Полное собрание сочинений. Том 13. Май ~ сентябрь 1906

Собрание обращает внимание всех, ценящих дело свободы, на то, что поведение самодержавного правительства и полная неудовлетворенность крестьянских и общенародных нужд делают неизбежной решительную борьбу вне Думы, борьбу за полную власть народа, единственно способную обеспечить свободу и нужды народа.

Собрание выражает уверенность, что пролетариат по-прежнему будет стоять во главе всех революционных элементов народа.

«Волна» № 14, 11 мая 1906 г.

Печатается по тексту газеты «Волна»

Крестьянская или «Трудовая» группа и РСДРП

Вчера мы рассматривали отношение с.-д. к рабочей группе в Думе[24 - См. настоящий том, стр. 86–89. Ред.]. Рассмотрим теперь вопрос о Трудовой группе.

Под этим именем известны крестьянские депутаты в Думе, числом до 130–140 человек, начавшие отделяться от кадетов и сплачиваться в самостоятельную партию. Это отделение далеко еще не закончено, но оно наметилось уже вполне. Горемыкин великолепно выразил это своим крылатым словом: треть членов Думы (т. е. как раз Трудовая и рабочая группа, сосчитанные приблизительно вместе) напрашиваются на виселицу[54 - Имеется в виду беседа И. Л. Горемыкина с министром внутренних дел П. А. Столыпиным по вопросу об амнистии. Содержание этой беседы было изложено в хроникерской заметке «Горемыкин о «лучших людях»» в газете «Голос» № 5 от 3 (16) мая 1906 года.].

Это крылатое слово ясно определило различие между революционной буржуазной демократией и нереволюционной (кадеты). В чем революционность крестьянской группы? Не столько в ее политических требованиях, которые еще далеко не договорены до конца, сколько в ее земельных требованиях. Крестьяне требуют земли, и притом всей земли. Крестьяне требуют земли на таких условиях, которые действительно улучшили бы их положение, т. е. вовсе без выкупа или за самый скромный выкуп. Другими словами: крестьяне требуют, по существу дела, не аграрной реформы, а аграрной революции. Они требуют такого переворота, который нисколько не затронет власти денег, не затронет основ буржуазного общества, но подорвет самым решительным образом экономические основы старого крепостного порядка, всей крепостнической – и помещичьей и чиновничьей – России. Вот почему социалистический пролетариат всей душой, со всей энергией, поможет крестьянам осуществить их требования во всей их полноте. Без полной победы крестьянства над всеми его угнетателями, унаследованными от старого порядка, невозможна полная победа буржуазно-демократической революции. А такая победа нужна всему народу и нужна пролетариату в интересах его великой борьбы за социализм.

Но, поддерживая революционное крестьянство, пролетариат ни на минуту не должен забывать своей классовой самостоятельности, своих особых классовых задач. Движение крестьянства есть движение другого класса; это борьба не пролетарская, а борьба мелких хозяев; это борьба не против основ капитализма, а за очищение их от всех остатков крепостничества. Крестьянские массы увлечены своей великой борьбой: им неизбежно кажется, что взять всю землю – значит решить аграрный вопрос. Они мечтают об уравнительном распределении земли, о передаче ее всем трудящимся, забывая о власти капитала, о силе денег, о товарном хозяйстве, которое при самом «справедливом» разделении неизбежно вновь создаст неравенство и эксплуатацию. Увлеченные борьбой с крепостничеством, они не видят дальнейшей, еще более великой и трудной борьбы со всем капиталистическим обществом за полное осуществление социализма. Рабочий класс всегда будет вести эту борьбу и организовываться для этого в самостоятельную политическую партию. И жестокие уроки капитализма будут неизбежно просвещать все быстрее и быстрее мелких хозяйчиков, заставляя их убеждаться в правильности взглядов социал-демократии и примыкать к пролетарской с.-д. партии.

Пролетариату часто приходится слышать теперь от буржуазии: надо идти вместе с буржуазной демократией. Без нее пролетариат не в силах совершить революцию. Это верно. Но вопрос в том, с какой демократией может и должен пролетариат теперь идти вместе, с кадетской или с крестьянской, с революционной демократией? Ответ может быть только один: не с кадетской, а с революционной демократией, не с либералами, а с крестьянской массой.

Помня этот ответ, мы не должны упускать из виду, что, чем быстрее просвещаются крестьяне, чем более открыто выступают они в политике, тем более наблюдается тяготение всех революционных элементов буржуазной демократии к крестьянству и, конечно, к городскому мещанству вместе с тем. Становятся неважными мелкие отличия. Выдвигается на первый план коренной вопрос: идут ли до конца с революционным крестьянством те или иные партии, группы, организации. Вырисовывается все яснее политическое слияние и эсеров (социалистов-революционеров), и некоторых независимых социалистов, и самых левых радикалов, и ряда крестьянских организаций в одну революционную демократию.

Поэтому глубокую ошибку сделали с.-д. правого крыла на съезде, восклицая (Мартынов и Плеханов): «кадеты важнее, как партия, чем эсеры». Эсеры сами по себе ничто. Но эсеры, как выразители стихийных стремлений крестьянства, – часть именно той широкой, могучей революционной демократии, без которой пролетариат не может и думать о полной победе нашей революции. Сближение крестьянской или «Трудовой» группы в Думе с эсерами не случайность. Разумеется, часть крестьян сумеет понять последовательную точку зрения социал-демократического пролетариата, но другая часть их, несомненно, будет видеть в «уравнительном» землепользовании решение аграрного вопроса.

Трудовая группа, наверное, сыграет большую роль и в Думе и – что еще важнее – вне Думы. Сознательные рабочие должны всеми силами стремиться к усилению агитации среди крестьян, к отделению Трудовой группы от кадетов, к выставлению этой группой полных и законченных политических требований. Пусть организуется плотнее и самостоятельнее Трудовая группа, пусть расширяет свои внедумские связи, пусть помнит, что не в Думе будет решаться великий земельный вопрос. Решит этот вопрос народная борьба со старой властью, а не голосование в Думе.

Нет дела теперь более важного для успеха революции, как это сплочение, просвещение, политическая подготовка революционной буржуазной демократии. Социалистический пролетариат, разоблачая беспощадно шаткость кадетов, всячески поддержит это великое дело. Он не впадет при этом ни в какие мелкобуржуазные иллюзии. Он останется на почве строго классовой и пролетарской борьбы за социализм.

Да здравствует полная победа крестьян над всеми их угнетателями! – скажет пролетариат. В этой победе вернейший залог успехов нашей пролетарской борьбы за социализм.

Написано 10 (23) мая 1906 г.

Напечатано 11 мая 1906 г. в газете «Волна» № 14

Печатается по тексту газеты

Вопрос о земле в думе

Первым делом кадетов в Думе было составление адреса в ответ на тронную речь. Составили робкую просьбу, а не требование. Второе «дело» – молча перешли к очередным делам, когда отказали им принять адрес от депутации. Поступили еще более робко. Теперь третье дело – разбор вопроса о земле, поставленного в Думе на очередь.

За этим вопросом особенно внимательно надо следить всем рабочим. Вопрос о земле больше всего волнует крестьянскую массу. А крестьяне теперь стали главными и почти единственными союзниками рабочих в революции. И на вопросе о земле особенно видно будет, действительно ли партия кадетов, зовущая себя партией народной свободы, верно служит народной свободе.

Чего хочет народ, т. е. прежде всего крестьянство? Крестьянство хочет земли. Это все знают. Крестьяне требуют, чтобы вся земля в государстве принадлежала крестьянам. Крестьяне хотят сбросить с себя гнет помещиков и чиновников. Отобрать у помещиков земли, чтобы они не заставляли мужика ходить на отработки, т. е. в сущности по-старому на барщину; – отобрать власть у чиновников, чтобы они не помыкали простым народом, вот чего хотят крестьяне. И рабочие должны помочь крестьянам как в борьбе за землю, так и в прямой, ясной и вполне определенной постановке вопроса о земле.

