Кто ты?

Настроение появилось только спустя неделю, после этого Вера уже опасалась трогать сестру и приглашать на презентацию ее же выставки. На новых картинах краски стали блеклыми, словно они выцвели, уже не было той теплоты, что раньше шла от картин. «Что-то случилось?» – думала Вера, присматриваясь к сестре, а та, как и обычно, не отрываясь от холста, продолжала рисовать. Любовь, да, именно любовь, она давала Насте не просто вдохновение, а наполняла жизненной энергией ее картины.

– Постой, – тихо произнесла Вера над ухом сестры и подула на волосы.

– Хи…

– Я тебя обожаю.

Настя повернула голову, грустные глаза, постаралась улыбнуться, но получилось коряво, неумело. Вера потянулась и поцеловала сестру. Первый поцелуй был давно, Настя еще училась в школе, уже рисовала, но вдруг все бросила. Ей хотелось успокоить сестренку, сказать, что любовь обязательно вернется, но, увидев ее глаза, не выдержала и поцеловала.

– А еще, – попросила Настя, и Вера продолжила.

Она подставила свое лицо, губы задрожали, пробовала улыбнуться, но не получалось. Вера отвела ее в ванную, как в детстве вымыла, причесала, приготовила чаю и, уложив в постель, продолжила ласкать тело сестры. Вера уснула, а проснувшись, увидела, что Настя сидела к ней спиной, одежда лежала на полу, а кисточка уже заканчивала новый шедевр.

Игра сестер не осталась незамеченной, и Алексей приревновал жену к Насте.

– Ты чего с ней сделала? – проснувшись утром, он заметил, что в зале все еще горел свет. – Она работает.

– Пусть, я сейчас приготовлю ей завтрак.

– А мне? – возмутился Алексей и хотел обнять жену, но она выскользнула. – Так нечестно.

– Не маленький, и тебе тоже приготовлю. Что хочешь?

– Тебя.

– Не глупи, вечером получишь свою долю.

– А ей значит сейчас?

– Что значит сейчас? – с подозрением спросила Вера и, набросив на плечи халат, вышла из комнаты.

Он ревновал свою жену к Насте, знал, что она ей уделяет больше внимания, чем ему. Несколько раз поднимал вопрос, что стоит съехать, но Вера была против.

– Но мы же ей не няньки! – возмущался он. – Ты будешь за ней все время прибирать, стирать и готовить есть? Ты ей что, мама?

– Она моя сестра, и я ее люблю.

– Люблю! – возмущался Алексей и зло шел на кухню.

– Люблю, – кричала ему вслед, – но как сестру, и прекрати так себя вести. Ее картины уникальны, у нас выставки на год вперед прописаны, их покупают и заказывают.

– А ты, значит, у нее теперь на побегушках.

– Я ее агент, и прекрати так говорить. Благодаря Насте мы сделали ремонт, и кстати, ты машину купил на деньги с ее картин. Не понимаю, что так злишься.

Вера улетела в Москву на переговоры с Gerisch Skupturenpark, а вернувшись, заметила, что Настя закрылась в своей комнате и никого не хотела пускать.

– Что случилось? – поинтересовалась у мужа, что сидел перед монитором компьютера и что-то печатал.

– Все как обычно, приготовил ей завтрак, даже не притронулась. Сидит работает, не знаю, спала или нет. Как командировка? Все сделала, что планировала?

– Да, – ответила Вера и, подойдя к комнате сестры, постучалась.

– Отстань! – донесся раздраженный голос.

– Можно войду?

– Нет! Что тебе от меня нужно? Уходи! Убирайся!

Иногда Настя могла сорваться, и тогда она кричала, швырялась книгами, ругалась, а после, забившись в угол комнаты, долго плакала. В этот период девушка боялась своих картин, снимала их со стен, отворачивала от себя и могла днями не прикасаться к кисточкам. Вера ее гладила, целовала, успокаивала, а та только визжала, словно истеричная баба и, отталкивая от себя сестру, бегала по комнате.

Но это было крайне редко, и только когда Настя переставала любить. Для нее это состояние было важным, как воздух, солнце, еда.

– Убирайся! – донесся крик из-за двери.

Лишь только на следующий день, когда Алексей ушел на работу, Настя разрешила сестре войти в комнату. Вера посмотрела на полотно, цапля вытянула шею, складывалось ощущение, что птица вот-вот замашет крыльями. Но краски были тусклыми, вроде как обычно, но она сразу почувствовала в картине холод.

– Милая…

– Не говори так, не хочу.

Вера сбросила с себя одежду и без приглашения легла на диван, и тут же под теплое одеяло, словно на улице холодно.

– Тебе не жарко?

– Нет, – обижено ответила девушка и отвернулась к стене.

Больше Вера не стала задавать вопросов, это было бесполезно, знала только одно: что-то произошло, но сейчас сестра ей не ответит. Рука дотронулась до плеча Насти, она вздрогнула, сжалась, будто ожидала удара. Вера потянулась и, целуя хрупкое тело сестры, постаралась ее успокоить. «Я с тобой. Не бойся меня. Все хорошо. Я никуда не уйду», – она мысленно разговаривала с сестрой и в то же время поглаживала ее тело.

Минут через десять Настя повернулась к ней, закрыла глаза и, подставляя лицо под очередной поцелуй, заплакала.

– Что-то случилось? – девушка молча закивала. – Расскажи, – но Настя отрицательно замотала головой. – Хорошо, я ведь рядом и буду всегда с тобой.

– Всегда?

– Всегда-всегда, – девушка тут же обняла свою сестру, несколько раз ответила на поцелуй, а после, положив голову ей на грудь, тихо запела.

Вере нравилось, как она это делает, пальчики играли, сердце начинало неровно стучать и дышать становилось трудно.

– Давай уедем, – предложила Настя.

– Давай, – сразу же согласилась Вера и ойкнула, когда ноготок заскользил по груди.

– Пусть он останется тут, не хочу его видеть, он…

Вера поняла только одно: Алексей сделал что-то нехорошее. Она покрепче прижала к себе сестру, и та, ойкнув, засмеялась.

– А еще! – почувствовала, что сердце Насти стало оживать.