Полное собрание сочинений. Том 16. Июнь 1907 ~ март 1908

Мы, с.-д., решаем этот вопрос своей борьбой. И кадеты решают этот вопрос борьбой… против левых. Кадеты борются за правительственное решение этого вопроса: они делали это систематически во второй Думе на арене парламентской. Они делают это систематически и теперь своей идейной борьбой против с.-д. и против трудовиков.

Конечно, для рядового русского интеллигента, как и для всякого полуобразованного мещанина, это звучит парадоксом; кадеты, называющие себя демократами, говорящие либеральные речи, борются за правительственное решение вопроса! Это – явная несообразность! Демократы – значит, вали их в «демократическую коалицию»! Ведь это такой ясный вывод для политических простачков, которых даже два года русской революции не научили искать в борьбе разных классов истинной подкладки и правительственных мероприятий и либеральных словоизвержений. И сколько у нас «марксистов» из интеллигентского лагеря, исповедующих принцип классовой борьбы, а на деле чисто по-либеральному рассуждающих и о кадетах, и о роли Думы, и о бойкоте! И сколько еще кадетских голосований за бюджет понадобятся для этих политических простофилей, чтобы переварить давно уже знакомое Европе явление: либерал, ораторствующий против правительства и во всяком серьезном вопросе поддерживающий правительство.

Смена второй Думы третьей Думой есть смена кадета, действующего по-октябристски, октябристом, действующим при помощи кадета. Во второй Думе главенствовала партия буржуазных интеллигентов, которые за счет народа называли себя демократами и за счет буржуазии поддерживали правительство. В третьей Думе должна главенствовать партия помещиков и крупных буржуа, нанимающих себе для показной оппозиции и для деловых услуг буржуазную интеллигенцию. Эта нехитрая вещь доказана всем политическим поведением партии кадетов и второй Думой в особенности. Эту нехитрую вещь начал понимать теперь даже обыватель: мы сошлемся на такого свидетеля, как г. Жилкин, которого смешно было бы заподозрить в симпатии к большевизму или в предвзятой и непримиримой вражде к кадетам.

В сегодняшнем № (351) «Товарища» г. Жилкин так передает впечатления «бодрого» (sic![11 - Так! Ред.] «бодрость» понимает г. Жилкин примерно так же, как Горн или Неведомский) провинциала:

«Помещики из октябристов, с которыми я разговаривал, рассуждают так: «кадетов можно выбирать. Они чем хороши? Уступчивы. В I Думе запросили много. Во II уступили. Даже в программе урезки сделали. Ну, в III еще уступят. Глядишь, до чего-нибудь и доторгуются. А потом, если уже по чистой правде говорить, некого нам из октябристов проводить.

…Пускай уж кадеты проходят. Разница между нами не так уж велика. Поправеют и они в III Думе… С октябристами по нужде дружбу ведем… Где у них ораторы или крупные люди?»»

Кто судит о партиях по их названиям, программам, посулам и речам или кто удовлетворяется аляповатым, бернштейнизированным «марксизмом», состоящим в повторении истины о поддержке буржуазной демократии в буржуазной революции, – тот может питать надежды насчет демократической коалиции левых и кадетов при III Думе. Но у кого есть хоть капля революционного чутья и вдумчивого отношения к урокам нашей революции или кто действительно руководится принципом классовой борьбы и судит о партиях по их классовому характеру, – тот нисколько не удивится тому, что партия буржуазной интеллигенции годна лишь на лакейские услуги по отношению к партии крупных буржуа. Господа Горны и Неведомские способны думать, что расхождение кадетов с демократией есть исключение, расхождение их с октябристами есть правило. Дело обстоит как раз наоборот. Кадеты – настоящая родня октябристам по всей их классовой природе. Кадетский демократизм – мишура, временное отражение демократизма масс, или прямой обман, которому поддаются российские бернштейнианцы и мещане, особенно из газеты «Товарищ».

