Две сестры и Кандинский

Но музыка пока что играет.

Инна и подросток Угрюмцев все еще в К-студии.

– А к-кто платит за банкет?

– Догадаешься.

– Б-богатых совсем не отличаю.

– Слышишь?! – потирая руки, радуется Инна. – Уже по воплям недовольных и изгоняемых понятно, как вкусно, как алчно покушаем мы сегодня. Любишь вкуснятинку?

– Меня н-не звали.

– Уверяю тебя, пацан. Еда будет повеселее, чем в гэбистской школе у майора Семибратова.

– Ш-школу уже разогнали.

– А майор?

– Долго за школу б-бился. Б-боролся.

– А потом?

– Он стал б-б-буддистом.

В пивнушке уже в одиночку горланит молодой рок-музыкант по имени Максим, для своих Макс Квинта – последний, кто пытается здесь остаться:

– Мы – музыканты. Хам!.. Зачем же музыку вон?

– Тебя вон в первую очередь.

– Что за банкет без музыки!

– Очень даже банкет! – улыбается Хозяйчик.

* * *

Чтобы ему не голодать в ожидании банкета, Инна сотворила юнцу огромный бутерброд… с ветчиной! Коля ест, знакомятся ближе.

– Пивнуху закроют. Со дня на день… Артем обещал… А что в школе ГБ – было интересно?

– Мне – нет… Странно это. П-память у меня правильная, но мне не д-давались д-даже доносы.

– Неталантливо писал? – смеется Инна.

– Н-н-неправдоподобно.

– А вот Артем намекал, что тебя оценили и приняли в школу за пейзажик с лошадкой.

– Не-е-ет. Это он п-просто так.

– Просто так?

– Чтобы п-поддержать меня. Чтобы к-красиво.

– А пейзажик чужой?

– Чужой.

– Чей?

– Не знаю. Я п-подобрал на помойке… Возле девятиэтажного дома. Человек умер. Во втором п-подъезде… Его вещи выбрасывали.

Инна разочарована:

– Я бы заик не брала в ГБ.

Юнец пожал плечами:

– Люди заикам верят б-больше. Майор Семибратов сказал.

– А кликуха у тебя была?

– Ребята д-дали.

– Ну?

– Она н-несмешная. Трояк-с-плюсом.

– А я совсем недавно… – откровенничает, в свою очередь, Инна. Рассказывает с восторгом. – Я видела настоящего стукача!.. Мы в Питер на экскурсию группой ездим… Одни бабы. Такая группа. И вдруг парень вроде тебя… Извини… Затесался в нашу бабскую группу. Какой-то недоделанный. Мы всё шептались и гадали – стукач? Или голубой?..

– Это н-непросто, – соглашается знающим тоном юный Коля.

– Нормальный вроде парень, но что-то в нем этакое. Что-то утонченное. Я так и не поняла до конца поездки… Деликатен. Опрятен слишком. И взгляд внимательный.

– Б-бывает.

– Похоже, стукач косил под голубого?

– А вот это н-невоз-зможно. З-запрещено.

– Ну, значит, наоборот. Значит, голубой работал… Под неопытного стукачика. Это же вполне возможно?

– В-возможно.

– А я тогда винца в обед выпила и расшалилась. И знак ему сделала. Пальчиком постучала по пуговке у меня на кофте: тук-тук-тук… Мол, как живется – как стучится в наши перестроечные дни?.. А он улыбнулся. И мне сразу же ответил. Тоже нежным пальчиком… По своей пуговке на пиджаке: тук-тук-тук…

Знаток Коля морщит лоб, задумывается. И приходит к выводу: