов и принадлежат, по-видимому, к революционной демократии.

Социал-демократия – единственная партия, которая выступит на выборах, несмотря на свои раздоры, дисциплинированно до конца, – которая имеет вполне определенный и строго классовый базис, – которая объединила все с.-д. партии всех народов России.

Но как заключать общий блок с трудовиками при очерченном выше составе этого типа партий? Где гарантии за беспартийных трудовиков? Разве возможен блок партии с беспартийными? Почему мы знаем, что гг. Алексинские завтра не вернутся от энесов к кадетам?

Ясно, что действительно партийное соглашение с трудовиками невозможно. Ясно, что мы ни в каком случае не можем помогать объединению оппортунистов н.-с. и революционеров с.-р., а должны раскалывать и противополагать их. Ясно, что при наличности беспартийной Трудовой группы нам выгоднее во всех отношениях полная самостоятельность для воздействия на них в духе безусловно революционном, чем связывание себе рук и затушевывание различий между монархистами и республиканцами и т. д. Такое затушевывание для с.-д. абсолютно недопустимо, и уже по одному этому соображению надо безусловно отвергнуть блоки, раз наличная группировка партий соединяет беспартийных трудовиков, н.-с. и с.-р.

Действительно ли они соединимы и соединяются? Соединимы безусловно, ибо мелкобуржуазный классовый базис один. Соединялись на деле в первой Думе, и в газетах периода октября, и в газетах периода думского, и в голосованиях среди студенчества (si licet parva componere magnis – если позволительно сравнить маленькое с большим). В самом деле, это – мелкий, но характерный, в связи с другими, симптом, что в голосованиях «автономного» студенчества сталкивались часто три списка: к.-д., блок трудовиков, энесов, эсеров и п. п. с. и, наконец, с.-д.

С точки зрения пролетариата ясность классовой группировки партий стоит выше всего, а выгода самостоятельного воздействия на беспартийных (или колеблющихся от н.-с. к с.-р.) трудовиков очевидна по сравнению с попытками соглашения партии с беспартийными. Данные о партиях невольно наталкивают на вывод: никаких безусловно соглашений на низшей стадии, в агитации перед массами; на высших стадиях все усилия направить к тому, чтобы при распределении мест разбить кадетов посредством частного соглашения с.-д. и трудовиков, – разбить энесов посредством частного соглашения с.-д. и эсеров.

Нам возразят: пока вы, неисправимые утописты-большевики, мечтаете о том, чтобы разбить кадетов, вас всех разобьют черносотенцы, ибо вы разобьете голоса! Эсдеки, трудовики и кадеты вместе наверное разбили бы черносотенцев наголову, а действуя порознь, вы можете доставить легкую победу общему врагу. Допустим, у черных 26 голосов из 100, у трудовиков и кадетов по 25, у эсдеков 24. Пройдет черносотенец, если не будет блока с.-д., трудовиков и к.-д.

Это возражение часто принимают за серьезное, и его надо внимательно разобрать. А чтобы его разобрать, надо рассмотреть данную, т. е. теперешнюю, русскую избирательную систему.

IV

Выборы в Думу у нас не прямые, а многостепенные. При многостепенных выборах раздробление голосов опасно только на низшей ступени. Только тогда, когда на выборы идут первоначальные избиратели, мы не знаем, как разобьются голоса; только в агитации перед массами мы действуем «втемную». На высших стадиях, при выборах через выборных, генеральное сражение уже кончено, остается распределение мест по частному соглашению партий, знающих точное число своих кандидатов и своих голосов.

Низшая ступень выборов есть выбор выборщиков в городах, выбор десятидворников в деревнях, выбор уполномоченных в рабочей курии.

В городах мы выступаем в каждой избирательной единице (участок и т. п.) перед большой массой избирателей. Опасность раздробления голосов, неоспоримо, имеется. Неоспоримо, что в городах черносотенные выборщики могут кое-где пройти исключительно благодаря отсутствию «блока левых», исключительно благодаря отвлечению, к примеру скажем, эсдеками части голосов от кадета. Помнится, в Москве Гучков получил что-то около 900 голосов, кадеты – около 1400. Достаточно было бы эсдеку отбить у кадета 501 голос, и Гучков оказался бы победителем. И не подлежит сомнению, что обывательская публика учтет эту нехитрую механику, будет бояться раздробления голосов, будет ради этого только склонна подавать голоса за самого умеренного из оппозиции. Получится то, что в Англии называется «трехугольными» выборами, когда городская мелкота боится голосовать за социалиста, чтобы не отнять голосов у либерала и этим не дать победы консерватору.

