Дворики нашего детства

Тут резко распахивается калитка, и ужасный незнакомец ворвался во двор. Размахивая палкой, наступал не него.

Пёс в ужасе выскочил из ставшего ненадёжным укрытия и попытался искать спасения в доме. Не получилось. А страшный чужак всё ближе и ближе! Заметался охранник, задёргался: «что делать? Что делать?» Остаётся одно: бежать! И, поджав хвост, Чижик позорно побежал.

Максимка с мамой, зажав рты, хохотали, подглядывая за папиным уроком. Чижик бежал вокруг дома, «враг» следом. Пробежав несколько кругов, папа незаметно шмыгнул в дом. Он весь взмок в тёплой одежде, но тоже беззвучно смеялся.

Пёс, стоя среди двора, ошалело оглядывался, как бы спрашивая: «Что это было? Куда же он делся?».

Урок результата не дал. Ученик получил единицу. Мало того, что он не залаял с перепугу, как предполагал отец, но стал ещё трусливее.

Пословица: трусливая собака громко лает – совсем не про него.

Так они и жили. Мурзик ловил крыс, Дымок мышей, Гоша работал звонком, а Чижик… Чижик – пугалом. Вид—то у него был внушительный, за что папа называл его Волк тряпочный.

ДЫМОК

Однажды случилось особенное нашествие грызунов. Стоило открыть мешок с куриным кормом, как оттуда врассыпную выскакивали мыши. А если приподнимали канализационный люк, выпрыгивал здоровенный пацюк – так украинцы называют серых крыс. После первых опытов, стали в помощь приглашать специалистов по грызунам – Мурзика и Дымка. Подходит мама или отец к мешку с пшеницей, а Максимка уже держит наготове кота. Охотник весь напрягается от нетерпения. Дрожит. Мгновение и мешок раскрыт. Секунда – мышь в зубах. Воровка осуждена и понесла наказание! В погребе папа ставил капканы, в сарае мышеловки. Все на борьбу с коварным врагом! Наше дело правое! Победа будет за нами!

Вначале Дымок или Мурзик съедали свою добычу тут же, но мама не выносила этого зрелища. Прогоняла их. Коты стали убегать с болтающейся мышью в зубах куда-нибудь в уголок.

В то утро мама на завтрак сварила молочный рисовый суп. Разлила по тарелкам, положив в каждую ложечку янтарного масла. Поджарила аппетитные гренки. Папа вышел насыпать корма курам. В дальнем конце кухни на котле спал Дымок. Он уже наелся и, растянувшись, свесил длинный пушистый хвост. Мурзик ещё не вернулся с ночной охоты. В длинной кухне между двух окон располагался стол. Максимка уже сидел с ложкой в руках. Ждал папу. От румяных гренок и супа поднимался пар. Мама заваривала чай.

Вдруг распахивается дверь, входит папа. Он держит за хвост мышонка и, подняв руку, говорит:

– Дымок, мышка!

Не успели все даже моргнуть. Только что дремавший кот, перелетел с котла на стол, и, уже висит, вцепившись зубами и когтями в коварного грызуна. При этом! При этом, не задев ни единой тарелки! Семья прямо остолбенела от такого циркового номера.

– Вот это да! – удивился Максим. – Как он так умудрился? Мог ведь и в тарелку с супом плюхнуться!

– Это называется «высший пилотаж», – сказал папа.

Мама проверяла снедь на столе. Всё осталось на своих местах. Даже ни одна гренка не сдвинулась с блюдца. Ни одной соринки или шерстинки не упало. И как он рассчитал траекторию полёта? Загадка. Потом на все приставания Максима, раскрыть секрет трюка, кот только многозначительно урчал в усы, да щурил хитрющие глазищи.

Летом же пришлось и Дымку удивиться. Как-то раз заприметил он во дворе среди травки ящерицу. Долго преследовал её. Ходил за ней на расстоянии вытянутой лапы. Видно, набирался смелости. Улучив момент, цапнул острыми коготками. И… глаза на лоб полезли! Хвост! Один хвост лежит, извивается! Где ящерка? А прыткая ящерица умчалась восвояси. Поэтому она так и называется – прыткая, потому, что в минуту опасности отбрасывает хвост, спасая свою жизнь. А хвост – дело наживное. Скоро новый отрастёт. Даже детям известно об этой хитрости. Но Дымок-то этого не знал.

Удивление и растерянность Максим прочёл тогда на морде горе-охотника. Кот поглядывал на мальчика и, будто спрашивал: «Что же это такое? Что теперь с этим делать?». Потрогает, потрогает лапкой: «Что за чудо-чудное, диво-дивное?».

В следующий раз он уже не удивлялся. Играл с хвостом. Подбрасывал вверх и ловил двумя лапами. И снова подбрасывал.

А грызунов, в самом деле, стало меньше. То ли коты помогли, то ли сами ушли.