И вот, если вы взглянете на интересующий нас вопрос с этой стороны, если вы поймете действительную историческую роль кадета – этого буржуазного интеллигента, помогающего помещику удовлетворить мужика нищенской реформой, – тогда для вас откроется вся бездна премудрости господ Горнов и Неведомских, советующих пролетариату согласовать свои действия с кадетами! Картина октябристских «реформ», которые нам сулят, вполне ясна. Помещик «устраивает» мужика и устраивает так, что без карательных экспедиций, без порки крестьян и расстрелов рабочих нельзя заставить население принять реформы. Кадетский профессор чинит оппозицию: он доказывает, с точки зрения современной науки права, необходимость конституционного утверждения правил о карательных экспедициях, осуждая чрезмерное усердие полиции. Кадетский адвокат чинит оппозицию: он доказывает, что по закону надо давать по 60, а не по 200 ударов, и что следует ассигновать правительству деньги на розги, поставив условие о соблюдении законности. Кадетский врач готов считать пульс секомому и писать исследование о необходимости понижения предельного числа ударов вдвое.

Разве не такова была кадетская оппозиция во второй Думе? И разве не ясно, что за такую оппозицию октябристский помещик не только выберет кадета в Думу, но и согласится платить ему профессорское или иное какое жалованье?

Демократическая коалиция социалистов с кадетами во второй Думе, после второй Думы или при III Думе означала бы на деле, в силу объективного положения вещей, не что иное, как превращение рабочей партии в слепой и жалкий придаток либералов, как полное предательство социалистами интересов пролетариата и интересов революции. Гг. Неведомские и Горны, очень может быть, не понимают, что делают. У таких людей очень часто убеждения сидят не глубже, чем на кончике языка. Но по существу их стремления сводятся к тому, чтобы покончить с самостоятельной партией рабочего класса, покончить с социал-демократией. Социал-демократия, понимающая свои задачи, должна покончить с такими господами. У нас слишком односторонне, к сожалению, понимают до сих пор категорию буржуазной революции. У нас упускают, напр., из виду, что эта революция должна показать пролетариату – и только она может впервые показать пролетариату, какова на деле буржуазия данной страны, каковы национальные особенности буржуазии и мелкой буржуазии в данной национальной буржуазной революции. Настоящее, окончательное и массовое обособление пролетариата в класс, противопоставление его всем буржуазным партиям может произойти только тогда, когда история своей страны покажет пролетариату весь облип буржуазии, как класса, как политического целого, – весь облик мещанства, как слоя, как известной идейной и политической величины, обнаруживавшей себя в таких-то открытых широко-политических действиях. Мы должны неустанно разъяснять пролетариату теоретические истины, касающиеся сущности классовых интересов буржуазии и мелкой буржуазии в капиталистическом обществе. Но эти истины войдут в плоть и кровь действительно широких пролетарских масс лишь тогда, когда эти классы будут видеть, осязать поведение партий того или иного класса, – когда к ясному сознанию их классовой природы прибавится непосредственная реакция пролетарской психики на все обличье буржуазных партий. Нигде в мире, может быть, буржуазия не проявила в буржуазной революции такого реакционного зверства, такого тесного союза со старой властью, такой «свободы» от чего-нибудь хоть отдаленно похожего на искренние симпатии к культуре, к прогрессу, к охране человеческого достоинства, как у нас, – пусть же наш пролетариат вынесет из русской буржуазной революции тройную ненависть к буржуазии и решимость к борьбе против нее. Нигде в мире, вероятно, мелкая буржуазия – начиная от «народных социалистов»[30 - «Народные социалисты» (или энесы) – члены мелкобуржуазной Трудовой народно-социалистической партии, выделившейся из правого крыла партии социалистов-революционеров (эсеров) в 1906 году. Энесы высказывались за частичную национализацию земли с выкупом ее у помещиков и распределением среди крестьян по так называемой трудовой норме. Энесы выступали за блок с кадетами. Ленин называл их «социал-кадетами», «мещанскими оппортунистами», «эсеровскими меньшевиками», колеблющимися между кадетами и эсерами, подчеркивая, что эта партия «очень мало отличается от кадетов, ибо устраняет из программы и республику и требование всей земли». Во главе партии стояли А. В. Пешехонов, Н. Ф. Анненский, В. А. Мякотин и др. После Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года партия «народных социалистов» слилась с трудовиками, активно поддерживала деятельность буржуазного Временного правительства, послав в его состав своих представителей. После Октябрьской социалистической революции энесы участвовали в контрреволюционных заговорах и вооруженных выступлениях против Советской власти. Партия прекратила свое существование в период иностранной военной интервенции и гражданской войны.] и трудовиков и кончая затесавшимися в социал-демократию интеллигентами – не проявляла такой трусости и бесхарактерности в борьбе, такого подлого разгула ренегатских настроений, такой угодливости по отношению к героям буржуазной моды или реакционного насилия, – пусть же наш пролетариат вынесет из нашей буржуазной революции тройное презрение к мелкобуржуазной дряблости и неустойчивости. Как бы ни шла дальше наша революция, какие бы тяжелые времена ни приходилось подчас переживать пролетариату, – эта ненависть и это презрение сплотят его ряды, очистят его от негодных выходцев из чужих классов, увеличат его силы, закалят его для нанесения тех ударов, с которыми он обрушится в свое время на все буржуазное общество.

