Две сестры и Кандинский

– Но пацан еще уточнил – кормят ли с самого утра?.. Так что смотри, он вот-вот нагрянет.

Он признался, что сменил уже пять школ с питанием… Пять, Оля!.. В каждой школе он начинал с того, что выдавал за свой… пейзажик, который он подобрал где-то на помойке, когда ее разгребал бульдозер. И мальца принимали в школу.

– А потом выгоняли?

– Нет, нет. Просто эти доморощенные частные школы быстро возникают, но еще быстрее сами разваливаются. Инфляция! В любом деле сейчас банкрот на банкроте.

– Ну а дальше?

– А дальше лгунишка понял, что его лошадка меня не обманет. И врать, что он умеет так рисовать, побоялся… А меж тем в руках пейзажик. Он не знал, куда теперь его деть… Он уже хотел пейзажик просто выбросить в мусор… У пацана тряслись руки, и казалось – его скучную пейзажную лошадку тоже бьет голодная дрожь…

– Артем!

– Я его поспрашивал… Малый одинок и голоден. День целый ходит и ищет школу. Любую. Лишь бы там кормили… Повидал многое и уже поучился разному. Был в школе дизайнерской… Был в школе с суперуглубленным английским… Был в школе «Робинзон». Последняя из его школ была и вовсе продвинутая – с несколько пугающим названием: «Непьющие мальчики». Как в том анекдоте.

– Он прыгал из школы в школу?

– Как блоха. Как кузнечик… Зелененький он был!.. Но в наши дни школы, которые с едой, не живучи. Школы слишком скоро распадались… А мальчишке опять и опять хотелось жевать. Голодал!.. Меж тем брали его в эти расплодившиеся частные школы только потому, что он всюду показывал свой пейзажик… То есть как бы свой. Как входной билет в оплаченную столовую… И тогда я вдруг потеплел к пацану. Я растаял… И дал ему наш адрес.

Артем закругляет разговор:

– Леди. Спасибо за кофе. На утреннем митинге крепкий, подгоняющий кофе, если загодя, – совсем не пустяк.

Инна расцвела и добавила ему в чашку еще на глоток:

– Я старалась!

А вот и узнаваемая музы?чка грянула из соседней пивнушки. Пошлая и визгливая. Как говорится, зато поутру.

Ольга: – В такую рань. Вот варвары!

Артем смеется: – Я им попомню!.. Скоро они будут только шуршать газетами.

– Митинг митингом, – спешит спросить цепкая Инна. – А что нового почитать? У вас, Артем?.. Если о цензуре, то я читала.

– О цензуре читали все, – счастливым голосом как бы между прочим констатирует Ольга.

– Еще одна изюминка, леди! – Артем допил кофе. – Когда я расспрашивал новообращенного. Этого пацана… Коля его зовут… Угадайте с трех раз, в какой из частных школ Коля подкормился лучше всего? и дольше всего?

– Не знаем.

– Думайте. Угадывайте. С трех раз.

– Я знаю. В религиозной у католиков?.. Газеты писали.

– Нет.

– Школа демократической молодежи?

– Нет.

Артем смеется:

– Ну а с третьего раза?.. Угадали?.. Или слабо?

Женщины согласны, сдаются – слабо! слабо!

– Ладно… Ответ прост: в доморощенной школе КГБ. Которую слепил некий майор Семибратов… Частная школа молодых гэбистов… Кстати сказать, наш район. И что смешно, пацан был по отбору принят туда тоже за пейзажик.

– Я слышала. Я где-то читала про эту странную школу.

– Почему странную?.. Юные Штирлицы. Юные Зорге. Этакий романтический тренинг… С младых ногтей.

– Свобода?!

– А вы как думали, леди, – свобода только для нас?.. Нет и нет. Свобода – она для всех свобода!

– Я читала в газете. В «Московском комсомольце». В Москве возникло сразу штук пять таких школ… Их, конечно, разогнали. Но мальчишки, заметьте, в такие школы рвались.

– То-то… А я все хотел спросить пацана. За что его из такой школы вышибли?..

Артему шуточки, а в Ольге проснулся праведный либеральный гнев:

– Пять!.. Пять школ гэбистов!.. Позор! Нигде такого падения быть не может! Только у нас! Только в Москве!

– Да ладно, Оля…

– Нигде! Ни в одном городе мира!

– Почему ни в одном?.. В городе Саратове только-только обанкротились две такие школы.

– Смеешься!.. Не так уж забавно!.. Мне, Артем, не за Саратов больно, за отца больно. Возникновение этих школ показательно. Пришли новые времена – и вот, казалось бы, даже в ГБ есть отклик! отзвук!.. наконец-то! свершилось!.. Настоящая плановая чистка! Однако на другой же день изгнанный из рядов майор… как его…

– Семибратов.

– Изгнанный из органов майор Семибратов, не зная, чем теперь себя занять, затевает частную школу пацанов. Учит помалу стрелять. Сбивать с ног. Вести слежку… Он и денег, скажем, с их родителей не берет. Ему в кайф! Само обучение мальцов в кайф… Все знает, все умеет. Этакий товарищ Сухов…

– Товарищ Сухов – красиво!

– Именно!.. Каждый изгнанный майор лепит свою частную школу красиво. Ностальгия, Артем. Это их ностальгия по сукровице. И только по счастью (за неимением денег!) эти школы-пузыри лопаются! Распадаются! Но и в распаде они, сукровичные, смердят!

Ольга очень-очень задета. Ей не по себе. Ей больно.

Молодая!

Артем успокаивает: – Оля! Эти школы и школки… Это пена. Время их сдует! Время их сдует играючи! легко!

Инна: – Напрасно, Артем, ты не привел сюда голодного мальчишку сразу.