Вопрос о земле особенно легко запутать и затемнить. Легко представить дело так, что крестьяне, конечно, должны получить землю в надел, но самое наделение обставить условиями, уничтожающими всякую пользу от этого наделения для крестьян. Если наделять землей будут опять чиновники, если всякими «мировыми посредниками» окажутся снова либеральные помещики, если «скромные размеры» выкупа определит старая самодержавная власть, тогда вместо пользы для крестьян получится опять объегоривание крестьян, как ив 1861 году, получится новая петля на шею крестьянам. Сознательные рабочие должны поэтому чрезвычайно энергично разъяснять крестьянам, что в вопросе о земле они должны быть в особенности осторожны и недоверчивы. Вопрос о выкупе за землю и вопрос о той власти, которая будет производить «наделение» землей, приобретают при настоящем положении вещей громадную важность. На вопросе о выкупе можно сразу и безошибочно определить, кто стоит за крестьян и кто за помещиков, а также и то, кто пытается перебегать от одной стороны к другой. Русский крестьянин знает, – ах как знает! – что это за штука выкуп. Интересы крестьян и интересы помещиков размежевываются на этом вопросе великолепно. И вполне правильно поступил поэтому Объединительный съезд РСДРП, заменив слово «отчуждение» в первоначальном проекте аграрной программы словом: «конфискация» (т. е. отчуждение без выкупа).

В вопросе о власти, производящей наделение, так же резко расходятся интересы крестьян и чиновников, как в вопросе о выкупе интересы крестьян и помещиков. Социалистические рабочие должны поэтому особенно настойчиво разъяснять крестьянам важность того, чтобы не старая власть бралась за земельный вопрос. Пусть знают крестьяне, что не может быть пользы ни из какой земельной реформы, если дело будет в руках старой власти. И по этому вопросу, к счастью, достигнуто в существе дела единогласие на Объединительном съезде РСДРП, ибо резолюция съезда безусловно признала поддержку революционных выступлений крестьянства. Правда, съезд сделал, по нашему мнению, ошибку, не указав прямо, что именно земельную реформу можно поручить только вполне демократической государственной власти, только должностным лицам, выбранным народом, подотчетным ему и сменяемым им. Но об этом мы намерены подробнее высказаться в другой раз.

В Думе будут выдвинуты две основные аграрные программы. Господствующие в Думе кадеты хотят, чтобы помещики были сыты и крестьяне были целы. Они соглашаются на принудительное отчуждение большей части помещичьей земли, но, во-первых, предполагают выкуп, а, во-вторых, стоят за либерально-чиновничье, а не революционно-крестьянское решение вопроса о средствах и путях проведения земельной реформы. В своей аграрной программе кадеты, как и всегда, ужом вьются между помещиками и крестьянами, между старой властью и народной свободой.

Трудовая или крестьянская группа еще не вполне определенно установила свою аграрную программу. Вся земля должна принадлежать трудящемуся народу, – вопрос о выкупе обходится пока молчанием, а также и вопрос о старой власти. Об этой программе, когда она выяснится, мы будем говорить еще не раз.

Чиновничье правительство, разумеется, и слышать ничего не хочет даже о кадетской аграрной реформе. Чиновничье правительство, во главе которого стоят самые богатые помещики-чиновники, владеющие сплошь да рядом десятками тысяч десятин земли каждый, «скорее примет магометанскую веру» (как выразился один остроумный писатель), чем допустит принудительное отчуждение помещичьих земель. Значит, «решение» аграрного вопроса Думой будет не решением на самом деле, а только провозглашением, только заявлением требований. У кадетов опять выйдут робкие просьбы вместо гордых и смелых, честных и открытых требований народных представителей. Пожелаем Трудовой группе выступить хоть на этот раз вполне независимо и самостоятельно от кадетов.

А на социалистических рабочих ложится теперь особенно великая задача. Всеми мерами и всеми силами надо расширять организацию вообще и связи с крестьянством в особенности. Надо разъяснять крестьянам как можно шире, как можно яснее, подробнее и обстоятельнее все значение вопроса о выкупе и вопроса о том, можно ли мириться с оставлением земельного преобразования в руках старой власти. Надо напрячь все усилия, чтобы союз социалистического пролетариата и революционного крестьянства окреп и вырос ко времени неизбежной грядущей развязки нынешнего политического кризиса. В этом союзе и только в нем залог успешного решения вопроса о «всей земле» для крестьян, о полной свободе и полной власти для народа.