Написано 22 августа (4 сентября) 1907 г.

Напечатано в начале сентября 1907 г. в сборнике первом «Голос жизни». С.-Петербург Подпись: Н. Л.

Печатается по тексту сборника

Международный социалистический конгресс в Штутгарте[31 - Международный социалистический конгресс в Штутгарте – VII конгресс II Интернационала – происходил с 18 по 24 августа 1907 года.На конгрессе присутствовало 886 делегатов – представителей социалистических партий и профессиональных союзов. Количество делегатов от разных стран было следующим: от Англии – 123, Австрии – 75, Венгрии – 25, Богемии – 41, Италии – 13, Польши – 23, Франции – 78, США – 20 и т. д. Особенно многочисленной была немецкая делегация (289 человек). Большинство ее составляли профсоюзные чиновники, что сильно сказалось на позиции немецкой социал-демократической партии при обсуждении и принятии резолюций конгресса.Российская делегация состояла из 37 социал-демократов, 21 эсера и 7 представителей от российских профсоюзов. Из 20 решающих голосов, предоставленных российской делегации, 10 голосов получили социал-демократы (4

/

 – большевики, 2

/

 – меньшевики и по 1 голосу бундовцы, латышские и армянские с.-д.), 7 голосов получили эсеры, 3 голоса – представители профсоюзов. В состав делегации большевиков входили В. И. Ленин, А. А. Богданов, И. П. Гольденберг (Мешковский), Б. А. Кнунянц, М. М. Литвинов, А. В. Луначарский, Н. А. Семашко, М. Цхакая и другие.Конгресс рассмотрел вопросы: 1) Милитаризм и международные конфликты; 2) Взаимоотношения между политическими партиями и профессиональными союзами; 3) Колониальный вопрос; 4) Иммиграция и эмиграция рабочих и 5) Избирательные права женщин.В. И. Ленин провел несколько совещаний большевиков – делегатов конгресса, на которых была определена линия поведения большевиков в социал-демократической секции, в российской делегации и на конгрессе, участвовал в заседаниях с.-д. секции, борясь с оппортунистической линией меньшевиков, и в заседаниях российской делегации, защищая позиции РСДРП против эсеров.Во время конгресса В. И. Ленин проделал огромную работу по сплочению левых сил в международной социал-демократии, решительно борясь против оппортунистов и ревизионистов. Организованные В. И. Лениным совещания с представителями левых (К. Цеткин, Р. Люксембург, Л. Тышко, Г. Ледебур и другие) были первым шагом к сплочению революционных марксистов в международном социалистическом движении в эпоху империализма.Основная работа конгресса сосредоточилась в комиссиях, где составлялись проекты резолюций для пленарных заседаний. В. И. Ленин принял участие в работе комиссии по вопросу «Милитаризм и международные конфликты». При обсуждении проекта резолюции, внесенного А. Бебелем, В. И. Ленин своими поправками, поддержанными представителями польской с.-д., добился коренного изменения его в духе революционного марксизма. Важнейшей поправкой, принципиально изменившей проект резолюции, является следующая: «В случае, если война все же разразится, они (рабочий класс разных стран и его представители в парламентах. Ред.) должны… стремиться всеми средствами к тому, чтобы использовать вызванный войной экономический и политический кризис для возбуждения народных масс и ускорить падение капиталистического классового господства» («Пролетарий» № 17, 20 октября 1907 года, стр. 6). Это положение было подтверждено Копенгагенским конгрессом в 1910 году и вошло затем в резолюцию Базельского конгресса 1912 года.