Какое может быть средство против этой опасности? Только одно: соглашения на низшей стадии, т. е. общий список выборщиков, в котором партийные кандидаты подобраны в числе, определенном договором между партиями до борьбы. Все вошедшие в соглашение партии призывают тогда всю массу избирателей голосовать именно за один этот общий список.

Разберем доводы за и против употребления такого приема.

Доводы за: агитацию можно вести строго партийную. Пусть с.-д. критикуют сколько угодно кадетов перед массой, только пусть добавляют: а все же они лучше черносотенцев, и мы согласились насчет общего списка.

Доводы против: общий список будет вопиющим противоречием со всей самостоятельной, классовой политикой с.-д. Рекомендуя массе общий список к.-д. и с.-д., мы неизбежно спутываем донельзя ясность классовых и политических делений. Мы подрываем принципиальное и общереволюционное значение нашей кампании ради выигрыша местечка в Думе либералу ! Мы подчиняем классовую политику парламентаризму вместо того, чтобы подчинять парламентаризм классовой политике. Мы лишаем себя возможности произвести подсчет своих сил. Мы теряем то, что длительно и прочно во всех выборах: развитие сознания и сплоченности социалистического пролетариата. Мы приобретаем то, что преходяще, условно и неверно: преимущество кадета пред октябристом.

И ради чего мы подвергаем опасности выдержанную работу социалистического воспитания? Ради опасности черносотенных кандидатур? Но все города России дают всего 35 депутатских мест в Думе из 524 (СПБ. – 6, Москва – 4, Варшава и Ташкент – по два, остальные 21 город – по одному). Значит, города сами по себе ни в каком случае не могут изменить сколько-нибудь существенно физиономии Думы. А затем нельзя же ограничиться одним формальным соображением об арифметической возможности раздробления голосов. Надо рассмотреть, велика ли политическая вероятность этого. И такое рассмотрение показывает, что черносотенцы даже на выборах в первую Думу имели ничтожное меньшинство, что случаи, подобно приведенному выше «гучковскому» случаю, являются исключением. По данным «Вестника к.-д. партии»[60 - Речь идет о кадетском журнале «Вестник Партии Народной Свободы»; выходил еженедельно в Петербурге с 22 февраля (7 марта) 1906 года по 3 (16) февраля 1908 года. После Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года журнал стал выходить вновь; был закрыт вскоре после Октябрьской социалистической революции.] (1906, 19/IV, №7), в 20 городах, пославших 28 депутатов в Думу, из 1761 выборщика было 1468 к.-д., 32 прогрессиста и 25 беспартийных. Октябристов – 128, торг.-пром. – 32 и правых – 76, т. е. всего правых 236, менее 15%. В 10 городах не прошло ни одного выборщика из правых, в 3-х городах – не более, чем по 10 выборщиков (из 80) из правых. Разумно ли при таких условиях отказаться от борьбы за свои, классовые, кандидатуры ради преувеличенного страха пред черносотенцами? Не будет ли такая политика грешить, помимо принципиальной неустойчивости, близорукостью даже с узкопрактической точки зрения?

А блок с трудовиками против кадетов? – возразят нам. Но мы уже показали те особенности партийных отношений среди трудовиков, которые делают такой блок нежелательным и нецелесообразным. В городах, где всего более сконцентрировано рабочее население, мы без крайней надобности никогда не должны отказываться от вполне самостоятельных с.-д. кандидатур. А этой крайней надобности нет. Немного меньше, немного больше кадетов или трудовиков (особенно энесовского типа!), это не имеет серьезного политического значения, ибо сама Дума в лучшем случае способна сыграть лишь подсобную, второстепенную роль. Политически решающее значение в определении итога думских выборов имеет крестьянство, имеют губернские собрания выборщиков, а не города[16 - Разумеется, мелкие города тоже влияют на состав губернских избирательных собраний чрез посредство городских съездов. Кадеты и прогрессисты тоже имели полный перевес здесь: напр., из 571 выборщиков от городских съездов было 424 к.-д. и прогрессистов, 147 правых («Вестн. к.-д. п.», 1906, № 5, 28/Ш). По отдельным городам колебания, конечно, очень велики. При таком положении дела нам удалось бы, вероятно, в очень большом числе случаев дать самостоятельное сражение кадетам, не боясь случайностей раздробления голосов и не ставя себя в зависимость ни от одной несоциал-демократической партии. – О блоках на низшей стадии выборов в рабочей курии, вероятно, ни один с-д. не станет и говорить серьезно. Среди рабочей массы особенно необходима полная самостоятельность с.-д-тов.]. В губернских же собраниях выборщиков мы осуществим наш общеполитический союз с трудовиками против кадетов гораздо лучше и вернее, без всяких нарушений строгой принципиальности, чем на низшей стадии выборов в деревне. К выборам в деревнях мы и перейдем теперь.