«Волна» № 15, 12 мая 1906 г.

Печатается по тексту газеты «Волна»

Резолюция и революция

Вчера передовица «Нашей Жизни», сегодня «Речи», «Думы», «Нашей Жизни», «Страны»[55 - «Страна» – ежедневная газета, орган партии демократических реформ; выходила в Петербурге с 19 февраля (4 марта) 1906 года по 1907 год.] и «Слова» – вся буржуазная пресса без изъятия обрушивается на левую социал-демократию. Что случилось? Куда девалась эта гордость «победителей» – кадетов, которая позволила им еще недавно пренебрежительно отмахиваться от «бойкотистов»? Миновали золотые дни кадетской гегемонии, когда эти господа поучали пролетариат истинно государственной мудрости, соболезнуя его ошибкам. Что случилось?

Возрождается революционизм – отвечает г. Струве в передовице «Думы» от 11 мая. Он прав. Надежды на Думу падают ежечасно. Представление о том, как добывается народная свобода, проясняется по мере того, как выясняется истинная физиономия партии, которая, языкоблудствуя ее именем, сумела учесть во время выборов и некоторое утомление народа и политику Витте – Дурново, закрывшую арену выборов для действительных представителей действительных интересов народа. Неизбежность новых форм борьбы разительно подчеркивается деятельностью явно проявившейся контрреволюционной организации. Да, буржуазия во дни выборов думала, что революция кончилась, что пришло ее времячко обратить в свою пользу плоды борьбы рабочих и крестьян. И она обманулась. Временное затишье она приняла за окончательное истощение сил, за прекращение революции. Только-только уселась она поплотнее в думские кресла, только что принялась по-доброму, по-хорошему разговаривать с старой властью на предмет полюбовной сделки за счет рабочих и крестьян. И вдруг оказывается, что рабочие и крестьяне готовы вмешаться в эту игру и расстроить эту сделку.

Народное собрание в доме Паниной особенно возмутило гг. кадетов. Речи социал-демократов на этом собрании взбаламутили это загнившее болото. Помилуйте, кричат гг. кадеты, своей критикой нашей партии вы помогаете правительству. Это знакомый аргумент. Всякий раз, когда с.-д. выступают вперед, чтобы разъяснить пролетариату и всему народу действительный смысл совершающихся событий, чтобы разогнать туман, нагоняемый на рабочих буржуазными политиками, чтобы предостеречь рабочих от буржуазных продавцов народной свободы, чтобы указать рабочим их истинное место в революции, – гг. либералы кричат, что этим ослабляется революция. Всякий раз, когда с.-д. говорят, что рабочим не гоже быть под буржуазными знаменами, что у них собственное знамя, знамя социал-демократии, – либералы начинают вопить, что этим оказывается услуга правительству. Неправда. Сила революции – в развитии классового сознания пролетариата, в развитии политического сознания крестьянства. Когда социал-демократ критикует кадетскую политику, он развивает это сознание, он усиливает революцию. Когда кадет дурманит народ своими проповедями, он затемняет это сознание, он обессиливает революцию. Говорить кадетам: мы вам не верим, потому что вы недостаточно полно и решительно заявляете требования народа, потому что вы предпочитаете торговаться с правительством, а не бороться с ним, – это не значит забывать правительство из-за кадетов.

Это значит указывать народу путь действительной борьбы и действительной победы. Когда пролетарские и крестьянские массы будут ясно представлять себе этот путь – кадетам не с кем будет торговаться, ибо старая власть будет обречена на слом.

Вы гоните пролетариат к открытым выступлениям, – кричат кадеты. Подождите, господа! Не вам говорить о выступлениях, не вам, построившим свою политическую карьеру на крови рабочих и крестьян, произносить иудины речи о «бесполезных жертвах».