«Я хорошо помню, – писал позднее В. И. Ленин, – что окончательному редактированию этой поправки предшествовали продолжительные непосредственные переговоры наши с Бебелем. Первая редакция говорила гораздо прямее о революционной агитации и революционных действиях. Мы показали ее Бебелю; он ответил: не принимаю, ибо прокурорская власть распустит тогда наши партийные организации, а мы на это не идем, пока нет еще ничего серьезного. После совещания с юристами по специальности и многократной переделки текста, чтобы выразить ту же мысль легально, была найдена окончательная формула, на принятие которой Бебель дал согласие» (Сочинения, 4 изд., том 36, стр. 435).Принятие резолюции «Милитаризм и международные конфликты» явилось огромной победой революционного крыла над оппортунистическим в международном рабочем движении.Острая борьба развернулась на конгрессе и по колониальному вопросу. Оппортунистическое большинство комиссии во главе с голландским «социалистом» Ван Колем, несмотря на протесты меньшинства, предложило проект резолюции, в котором говорилось, что конгресс не должен осуждать в принципе всякую колониальную политику, которая при социализме может сыграть цивилизаторскую роль. Ван Коль, характеризовавший колониальную политику Голландии как образцовую, выступил на конгрессе с заявлением, что и в будущем социалисты должны идти к «диким народам» не только с машинами и другими завоеваниями культуры, но и с оружием в руках. Оппортунистический проект резолюции поддержало большинство немецкой делегации. Лишь усилиями русских, польских, незначительной части немецких, французских и английских социалистов, а также всех социалистов малых стран, не имевших колоний, удалось провалить резолюцию комиссии и принять такие поправки к ней, которые фактически изменили ее содержание. Принятая конгрессом резолюция по колониальному вопросу прямо и безоговорочно осуждала всякую колониальную политику.В комиссии, вырабатывавшей резолюцию об иммиграции и эмиграции рабочих, оппортунистическая ее часть, которая отражала узкоцеховые интересы рабочей аристократии США и Австралии, выступила с требованием запретить иммиграцию в эти страны китайских и японских пролетариев, якобы не способных к организации. На пленарном заседании защитники этого требования открыто не выступили. И по этому вопросу конгресс принял резолюцию, которая отвечала требованиям революционной социал-демократии, требованиям интернационального воспитания рабочих всех стран.Большое значение Ленин придавал принятию конгрессом резолюции по вопросу о взаимоотношениях профессиональных союзов и политической партии рабочего класса. В комиссии конгресса ленинскую линию партийности профсоюзов отстаивал А. В. Луначарский. По данному вопросу конгресс вопреки правому крылу принял резолюцию, подтверждавшую принцип партийности профсоюзов.Давая общую оценку решениям конгресса, Ленин писал: «В общем и целом, Штутгартский съезд рельефно сопоставил по целому ряду крупнейших вопросов оппортунистическое и революционное крыло международной социал-демократии и дал решение этих вопросов в духе революционного марксизма» (настоящий том, стр. 74). Указав на важность принятых в Штутгарте решений, Ленин поставил перед большевиками задачу широко пропагандировать их, обязательно освещая при этом борьбу между революционным и оппортунистическим течениями на конгрессе.Большевистская печать, как периодическая («Пролетарий», «Вперед», газеты местных большевистских комитетов), так и непериодическая (большевистские сборники «Зарницы», «Голос жизни» и другие), много внимания уделила разъяснению штутгартских резолюций, особенно по вопросу о милитаризме и о взаимоотношениях между пролетарскими партиями и профсоюзами, которые имели важное значение для рабочего движения России.]