ДЫМОК И ПТИЧКА

В деревне каждый добросовестно выполнял свои обязанности. Гоша с чижиком стерегли дом. Кто, как мог, конечно. Гоша голосом предупреждал, что домовладение под охраной, Чижик – волк тряпочный – своим внушительным видом. Мурзик ловил крыс – серых пацюков, ворующих грецкие орехи с чердака. Дымок специализировался на мышках и ящерицах. Но однажды…

Однажды Максим с мамой возвращались с базара. Гоша приветствовал их звонким лаем. Чижик скакал выше головы. На крылечке стояла тумбочка для обуви. И вот Максим с мамой застали Дымка сидящим возле этой самой тумбочки. Тот напряжённо прислушивался к шорохам, доносившимся из дальнего угла. Припадал к полу, заглядывал и пытался лапой достать интересующий его объект. «Наверное, он туда мышь загнал,» – предположил сын.

– Давай тихонько отодвинем обувницу, – сказала мама.

Они осторожно оттащили тумбочку и увидели там птичку. Маленькую, размером не больше воробышка. Мама, отпихнув ногой охотника, взяла птицу в руки.

– Смотри, у неё ранено крылышко.

– Может, это Дымок укусил? – сказал Макс и крикнул коту, – Брысь отсюда! Голодный, что ли?

Ему стало очень жалко перепуганную раненую птичку. Но Дымку, видно, очень хотелось с ней поближе познакомиться. Он становился на задние лапы, пытаясь заглянуть маме в руки. Мать и сын вошли в дом, оставив кота за дверью.

Взяв старую кастрюлю и застелив дно газетой, мама посадила в неё бедняжку. Они решили вылечить птицу и выпустить на волю. Насыпали крупы, налили водички. Сверху мама накрыла кастрюлю марлей и обвязала верёвочкой. Этот лазарет поставили на окошко между горшков с цветущими геранями. Котам в комнату доступ и раньше был ограничен, а теперь, вообще, стал табу.

Если ненароком кто-либо из мурлык прорывался в комнату, весь настораживался, устремлял немигающий взгляд на кастрюлю, казалось, прожигал её насквозь. Коты отлично слышали, как птичка скребёт коготками и клювиком стучит по донышку. Несколько дней прожила птичка. Крылышко стало подживать.

В то время по вечерам семья часто сидела без света. К моменту выключения они старались поужинать, накормить котов и, закрыв их в кухне, уйти в комнату. Папа называл это безобразие: «веерное отключение». Правда, Максиму даже нравилось сидеть на диване при свечах и слушать разговоры родителей о событиях прошедшего дня.

В тот вечер, поужинав, Максим с папой уже сидели в комнате. Мама домыла посуду и открыла дверь, чтобы присоединиться к мужу с сыном. Но только она отворила дверь и занесла ногу через невысокий порожек, погас свет! Воспользовавшись благоприятным случаем, Дымок стрелой прошмыгнул у мамы под ногами. Секунда и, грохот кастрюли, жалобный писк птицы, хищное урчание злодея.

– Скорей зажгите свечку!

– Он её съест! Он съест птичку! – закричал Максим.

Наконец, папа нашёл свечу. Кастрюля, упавшая с подоконника, вверх дном. Добыча в зубах охотника. Мама пытается разжать челюсти. Ни в какую! Зверюга ещё крепче сжимает. Мальчик прижал кулаки к лицу, чуть не плачет: «Она сейчас погибнет!». И тут его осенило. Он присел и зажал коту нос. Тот таращил зелёные глазищи, но зубы не разжимал. Очевидно, выбирал: смерть или добыча. Страх перед смертью всё же победил охотничий азарт. Кот разжал зубы. Не слишком ли поздно? Максим поднял хищника за шкирку и вышвырнул из комнаты.

– Как она, мама? – беспокоился мальчик. – Умрёт или выживет?

– Вроде, жива. Ранки от зубов. Надо обработать перекисью. Бедное созданье. Только зажило крыло, теперь будем лечить укусы.

Как-то зашёл в гости папин друг, с которым он ездил на рыбалку и сказал, что это щегол. Сосед слева подарил клеточку. Правда, в клетке птица не пела. Вообще, этот щегол был очень пугливый. «Ещё бы! Я тоже всего боялся бы, побывав в зубах такого страшилища,» – часто думал Максим.

Когда щегол совсем поправился, Мальчик с мамой вынесли клетку на улицу, открыли дверцу. Лети! Он живо выпорхнул. Но не улетел сразу. Сел на ветку яблони и защебетал. И Максим понял, о чём эта песня. Щегол благодарил людей за заботу, лечение, за спасение от смерти, за то, что отпустили на волю. А что может быть лучше жизни на воле!

ЗАДУМЧИВЫЙ ВАСЬКА

Максимка хоть и родился в городе, знал, что булки не растут на дереве. Он с детства отличался любознательностью. Когда же семья поселилась в станице, мальчика ждали открытия на каждом шагу.

Они поселились в маленьком домике через дорогу от родителей отца. На следующий день Максим вместе с мамой и папой отправились к старикам в гости. Все сидели в беседке, увитой чёрным душистым виноградом изабеллой, ели сладкую-пресладкую дыню и разговаривали.

И вдруг Максим услыхал какой-то оч-чень странный звук. Как будто кто-то совсем-совсем больной стонет: ох, ох, ох!

– Мама, кто это?

– Где?

Взрослые так увлеклись беседой, что ничего не услышали.

– Там. Кто это говорит: ох, ох!

– А—а! – Вмешался дедушка. – Это Васька.

– Кот? – удивлённо спросил мальчик. Он представил себе такого огромного-преогромного котину, что даже немного испугался.