На том же митинге были произнесены совершенно верные и вполне выражающие общее убеждение с.-д. слова о ненужности «подхлестывать» пролетариат. В «Волне» всякий мог прочитать о ненужности форсированья событий[25 - См. настоящий том, стр. 74. Ред.]. Но одно дело форсированье, другое дело – те условия, в которых должен разыграться следующий акт великой драмы. Готовиться к этому моменту, – который ведь зависит не от нас одних, а, между прочим, и от меры измены делу свободы, которую проявят гг. кадеты, – зовем мы пролетариат и крестьянство. Выяснять условия борьбы, указывать на возможные ее формы, указывать пролетариату его место в грядущей борьбе, работать над организацией его сил, над прояснением его сознания – вот наша задача. А это значит в данный момент, между прочим, неустанно разоблачать кадетов, предостерегать от кадетской партии. Это мы и делаем, это и будем делать. А когда кадеты волнуются и горячатся по сему поводу – это значит мы делаем наше дело недурно. А кадеты выкрикивают по этому поводу жалкие слова об ослаблении революции – это значит, что они уж ясно предчувствуют, что действительная революция, революция рабочих и крестьян, готова захлестнуть кадетскую Думу. Кадеты боятся, чтоб революция не перешла предела, намеченного буржуазией и ей выгодного. Рабочий класс и крестьянство должны помнить, что их интересы шире этих пределов, что их задача довести революцию до конца.

А это и говорила резолюция народного собрания, которая заставила кадета Протопопова вздохнуть о частных приставах. Пишите осторожнее, гг. кадеты.

«Волна» № 16, 13 мая 1906 г. Подпись: —Ъ

Печатается по тексту газеты «Волна»

Ни земли, ни воли

Председатель Совета министров сообщил Государственной думе «заявление» в ответ на адрес Думы.

Этого заявления все с нетерпением ожидали. Это заявление должно было дать программу правительства.

И «программа» правительства дана в самом деле самая ясная. Приводим два существенных пункта заявления полностью:

«Относительно разрешения земельного крестьянского вопроса путем указанного Государственною думою обращения на этот предмет земель удельных, кабинетских, монастырских, церковных и принудительного отчуждения земель частновладельческих, к которым принадлежат и земли крестьян собственников, приобревших их покупкою, Совет министров считает своею обязанностью заявить, что разрешение этого вопроса на предположенных Государственною думою основаниях безусловно недопустимо. Государственная власть не может признавать права собственности на земли за одними и в то же время отнимать это право у других. Не может государственная власть и отрицать вообще права частной собственности на землю, не отрицая одновременно права собственности на всякое иное имущество. Начало неотъемлемости и неприкосновенности собственности является, во всем мире и на всех ступенях развития гражданской жизни, краеугольным камнем народного благосостояния и общественного развития, коренным устоем государственного бытия, без коего немыслимо и самое существование государства. Не вызывается предположенная мера и существом дела. При обширных и далеко не исчерпанных средствах, находящихся в распоряжении государства, и при широком применении всех законных к тому способов, земельный вопрос несомненно может быть успешно разрешен без разложения самого основания нашей государственности и подтачивания жизненных сил нашего отечества.

Остальные, включенные в адрес Государственной думы, предположения законодательного свойства сводятся к установлению ответственности перед народным представительством министров, пользующихся доверием большинства Думы, упразднению Государственного совета и устранению установленных особыми узаконениями пределов законодательной деятельности Государственной думы. На этих предположениях Совет министров не считает себя вправе останавливаться; они касаются коренного изменения основных государственных законов, не подлежащих по силе оных пересмотру по почину Государственной думы».

Итак, насчет земли: «безусловно недопустимо». Насчет воли, то есть насчет действительных прав народного представительства: «не подлежит пересмотру по почину Думы».

Насчет земли крестьяне должны всего ждать исключительно от доброй воли помещиков, исключительно от согласия помещиков. Принудительное отчуждение безусловно недопустимо. Ни малейшее серьезное улучшение крестьянской жизни безусловно недопустимо.

Насчет воли народ должен всего ждать исключительно от самих чиновников. Без их согласия народные представители ничего не смеют постановить. Совет министров считает себя даже не вправе останавливаться на пожеланиях Думы относительно расширения прав народного представительства. Народные представители не смеют и думать о правах. Их дело – просить. Дело чиновников – рассматривать эти просьбы, вот так, как рассмотрены «просьбы» Думы и в излагаемом нами заявлении.

Ни земли, ни воли.