Состоявшийся в августе текущего года международный социалистический конгресс в Штутгарте отличался необычайным многолюдством и полнотой представительства. Все пять частей света послали делегатов, общее число которых было 886. Но помимо грандиозной демонстрации международного единства пролетарской борьбы конгресс сыграл выдающуюся роль в деле определения тактики социалистических партий. По целому ряду вопросов, которые до сих пор решались исключительно внутри отдельных социалистических партий, конгресс вынес общие резолюции. Сплочение социализма в одну международную силу выражается особенно ярко в этом увеличении числа вопросов, требующих одинакового принципиального решения в разных странах.

Мы печатаем ниже полный текст штутгартских резолюций[32 - В № 17 газеты «Пролетарий», в котором печаталась данная статья, были помещены и резолюции международного социалистического конгресса в Штутгарте.]. Теперь же остановимся на каждой из них вкратце для того, чтобы отметить главные спорные пункты и характер дебатов на конгрессе.

Колониальный вопрос уже не первый раз занимает международные съезды. До сих пор решения их всегда состояли в бесповоротном осуждении буржуазной колониальной политики, как политики грабежа и насилия. На этот раз комиссия съезда оказалась в таком составе, что оппортунистические элементы во главе с голландцем Ван Колем взяли в ней верх. В проект резолюции вставлена была фраза, что конгресс не осуждает в принципе всякой колониальной политики, которая при социалистическом режиме может сыграть цивилизаторскую роль. Меньшинство комиссии (немец Ледебур, польские и русские с.-д. и многие другие) энергично протестовали против допущения такой мысли. Вопрос вынесен был на съезд, и силы обоих течений оказались настолько близкими по величине, что борьба разгорелась с невиданной страстностью.

Оппортунисты сплотились за Ван Коля. Бернштейн и Давид от имени большинства немецкой делегации говорили в пользу признания «социалистической колониальной политики» и громили радикалов за бесплодность отрицания, за непонимание значения реформ, за отсутствие практической колониальной программы и т. д. Им возражал, между прочим, Каутский, который был вынужден просить съезд высказаться против большинства немецкой делегации. Он справедливо указывал, что нет и речи об отрицании борьбы за реформы: в остальных частях резолюции, не вызвавших никаких споров, об этом говорится с полнейшей определенностью. Речь идет о том, должны ли мы делать уступки современному режиму буржуазного грабежа и насилия. Теперешняя колониальная политика подлежит обсуждению конгресса, а эта политика основана на прямом порабощении дикарей: буржуазия вводит фактически рабство в колониях, подвергает туземцев неслыханным издевательствам и насилиям, «цивилизуя» их распространением водки и сифилиса. И при таком положении вещей социалисты будут говорить уклончивые фразы о возможности принципиального признания колониальной политики! Это было бы прямым переходом на буржуазную точку зрения. Это значило бы сделать решительный шаг к подчинению пролетариата буржуазной идеологии, буржуазному империализму, который теперь особенно гордо поднимает голову.

Предложение комиссии было провалено на съезде 128 голосами против 108 при 10 воздержавшихся (Швейцария). Заметим, что при голосовании в Штутгарте первый раз нации получили разные числа голосов от 20 (крупные нации, Россия в том числе) до 2 (Люксембург). Сумма мелких наций, либо не ведущих колониальной политики, либо страдающих от нее, перевесила те государства, которые несколько заразили даже пролетариат страстью к завоеваниям.

Это голосование по колониальному вопросу имеет очень важное значение. Во-первых, особенно наглядно разоблачил здесь себя социалистический оппортунизм, пасующий перед буржуазным обольщением. Во-вторых, здесь сказалась одна отрицательная черта европейского рабочего движения, способная принести не мало вреда делу пролетариата и заслуживающая поэтому серьезного внимания. Маркс неоднократно указывал на одно изречение Сисмонди, имеющее громадное значение. Пролетарии древнего мира, гласит это изречение, жили на счет общества. Современное общество живет на счет пролетариев[33 - См. К. Маркс. «Капитал», т. I (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 23, стр. 608–609).].