V

В больших городах политическая партийная организованность кое-где смела, как известно, одну из ступеней выборов. По закону, выборы были двустепенные. На деле вышли выборы иногда прямые, или почти прямые, ибо избиратели знали ясно характер борющихся партий, знали даже в отдельных случаях лиц, которых данная партия намерена провести в Думу. В деревнях, наоборот, степеней так много, скученность избирателей так мала, препятствия открытому выступлению партий так громадны, что выборы происходили в первую Думу и будут происходить во вторую чрезвычайно «прикровенно». Другими словами: здесь очень часто, даже в большинстве случаев партийная агитация будет говорить о партиях вообще, намеренно умалчивая о лицах, страха ради полицейска. Намеренно будут прятаться радикальные и революционные крестьяне (да и не одни крестьяне) за кличку беспартийности. На выборах десятидворников решит знание человека, доверие такому-то лично, сочувствие его социал-демократическим речам. Социал-демократов, опирающихся на местную партийную организацию, у нас будет здесь ничтожное число. Но социал-демократов, привлекающих на свою сторону сочувствие местного деревенского населения, может оказаться несравненно больше, чем можно бы думать по данным о низших ячейках нашей партии.

Мелкобуржуазные романтики, вроде энесов, мечтающие об открытой социалистической партии при наших порядках, не понимают того, как усиливают доверие и сочувствие к конспиративной партии ее выдержанный, чуждый компромиссов, боевой дух и в то же время неуловимость ее организации, действующей на массы далеко не через одних только партийных людей. Действительно революционная, закаленная в огне нелегальная партия, которая привыкла к гг. Плеве и не смущается никакими строгостями гг. Столыпиных, может оказаться в эпоху гражданской войны способной к более широкому воздействию на массы, чем иная легальная партия, способная «с желторотой наивностью» становиться на «строго конституционный путь».

Социал-демократы, входящие в партию, и с.-д., не входящие в нее, будут иметь много шансов на успех при выборах десятидворников и уполномоченных. Для успеха на этих стадиях выборов в деревне вовсе неважен будет блок с трудовиками или общий список. С одной стороны, избирательные единицы тут слишком мелки. С другой стороны, действительно партийные, или хоть сколько-нибудь приближающиеся к партийным, трудовики будут очень редки. Строгая партийность эсдеков, их безусловная подчиненность партии, которая сумела годы и годы держаться нелегально, дойдя до 100–150 тысяч членов всех национальностей, которая одна из крайних левых выставила партийную же фракцию в первой Думе, эта партийность будет огромной рекомендацией и гарантией в глазах всех тех, кто не боится решительной борьбы, а всей душой хочет ее, не совсем доверяя своим собственным силам, боясь взять инициативу на себя, боясь выступить открыто. Эту выгодную сторону строгой, «нелегальной», партийности мы всячески должны использовать, и нам вовсе не расчет хоть сколько-нибудь ослаблять ее каким бы то ни было постоянным блоком. Единственным тоже партийным и тоже решительно, беспощадно-революционным конкурентом нашим могли бы быть здесь только эсеры. Но блок с ними на первой стадии деревенских выборов был бы возможен на началах действительной партийности лишь как исключение: достаточно представить себе реально и конкретно условия выборов в деревне, чтобы убедиться в этом[17 - Не случайно же, конечно, то обстоятельство, что в первой Думе эсеры совсем не смогли выступить партийно, более не смогли, чем не захотели. И эсерам в Думе показалось, как и эсерам в университете, выгоднее спрятаться за беспартийных трудовиков или блокироваться с ними.]. Поскольку же беспартийно-революционные крестьяне будут действовать, не примыкая намеренно ни к одной партии исключительно, постольку нам выгоднее во всех отношениях воздействовать на них в желательном для нас смысле в направлении строгой партийности. Беспартийность союза, агитации не может стеснить партийного эсдека, ибо исключить его революционные крестьяне никогда не захотят, а участвовать в беспартийно-революционном союзе разрешает ему специально резолюция Объединительного съезда о поддержке крестьянского движения. Таким образом, мы, сохраняя свою партийность, отстаивая ее до конца, извлекая всю громадную моральную и политическую пользу из нее, можем в то же время приспособиться вполне к работе в беспартийно-революционной крестьянской среде, в беспартийно-революционных союзах, кружках, собраниях, к работе при помощи беспартийно-революционных связей и т. д. Вместо ограничивающего и стесняющего нашу строгую партийность блока с эсерами, которые охватывают организационно совсем ничтожную долю революционного крестьянства, мы используем еще шире и еще свободнее и нашу партийную позицию и все выгоды работы в беспартийной среде «трудовиков».