Оценить:
 Рейтинг: 0

Мертвые не умеют смеяться

Год написания книги
2019
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 17 >>
На страницу:
9 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Да, лейтенант, вот тебе и ваш блокпост, – с превосходством бросил высокий. – Целый джип прохлопали! А если бы не мои орлы что было бы? А если бы кто-то из них позвонить успел бы? Вот потому в стране и бардак, что так во всем!

Он поднес к уху рацию, что-то пролаял в микрофон. При синеватом отсвете ее пульта девушка успела разглядеть могучий нос и большие звезды на плечах бушлата – она не разглядела точно – одна или две.

– Откуда они взялись? – оправдывался армеец с мелкими звездочками на плечах. – На карте той дороги не было.

– Знаю, что не было, – кивнул майор. – И отлично тебя понимаю, старлей! Было лень проверить! И в самом деле: пехота, мать вашу – самые хорошие солдаты! А знаешь почему? Убить трудно! – взорвался он истеричным криком. – Если голову отстрелят, могут задницей думать – это у них даже лучше получается! Ты хоть понимаешь, что сейчас мы чуть не сорвали операцию! Всю операцию! ВСЮ!! Ты это… А!!

Офицер махнул рукой и с минуту беззвучно шевелил губами.

– Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, – продолжил он, уже остывая. – А с этими что будем делать?

– Их нельзя отпускать – торопливо бросил стоявший неподалеку от Лены здоровяк.

– Конечно, – кивнул майор (или все же подполковник – девушка так плохо разбиралась во всех этих звездочках и лычках…) Посидят у нас до завтра. До вечера. А там – пусть валят на все четыре стороны.

– Что значит – задержать?? До какого выяснения? – возмутилась Элеонора, выслушав старшего лейтенанта (Лена слышала, как к нему обращался какой-то солдатик). – Все документы при нас! И верните нам немедленно мобильники! Я свяжусь со своим адвокатом! – последняя фраза прозвучала слишком уж нарочито, тем более что девушка постаралась подбавить апломба в голос.

«Неужели они не понимают??!!» – раз уже наверное в третий всплеснула про себя руками Лена. Неужели же ее друзьям – вроде умным и вполне соображающим в жизни ребятам не ясно, что происходит? Что надо не права качать, а радоваться, что все вроде обойдется без эксцессов…

– Пройдемте, и не заставляйте применять физическую силу… – лейтенант старался изо всех сил держать себя в рамках, но явно терял терпение. Краем глаза Горелова отметила, как мелькнула презрительная ухмылка на лице ближайшего «ментозавра», на рукаве форменной куртки которого красовался оскаленный тигр с поднятой для удара лапой. Отметила и заключила – поручи дело этому хищнику, и их всех бы давно повалили наземь, отходили дубинками и заковали в наручники. Правда, у этих дубинок нет, но зато у них есть автоматы.

«Ой, мамочка, что же будет?!..»

Похоже, ее спутники тоже постепенно соображали – что плетью обуха не перешибешь. Власть есть власть: какие бы у твоего папаши на счету ни лежали миллионы – переть на рожон, когда она настроена вот так, решительно – предельно опасно. Ведь дураку ясно: эти не канючить денежку, прикидываясь суровыми – эти не играют.

И вдруг…

– Да вы чего?!! – истерично заорал Андрей, отпихивая пытавшегося загородить ему путь молоденького солдатика и подскакивая вплотную к офицеру. – Да чего ты творишь, х…й тебе в грызло! Вы чё – охренели тут все нафиг?! Да мой батя – генерал, если хотите знать! Таможенной службы! Не вашей говенной ментуры! Он захочет – вы на пузе к нему приползете сапоги лизать! Да перед ним твои генерашки на цыпочках ходят и в жопу целуют! Ты чё – погоны нацепил, и думаешь крутой, да?? Батян мигнет, и ты эти погоны снимешь и сам ими жопу мне вытрешь, если я захочу!.. Уйди, сапог! – сбросил он с плеча руку крепыша-лейтенанта. – Отстань, чмо!

Лена похолодела. Она отлично знала, что время от времени с адекватным в общем парнем происходит нечто непонятное: то ли воспитание в богатой семье его так испортило, то ли дефект нервной системы, не замеченный в детстве, то ли еще что-то – поговаривали, что он плотненько сидит на кокаине – но иногда малейший, на первый взгляд, пустяк внезапно превращал его зверя.

Например, он не раз и не два посылал по матери поставившего ему не ту оценку преподавателя. На ее глазах, ударом кулака сломал челюсть девушке-официантке, ненароком пролившей его костюм несколько капель вина. И его папику пришлось мало того, что платить компенсацию за лечение, так еще и ездить лично извинятся к хозяину казино – не за выбитые зубы «халдейки», конечно, а потому что имел место скандал в приличном заведении. А уж ссоры с однокурсниками…

Еще краем уха она слышала, что из колледжа в чинной благопристойной Англии его выперли, когда он ни за что ни про что избил сынка какого не то лорда, не то пэра.

