Две сестры и Кандинский

Застолье внимало.

– Да, господа, случай!.. Внедренные майором мальчишки час в час совпали с задымлением – с акцией ментов по силовому закрытию выставки… Представьте картинку!.. Угроза пожара… Сотня зрителей. Толчея. Подростки с рвением вынюхивают в уже слегка задымленном зале. Записывают либеральные реплики и запоминают несогласные лица. Школа!.. Начальная школа, господа!.. Коля Угрюмцев один из них – из посланных вынюхивать… А что случается заодно?.. А заодно, господа, наш юнец впервые в своей жизни оказался в залах, увешанных картинами, – вот оно что! Носом в краски! Впервые в своей жизни мальчишка попал на… вернисаж!.. Крикливый, задымленный, уже кашляющий, однако же вернисаж!

Артем наращивает интерес:

– Нет, нет, вы не морщьтесь! Вы представьте себе этот выворот сыскной овчинки!.. Вместо того чтобы пробираться, шастать из зала в зал и прислушиваться к разговорам изгоняемой и разгневанной (особенно брандспойтами) нашей интеллигенции, юный гэбист ходит слепыми шагами, забыв, зачем он здесь… Забыв, зачем его прислали! Забыв Семибратова! Он ходит спотыкаясь. Он ходит, потрясенный, от картины к картине. И то там, то здесь замирает от незнакомой ему пьянящей силы искусства!

– Артемчик! Класс!.. Сработала живопись!.. И душа у мальчишки перевернулась!

– Артем?!. Пацана ударило по башке?

– Друзья!.. Артем!.. Уверяю вас – мальчишку ударило красками! цветом! красотой!

– Некоторые рисуют сто лет, а их до сих пор не ударило.

Это уже выпад. Это уже старые счеты. Это приглашенный Ольгой ее приятель Художник ничего не забыл – и в подхват плюнул в богатеньких, сытых «академических» художников.

Второй художник подзаряжен не столь зло, жует воздух, губы в улыбке, пьяно журчащий добродушный ручей:

– Буль… Буль… Буль… Буль…

Но зато «свои» уже раскатали губу на рассказ, почуяли набегающий сюжетец и вперебой кричат:

– Артем… Расскажи… Подробнее.

– Артем! Ты-то уж точно был там героем… Знаем! Знаем!

– Не скромничай!

И совсем неожиданно открыл рот Босс, он же спонсор:

– Расскажи, расскажи, дружок… Пожарники против ментов, а?

«Дружок» – это он Артему. Запросто!

После добрых, чуть глянцевых слов так долго молчавшего Босса у Артема словно бы второе дыхание.

Вот и отлично!.. Вот и вперед! Вино сработало.

– Общеизвестно, господа… Чтобы покончить с выставкой, ее публично не обсуждая, менты по подсказке имитировали пожар и прислали своих ряженых в медных касках. Брандспойты… Струи воды… Разгон… Всё шло хорошо!..

Как по нотам. Менты кричат пожарникам – отвалите! Мы дым сделали – и сами его укротим!.. Пожарники – ни в какую! Они же по вызову! Они – профи. 01 против 02!..

А вокруг этой разборки двух (заметьте, серьезнейших) наших ведомств – кружит озленный рой! Вокруг медных касок бегают и прыгают представители нашей прекрасной, разгневанной, плюющейся и, простите, некрасиво визжащей интеллигенции… Крики-вопли. Примчавшиеся художники! Вынос картин!.. Кто-то спешно одевает свои пейзажи в целлофан!.. Крест-накрест шланги заливают все водой! Пошла в ход и пена!.. И по полузатопленным, оскверненным залам бродит, ни на кого не обращая внимания, мальчишка Колян, ударенный красотой по голове. Завороженный. Замирающий возле каждой картины – забытой в зале… и сверкающей в мокрых красках.

