Мёртвые мысли

И вот теперь он лежал на траве прямо перед ней. Идою не столько поразило невероятно худое лицо бога, сколько его кожа, которая, как ей показалось, была прозрачной, как стекло.

Бог открыл глаза. Его взгляд был туманным. Подобное выражение глаз девушке было хорошо знакомо. Так на неё смотрел отец Жиро, когда бывал во хмелю.

Отец Жиро был монахом в аббатстве Оррига, и девушку почему-то отдали под его попечительство. Когда монах выпивал, его руки тянулись к её телу, поэтому, как только отец Жиро заходил в дом, неся кувшин вина, Идоя тайно убегала через окно и возвращалась лишь к обеду следующего дня.

На некоторое время взгляд бога стал «трезвым», и он внимательно посмотрел на неё. Девушке стало стыдно за свой вид. Она рукой прикрыла расстёгнутую куртку – так, словно бы под ней не было рубахи, и её маленькая розовая грудь могла бы оскорбить бога своим видом.

– Кто ты?..

Бог задал этот вопрос на непонятном для Идои языке, но она догадалась о том, что он хотел знать.

– Прошу Вас меня простить, но Ваш небесный челнок разбился. Я была вынуждена достать Вас из прозрачного ящика. Там всё горело. Вы могли погибнуть. А потом… – девушка замолчала. Сказать про солдат, пришедших за богом, она не решилась. – Как Вы себя чувствуете?

Голова бога качнулась. Этот жест Идое также был знаком. Отец Жиро, если напивался, то в какой-то момент уже с трудом удерживал голову на плечах, а после очередного бокала вина силы его покидали, и голова монаха с грохотом падала на стол.

– Нет-нет-нет! – поняв по туманному взгляду бога, что он вот-вот снова лишится чувств, Идоя к нему прикоснулась. В то же мгновение бог потерял сознание.

«Нужно уходить, – подумала она и огляделась по сторонам. Тварей нигде не было видно. – Ничего. Сейчас прибегут…»

Не теряя времени даром, Идоя вновь осторожно взвалила бога на плечо. Теперь его тело показалось ей тяжёлым и каким-то совсем неудобным. Как могла, девушка поправила на плече свою ношу и, повернувшись назад, посмотрела туда, откуда пришла, но своих преследователей, к счастью, не увидела – точно так же, как и тварей. Кто из них был опаснее, сейчас уже не вызывало вопросов. Идоя тяжело вздохнула и, слегка наклонившись вперёд, побежала.

Крепость оказалась на том самом месте, что и была отмечена на карте. Увидев её, охотница улыбнулась:

– Стало быть, фортуна на моей стороне…

Прибавив ходу, Идоя добежала до невысоких ворот. Они были открыты. Зайдя в крепость, девушка попыталась их закрыть, но ей не хватило сил, – да и тело на плече изрядно мешало. Так что она оставила эту затею – тем более что как таковые ворота мало что способны были дать – ведь твари могли находиться и в самой крепости.

Выбежав на центральную площадку, Идоя увидела две, на вид – совершенно целые, сторожевые башни. Однако же, если к первой из башен примыкала казарма, то вторая стояла отдельно. Вот туда-то, шатаясь от усталости, и направилась Идоя. Еркилийцы покинули эти места давно, но, учитывая то, что сюда никто не заходил, даже телеги, корзины и прочие бытовые предметы сохранились в целости.

Подойдя к башне, Идоя взялась за массивное кольцо, прикреплённое к двери, и его потянула. Петли заскрипели, и дверь, пусть и нехотя, но всё же открылась. Перед тем как зайти внутрь, девушка внимательно посмотрела на землю. Следы хариц отсутствовали, а значит – внутри было пусто.

Бог у неё на плече застонал.

– Сейчас-сейчас! Уже скоро… – пробормотала Идоя.

Охотница сделала шаг в темноту и сразу же захлопнула за собой дверь. После этого, убедившись в том, что засов в рабочем состоянии, она его задвинула. Бог застонал опять. На первом этаже отсутствовали окна, поэтому там было темно. Впрочем, свет падал сверху.

Идоя подошла к каменным ступеням. В полумраке они выглядели добротными, но, чтобы в этом убедиться, ей пришлось сделать несколько шагов. Может быть, девушка уже слишком устала, а может, просто чувствовала, что её путь подходил к концу, но подниматься ей было особенно трудно. Ноги у охотницы дрожали. Один раз девушка даже чуть не упала, но, помня о том, кто возлежал у неё на плече, она смогла выпрямиться и преодолеть последние ступени.

– Ну всё-всё, мы пришли… – наконец выдохнула она.

Как можно медленнее она присела на колени, а после этого, согнувшись пополам, опустила тело бога на подстилку из соломы, которая каким-то чудом ещё не рассыпалась от времени.

– Как Вы? – с хрустом выпрямляя спину, спросила она у бога, но он даже не отреагировал на её слова.

«Ой-ой! Что же делать?» – в отчаянии Идоя даже подумала о том, чтобы вернуться к серебристым солдатам и сказать им, где их бог, но эта мысль девушку испугала.

Где-то вверху прокричала птица. Охотница вздрогнула. Она посмотрела наверх. Крыша была целой – как, впрочем, и всё остальное. Даже ставни на окнах – и те были на своих местах.