– Сейчас, – бормотал Андрей, суя руку за отворот пальто и заставляя этим движением напрячься всех полицейских. – Щас я, вот, звякну бате… – Он выхватил из-за пазухи второй мобильник, но так и не успел набрать не единой цифры.

Стоящий рядом с офицером солдат ударил его по руке, и тонкий изящный «Сименс» полетел на асфальт. Прямо к ногам лейтенанта. Тот брезгливо отпихнул его ботинком, но что-то не рассчитал слегка – и хрупкая игрушка, чуть слышно хрустнув, погасла.

Несколько секунд Андрей даже не со злобой, а с каким-то недоумением взирал на человека, так обошедшегося с его собственностью. Видимо, он уже давно не сталкивался ни с чем подобным – да и кто в этом мире мог так обойтись с сыном почти что олигарха? Небожителя!

– Ну все, – наконец выдохнул он, кусая тонкие губы. – Хана тебе, сапог!.. – и новая порция отборной матерщины обрушилась на окружающих. – Хана тебе, жертва пьяного акушера! Да этот мобильник стоит больше, чем ты со всеми потрохами! Грохну козла… За базар реально положу в грунт пидораса… Ненавижу, б…ь, быдло! Затрамбую всех, х… вам в грызло… Да я тебя…….. и отца твоего, и мать……. и сестру…..!!!! Ненавижу-у-у!!!

Он совсем потерял человеческий облик, этот сынок таможенного генерала. Казалось, что сейчас Андрей встанет на четвереньки и вцепится стоящему столбом лейтенанту в ногу, как взбесившийся пес. Или сразу в горло…

Богу, истории или судьбе было угодно, чтобы именно сейчас и здесь встретились эти два человека. Оба – достойные дети своего отвратительного и несчастного времени.

Лейтенант Торопцев стоял перед беснующимся мажором, но думал совсем не о нем. Он вспоминал сейчас свою сестру, Машу…

Вспомнал, как видел ее последний раз живой – счастливую, лучащуюся счастьем своих двадцати трех лет и будущего материнства, встречающую его, любимого братца, на пороге старой маминой квартиры. Пришедшего с войны старшего брата.

Тогда, при одном взгляде на ее милое личико, он тогда как раз вернувшийся из очередной командировки на вновь воспалившийся Кавказ, забывал и обо всех треволнениях, и о тяготах службы…

Но вспомнил он и телеграмму, полученную ровно через десять дней. Телеграмму которой до самого конца, до приезда в родной городок, до того момента, как… не хотел верить.

Акты экспертизы, одного из которых хватило бы любому честному судье для приговора…

Угрюмо отводящих глаза гаишников…

А потом – грубое квадратное лицо хорошо упакованного мужика, за спиной которого кабаньими тушами торчали два телохранителя, грозных на вид, но с которыми он мог бы справится без труда. Папашу «гражданина Николаева Н.Н.» «совершившего в результате грубого нарушения правил дорожного движения наезд на гражданку Трофимову М.Н. повлекший за собой смерть потерпевший вследствие полученных травм». И его вкрадчивое предупреждение: «И не вздумай там, лейтенант, чего насчет сына моего подумать – у тебя ж еще две сестры и тетка с племянниками…

Господи, как он их ненавидел! Как бессонными ночами строил планы мести – один страшнее другого. Как в алкогольном бреду проклинал Бога, и призывал в отчаянии Врага рода человеческого – пусть поможет ему раздавить этих гнид, и забирает его душу нафиг на веки вечные! Как радовался ранней смерти отца – ведь тот не успел увидеть, так и не узнал его мерзкого бессилия…

И вот сейчас перед ним стоял не просто наглый представитель той самой «золотой молодежи». Перед ним стоял убийца его сестры и ее так и не родившегося ребенка, правда неузнаваемый, но он – точно он. Стоял его наглый самоуверенный живоглот-папаша, стояли все хозяева и их детки, все отребье, сколько его ни есть на Руси.

…Похолодев, Лена различила в глазах лейтенанта то самое выражение, какое появлялось у ее отца, когда мать в очередной раз возвращалась из очередного загула через два, три, пять дней – опухшая, смердящая перегаром и немытым телом, с синяками под глазами, в кое-как застегнутой одежде, под которой иногда не было нижнего белья. С таким точно выражением отвердевшего вмиг лица ее отец кидался на мать с кулаками, и бил, бил, бил – зло, страшно, без жалости и пощады.