Класс неимущих, но не трудящихся, не способен ниспровергнуть эксплуататоров. Только содержащий все общество класс пролетариев в силах произвести социальную революцию. И вот, широкая колониальная политика привела к тому, что европейский пролетарий отчасти попадает в такое положение, что не его трудом содержится все общество, а трудом почти порабощенных колониальных туземцев. Английская буржуазия, напр., извлекает больше доходов с десятков и сотен миллионов населения Индии и других ее колоний, чем с английских рабочих. При таких условиях создается в известных странах материальная, экономическая основа заражения пролетариата той или другой страны колониальным шовинизмом. Это может быть, конечно, лишь преходящим явлением, но тем не менее надо ясно сознать зло, понять его причины, чтобы уметь сплачивать пролетариат всех стран для борьбы с таким оппортунизмом. И эта борьба неизбежно приведет к победе, ибо «привилегированные» нации составляют все меньшую долю в общем числе капиталистических наций.

Вопрос о женском избирательном праве почти не вызвал споров на конгрессе. Нашлась только одна англичанка из крайне оппортунистического английского «Фабианского общества»[34 - Фабианское общество – английская реформистская организация, основанная в 1884 году; свое название общество получило по имени римского полководца III века до н. э. Фабия Максима, прозванного «Кунктатором» («Медлителем») за его выжидательную тактику, уклонение от решительных боев в войне с Ганнибалом. Членами Фабианского общества были преимущественно представители буржуазной интеллигенции – ученые, писатели, политические деятели (как, например, С. и Б. Вебб, Бернард Шоу, Герберт Уэллс и др.); они выступали против учения Маркса о классовой борьбе пролетариата и социалистической революции и утверждали, будто возможен переход от капитализма к социализму путем мелких реформ, постепенных преобразований общества, при помощи так называемого «муниципального социализма». Характеристику фабианцев и «муниципального социализма» Ленин дал в книге «Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905–1907 годов» и в статье «Английский пацифизм и английская нелюбовь к теории» (см. настоящий том, стр. 338–343 и Сочинения, 4 изд., том 21, стр. 233–238). Фабианское общество играло и играет роль одного из проводников буржуазного влияния на рабочий класс, рассадника оппортунистических и социал-шовинистских идей в английском рабочем движении. Ленин определял фабианство как «самое законченное выражение оппортунизма и либеральной рабочей политики» (Сочинения, 4 изд., том 21, стр. 234). В 1900 году Фабианское общество вошло в лейбористскую партию. «Фабианский социализм» служит одним из источников идеологии современного реформизма.], которая попробовала защищать допустимость социалистической борьбы за ограниченное избирательное право женщин, т. е. не всеобщее, а цензовое. Фабианка осталась совсем одинокой. Подкладка ее взглядов – простая: английские буржуазные дамы надеются получить для себя избирательные права, не распространяя их на женский пролетариат.

Одновременно с международным социалистическим конгрессом происходила в Штутгарте в том же помещении первая международная социалистическая конференция женщин. На этой конференции и в комиссии съезда, при обсуждении резолюции, произошли интересные споры между немецкими и австрийскими социал-демократами. Последние, во время своей борьбы за всеобщее избирательное право, отодвинули несколько назад требование уравнять женщин с мужчинами: из практицизма они подчеркивали не всеобщее, а мужское избирательное право, как свое требование. В речах Цеткиной и других немецких с.-д. справедливо было указано австрийцам, что они поступали неправильно, что они ослабляли силу массового движения, не выставляя со всей энергией требования избирательных прав не только для мужчин, но и для женщин. Последние слова штутгартской резолюции («необходимо выставлять требование всеобщего избирательного права одновременно и для мужчин и для женщин») имеют несомненное отношение к этому эпизоду чрезмерного «практицизма» в истории австрийского рабочего движения.