Темнело. Ещё полчаса – и на землю должен был опуститься мрак.

Бог в очередной раз застонал. Подсев к нему чуть ближе, Идоя сняла свой заплечный мешок и, порывшись в нём, достала бутыль с тем эликсиром, что приготовил ей накануне отец Беро.

– Без толку ведь сгинешь, – перед тем как отдать эликсир, пробурчал монах. – Хотя бы проведи ночь с удовольствием.

– Вот ещё! – поняв, на что намекал отец Беро, девушка выхватила бутыль, не забыв при этом поблагодарить монаха, и, спрятав её, немедленно ушла.

«Вот ещё!» – усмехнулась про себя Идоя, вспомнив его слова. Вынув из бутыли пробку, она поднесла горлышко к губам бога.

– Вам нужно попить. Это сильное зелье. Оно Вам поможет. Точно поможет…

Однако же губы бога даже не раскрылись. Он перестал стонать. А его голова стала, как у отца Жиро, безвольно болтаться.

– Ладно… – поняв, что это было бесполезно, девушка снова уложила бога на солому и, сняв с себя куртку, прикрыла его тощее тело.

«Бог. Вот, значит, какой он…» – пронеслось в голове у охотницы.

Между тем стало уже совсем темно. Идоя осторожно, стараясь, чтобы толстые доски не заскрипели, подошла к единственному окну на этом этаже башни и посмотрела в сторону чёрного леса. Кроме танца светлячков, кружившихся в траве у реки, никакого движения она не заметила. Откуда-то из темноты леса доносились лай, птичья трель, вой совы и шум листьев. Зарева пламени от горящего челнока видно не было. Может быть, оно уже угасло, а может, крушение случилось за горой – этого девушка точно не знала.

Наконец Идоя почувствовала то, как невыносимо она устала. Девушка закрыла ставни и, опустившись на колени, доползла до того места, в котором не то спал, не то всё ещё пребывал в забытьи сам бог.

«Бог… бог… бог…» – несколько раз повторила про себя Идоя. Что ей теперь делать, она не знала. Бог был ранен – и, возможно, что травмы, полученные им во время крушения, не были видны снаружи. Охотница знала, что это значит – разрыв внутренних органов, – и к чему это могло привести. «Но разве же боги не вечны? – спросила она саму себя и прислушалась к дыханию, доносившемуся из темноты. – Нужно кого-нибудь позвать. Но… – Она сразу же выбросила из головы серебристых солдат и уж тем более контрабандистов. – А если ему нужна помощь? Разумеется, нужна. Он же ранен! Но разве боги умирают?! Ох…»

Идоя тяжело выдохнула. Оставаться на месте становилось опасно – и нужно было срочно кого-то позвать. Девушка всю ночь не спала. Сначала она дрожала от сомнений, а после – стала трястись от ночного холода.

Как только небо порозовело, Идоя достала из заплечного мешка верёвку с узлами, которую она использовала, чтобы влезать на деревья. Охотница открыла ставни, сбросила один конец верёвки вниз, а другой привязала к медному кольцу, закреплённому в полу.

Подойдя к богу, девушка мысленно попросила у него прощения за то, что собиралась сделать, а после этого прикоснулась к его лбу. Кожа бога была холодной. Она прислушалась к его дыханию. Оно было слабым, но ровным. Достав из мешка свёрток с сухими ягодами, Идоя вложила его в руку бога, а рядом поставила бутыль с эликсиром. Помолившись в душе об его выздоровлении, она поднялась на ноги, а затем тихо, как камышовая кошка, перебралась через выступ окна и уже через минуту спрыгнула на землю.

Верёвка так и осталась висеть. Харицы по ней не смогли бы подняться – их лапы были предназначены для передвижения по земле, а тех хищников, что сумели бы воспользоваться верёвкой, в этой местности не водилось.

Идоя как можно ниже прижалась к земле, прислушалась и на всякий случай достала тот самый клинок, которым не далее как вчера вечером крошила головы тварей.

Тишина – вот что её насторожило. Однако же сидеть и ждать того, пока появятся хищники, она не стала. Взгляд девушки упал на плоский камень. Он явно лежал здесь неслучайно. Идоя повернула голову и увидела ещё один камень, а затем ещё один… Это была тропа, которая вела в сторону скалы.

Вскочив на ноги, девушка бросилась бежать. Примерно через минуту она уже ступила на старые, но всё ещё крепкие доски, лежавшие на вбитых в скалу штырях. Дорога вела не вниз – туда, где обитали твари. Петляя между скал, она уходила в сторону гор.

Идоя не стала ломать голову над тем, почему защитники крепости проложили висячую дорогу, – для этого у них наверняка имелись веские основания. Девушка несколько раз останавливалась. Крепостных стен уже не было видно. Она прислушалась. И, убедившись в том, что кругом стояла тишина, продолжила свой путь.

Лишь только к вечеру, изрядно уставшая и голодная, она добралась до первого поселения, а ещё час спустя вошла в город Бакар.

– Что случилось? – встревоженным голосом спросила Идоя у мальчишек, которые, вопя от ужаса, выбежали из-за угла.

– Солдаты небес! – крикнул один из них.

– Они такие страшные! – выкрикнул второй.

– Они нас съедят! – рыдая на бегу, пролепетал третий.