Улёт!.. Хохот и крики восторга. У едва сплотившегося застолья, это мы, мы такие, – сразу же и сплоченный тост за нас… за… за… как бы там ни было!.. Мы такие… за нашу интеллигенцию! За какую есть! За стерилизованную! За некрасиво визжащую! Но все-таки за, господа!.. Мы – за!

А юнец забавен. Юнец – как-никак герой дня.

– Господин Угрюмцев… Ну?.. Расскажи нам сам… Коля!

– Коля, а нам про живопись с дымком? С пригарками?

– А холодны ли, ха-ха, пацан, струи брандспойтов?

Шутливо расспрашивают, теребят его, смеются – и господин Коля Угрюмцев сдержанно отвечает:

– Б-брандспойты – это холодно не оч-ч-чень. Когда уже м-мокрый насквозь.

Артем видит заблиставшие, нервные глаза мальчишки. И ведь уже улыбается… ожил!

– Еще… Еще минуту внимания, господа. Развязка!.. Познавший Красоту, наш Коля как в столбняке. Он все забыл. Заметьте, пацан пропустил еду!.. А главное, ученичок не поспешил и не доложил майору – не вернулся в свою сыскную школу, как вернулись, примчались туда другие пацаны. Профукал первое же задание! Больше того – в потрясении, в той неразберихе Коля и вовсе ушел, потерялся. Кругами бродил и бродил по неласковым московским переулкам. Его еле отыскал Семибратов…

– И что?

– И пока шли, майор держал найденного пацана чуть ли не за шиворот. А шел майор – это важно! – в родное отделение ГБ. В районное. За финансовой и прочей поддержкой. Самодельная школа майора Семибратова остро нуждалась. Майора в те дни из ГБ только-только выгнали. Во время чистки. Но, само собой, у майора остались там знакомцы. К ним майор и ходил поклянчить. С просьбами. С протянутой левой рукой. Каждый день…

– В к-конце рабочего дня, – вставил Коля, понемногу помогая Артему.

– Именно. Майор Семибратов не мог, конечно, взять с собой пацана во всемогущие коридоры и оставил его в предприемной. На время… А сам со своими хлопотами пошел по кабинетам… Приказ. Сиди здесь и меня жди! Бодрствуй!.. Усёк? – сказал он Коле прямо, по-майорски.

– Оставил одного?

– Ну, не совсем одного: пусть, мол, Коля просто посидит в канцелярском предбаннике… Там как раз дежурил дружбан майора. Там оставленный Коля и заскучал. Томился. Сидел долго на жестком стуле… Поодаль от канцеляриста.

– Стул ож-ж-ж-жидания, – прожужжал Коля.

Застолье заволновалось. Нерв был задет. За пацана уже болели.

– Ну? – вопрошали, кричали через стол. – Ну и?.. Ну и дальше?

– А дальше наш Коля несколько неприглядно там уснул. Сидя.

– И что?

– Сначала пацан вытащил из карманов и разложил перед собой куски хлеба… сухари… Канцелярист увидел, возмутился. И спящего пацана выставил… Ну да, да, Коля вдруг нелепо уснул. Уткнувшись лицом в хлебные корки.

Майор Семибратов вынырнул наконец из полумрака гэбистских коридоров, а пацана нет. Нарушение дисциплины.

– И что? сразу гнать вон?! из прикормленной школы?.. Пацана с хлебными корками?

– В том и досада майора! Майор Семибратов, помимо жалкого фильтрования коридорных слухов, напоследок не забыл потолкаться в буфете. Заодно купил там и принес пацану бутерброды. А пацана нет.

Артем увлек застолье. (Но и сам увлекся своим рассказом. А ведь не надо было!)

– …Не брошу, господа, камень в майора. Сказать честно, пацана выгнали из самодельной школы (из недофинансированной) не только за нелады с дисциплиной. У нашего Коли, увы, были двойки. С учебой у Коли было не ах. Не ах как хорошо.

– Ага! Я это предвидел!..