Резолюция об отношении между социалистическими партиями и профессиональными союзами имеет особенно большое значение для нас, русских. Стокгольмский съезд РСДРП высказался за беспартийные союзы, встал, таким образом, на точку зрения нейтральности. Эту же точку зрения защищали всегда наши беспартийные демократы, бернштейнианцы и эсеры. Напротив, Лондонский съезд выдвинул иной принцип: сближение союзов с партией вплоть до признания союзов (при известных условиях) партийными. В Штутгарте с.-д. подсекция русской секции (социалисты каждой страны образуют самостоятельные секции на международных конгрессах) раскололась при обсуждении этого вопроса (по остальным вопросам раскола не было). Именно: Плеханов принципиально отстаивал нейтральность. Большевик Воинов отстаивал антинейтралистскую точку зрения Лондонского съезда и бельгийской резолюции (напечатанной вместе с докладом де-Брукера в материалах конгресса; доклад этот скоро появится по-русски). Кл. Цеткина справедливо заметила в своей газете «Die Gleichheit»[35 - «Die Gleichheit» («Равенство») – социал-демократический двухнедельный журнал; орган женского рабочего движения в Германии, а затем международного женского движения; выходил в Штутгарте с 1890 по 1925 год; с 1892 по 1917 год редактировался Кларой Цеткин.], что доводы Плеханова в защиту нейтральности были так же неудачны, как и доводы французов. И резолюция Штутгартского съезда, как справедливо отметил Каутский и как убедится всякий из внимательного ознакомления с нею, кладет конец принципиальному признанию «нейтральности». О нейтральности или беспартийности в ней нет ни слова. Напротив, необходимость тесных связей союзов с социалистической партией и упрочения этих связей признана вполне определенно.

Лондонская резолюция РСДРП о профессиональных союзах имеет теперь под собой прочный принципиальный базис в виде штутгартской резолюции. Штутгартская постановляет вообще и для всех стран необходимость прочных и тесных связей союзов с социалистической партией; лондонская указывает, что для России формой этой связи должна быть, при благоприятных к тому условиях, партийность союзов и что к этому должна быть направлена деятельность членов партии.

Заметим, что принцип нейтральности обнаружил свои вредные стороны в Штутгарте тем, что половина немецкой делегации, представители профессиональных союзов, стояла всего решительнее на оппортунистической точке зрения. Поэтому, например, в Эссене немцы были против Ван Коля (в Эссене был съезд только партии, а не профессиональных союзов), а в Штутгарте за Ван Коля. Проповедь нейтральности фактически принесла вредные плоды в Германии, сыграв на руку оппортунизму в социал-демократии. С этим фактом нельзя отныне не считаться и особенно надо считаться в России, где так многочисленны буржуазно-демократические советчики пролетариата, рекомендующие ему «нейтральность» профессионального движения.

О резолюции об эмиграции и иммиграции мы скажем всего несколько слов. В комиссии и здесь была попытка защищать узкоцеховые взгляды, провести запрещение иммиграции рабочих из отсталых стран (кули – из Китая и т. п.). Это – тот же дух аристократизма среди пролетариев некоторых «цивилизованных» стран, извлекающих известные выгоды из своего привилегированного положения и склонных поэтому забывать требования международной классовой солидарности. На самом конгрессе не нашлось защитников этой цеховой и мещанской узости. Резолюция вполне отвечает требованиям революционной социал-демократии.

Переходим к последней и едва ли не самой важной резолюции конгресса: по вопросу об антимилитаризме. Пресловутый Эрве, много нашумевший во Франции и в Европе, защищал по этому вопросу полуанархическую точку зрения, наивно предлагая «ответить» на всякую войну стачкой и восстанием. Он не понимал, с одной стороны, того, что война есть необходимый продукт капитализма, и пролетариат не может зарекаться от участия в революционной войне, ибо возможны такие войны и бывали такие войны в капиталистических обществах. Он не понимал, с другой стороны, того, что возможность «ответить» на войну зависит от характера того кризиса, который война вызывает. В зависимости от этих условий стоит выбор средств борьбы, причем эта борьба должна состоять (это – третий пункт недоразумений или недомыслия эрвеизма) не в одной замене войны миром, а в замене капитализма социализмом. Не в том суть, чтобы помешать только возникновению войны, а в том, чтобы использовать порождаемый войной кризис для ускорения свержения буржуазии. Но за всеми полуанархическими нелепостями эрвеизма таилась одна практически верная подкладка: дать толчок социализму в том смысле, чтобы не ограничиваться парламентскими только средствами борьбы, чтобы развить в массах сознание необходимости революционных приемов действия в связи с теми кризисами, которые война несет с собой неизбежно, – в том смысле, наконец, чтобы распространить в массах более живое сознание международной солидарности рабочих и лживости буржуазного патриотизма.