Она хотела закричать, предупредить – но о чем? Да и страх чего-то неизбежного, чего-то уже случившегося парализовал ее. И она могла лишь сжиматься в ужасе от того то сейчас неминуемо произойдет.

И оно произошло.

Тихо, но страшно всхрапнув, лейтенант вдруг рванул с плеча автомат, перехватывая его поудобнее… А потом… Одним резким и мощным движением, со страшной силой впечатал металлический затыльник в лоб, в висок так и застывшего с открытым ртом Карпунина, заставив уйти в череп, как показалось перепуганной девушке на целую ладонь. Что-то фонтаном брызнуло из-под металла, горячими капельками упав на замерзшую девичью щеку, перезрелой сливой лопнул глаз в левой глазнице Андрея и наследник компании «Карпунин и партнеры», мнящий себя бессмертным и неуязвимым, рухнул на обледенелый асфальт. Вернее, рухнуло одно его тело, потому что сам Андрей Николаевич Карпунин, двадцати трех лет от роду, аспирант Высшей Школы Экономики, сын генерала таможенной службы и внук олигарха средней руки, умер мгновенно – почти сразу после того, как обожженное морозом стылое железо раздробило череп, а мозг, апгрейженный всяческой премудростью в Оксфорде и Сорбонне, привыкший ворочать на бирже миллионами, и мыслить в категориях рынка, финансовых потоков и макроэкономики, изрядно уже отравленный наркотиками, превратился в кусок мертвой биомассы, напичканной обломками костей.

Первым среагировал стоявший метрах в трех от лейтенанта мент – тот самый, презрительно кривившийся. С места прыжком он подлетел к офицеру, вырвал автомат, а потом плотно обхватил, как бы обнимая. Проведя этот «вяжущий» специфический прием, когда руки оказываются прижаты к телу, он выкрикнул что-то… Но потом вдруг отпустил лейтенанта, посмотрел ему в лицо, и как-то странно махнул рукой.

Взвыв как раненная волчица, Элеонора рванулась куда то, но стоявший сбоку омоновец почти без размаха ударил ее носком ботинка точно между ног. Ударил видимо чисто рефлекторно – такой прием больше эффективен против мужчин, но девушке хватило и этого. Захлебнувшись криком, лучшая подруга Лены покатилась по земле. Девушка еще успела увидеть, как к ее товарищам кинулись со всех сторон фигуры в сером «камуфле», а потом мощный рывок повалил Лену на асфальт, и безжалостная рука подняла ее за шкирку как котенка и поставила на колени.

– Руки за голову! – прокаркал над ней кто-то огромный и страшный. – Сидеть! Не двигаться!

И вчерашние хозяева жизни повиновались, потрясенные и раздавленные всем случившимся.

Вокруг мрачно переговаривались бойцы, несколько крепких парней, как бы невзначай обступили убийцу, чье странно просветленное лицо вызывало у девушки какой-то совсем неподдельный и непонятный страх.

Подбежал майор, выругался вполголоса, принялся что-то отрывисто лаять в рацию…

Спустя пару минут, тихо порыкивая мотором, к ним подъехал громадный – размерами вполне схожий с БТРом блестящий черным лаком джип. Лена не знала, сколько такой стоит, но знала другое – столь шикарной машины не было ни у кого в их нефтяной академии, стоянка которой уже буквально не вмещала роскошных иномарок. Из окна выглядывал ствол ручного пулемета. Мигнули и потухли подфарники.

Сперва из пахнувшей ароматом натуральной кожи темной глубины машины, подсвеченной зелеными огоньками приборной доски, выбрался бородатый великан, одной рукой как лопату или лом держащий за ствол тот самый ручной пулемет Затем, легко выпрыгнул высокий и худой человек в полевой форме и почему-то генеральской папахе старого образца.

Горелова подумала, что это и есть главный здешний командир.

– Так… – произнес он, глядя на распростертое тело Бориса, и стоящих на коленях молодых людей. Так… – повторил он. Хороший удар – что я могу сказать? – горький сарказм звучал в его голосе. Майор подбежал к нему, что-то начал вполголоса говорить на все том же непонятном языке. Тот слушал минуты три, а потом резким жестом остановил подчиненного. Видимо, он уже сообразил все и сам.

– Отойдем, Олег, – бросил он столбом стоявшему лейтенанту. Надо поговорить.

Они отошли к ограждению. С минуту генерал Усманов – командир сводной Терской бригады МВД, и командир особой группы «Б» молча смотрел на командира приданной его бригаде десантно – штурмовой роты.

– Я… – Олег было порывался сказать «не хотел» но поперхнулся словами. Не нужно обманывать себя, а уж старшего по званию и командира – тем более. Я… не знаю как получилось, – произнес он. Вышло совсем глупо и по детски.
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 17 >>
На страницу:
9 из 17