Резолюция Бебеля, которую предложили немцы и которая во всем существенном совпадала с резолюцией Геда, страдала именно тем недостатком, что не содержала в себе никакого указания на активные задачи пролетариата. Это давало возможность читать ортодоксальные положения Бебеля сквозь оппортунистические очки. Фольмар немедленно превратил эту возможность в действительность.

Поэтому Роза Люксембург и русские делегаты с.-д. внесли свои поправки к резолюции Бебеля. В этих поправках 1) говорилось, что милитаризм есть главное орудие классового угнетения; 2) указывалась задача агитации среди молодежи; 3) подчеркивалась задача социал-демократии не только бороться против возникновения войн или за скорейшее прекращение начавшихся уже войн, но и за то, чтобы использовать создаваемый войной кризис для ускорения падения буржуазии.

Все эти поправки подкомиссия (выбранная комиссией по вопросу об антимилитаризме) включила в резолюцию Бебеля. Кроме того, Жорес предложил счастливый план: вместо указания средств борьбы (стачка, восстание) указать исторические примеры борьбы пролетариата против войны, начиная с демонстраций в Европе и кончая революцией в России. В результате всей этой переработки вышла резолюция, правда, непомерно длинная, но зато действительно богатая мыслями и точно указывающая задачи пролетариата. В этой резолюции строгость ортодоксального, т. е. единственно научного марксистского анализа соединилась с рекомендацией рабочим партиям самых решительных и революционных мер борьбы. По-фольмаровски нельзя читать этой резолюции, как нельзя и вместить ее в узенькие рамки наивного эрвеизма.

В общем и целом, Штутгартский съезд рельефно сопоставил по целому ряду крупнейших вопросов оппортунистическое и революционное крыло международной социал-демократии и дал решение этих вопросов в духе революционного марксизма. Резолюции этого съезда, освещенные дебатами на съезде, должны стать постоянным спутником всякого пропагандиста и агитатора. Единство тактики и единство революционной борьбы пролетариев всех стран сильно двинет вперед дело, сделанное в Штутгарте.

Написано в конце августа – начале сентября 1907 г.

Напечатано 20 октября 1907 г. в газете «Пролетарий» № 17

Печатается по тексту газеты

Примечания к резолюции Штутгартского конгресса о «милитаризме и международных конфликтах»

Конгресс считает поэтому обязанностью рабочего класса и в особенности его представителей в парламентах, принимая во внимание классовый характер буржуазного общества, всеми силами бороться, отказывая и в средствах к этому, против завоевательной политики государств, и действовать так, чтобы молодежь рабочего класса воспитывалась в духе социализма и в сознании братства народов*

.

…

*

В русской поправке стояло еще положение: «так, чтобы господствующие классы не осмеливались употреблять ее (молодежь) как орудие для упрочения их классового господства против борющегося пролетариата». Слова эти выкинуты комиссией не потому, чтобы с ними принципиально кто-либо не соглашался, а потому, что они сочтены были немцами за нелегальные, могущие дать повод к распущению с.-д. германских организаций. Основная мысль соответствующего пассуса резолюции от этого сокращения не изменилась.

…

В случае опасности войны рабочий класс и его парламентские представители в заинтересованных странах обязаны, пользуясь поддержкой Международного бюро, сделать все возможное, чтоб помешать объявлению войны всеми кажущимися им рациональными средствами, род которых зависит от степени обострения классовой борьбы и общего политического положения*

.

…

*