Империя. На последнем краю

В-четвертых, сама пандемия весьма здорово отвлекала общественное внимание от выборов и прочих проблем, а МинИнформ не скупился жирно мазать черной краской ситуацию с «американкой» в Европе, и в особенности в США и Мексике. На этом фоне усилия российских властей и лично царя-батюшки смотрелись весьма выигрышно, а всякие «эксперты» (прости господи!) очень хвалили меня лично, Императорскую Службу Спасения и особо благословенную императрицу Марию за ту неустанную работу, которая уже позволила спасти тысячи и тысячи жизней верных русских подданных. Ну, и так далее, что обычно втирают электорату в таких вот случаях.

Кстати, о Господе. По распоряжению патриарха во всех храмах РПЦ на каждой службе оглашали благодарственную молитву Богородице за то, что она милостиво явила свой Пресвятой Лик Всесвятейшему государю императору Михаилу Александровичу и через него предупредила богоспасаемый и богооберегаемый народ русский о грядущем море и эпидемии. Подобные молитвы читались в храмах всех остальных религий и конфессий России и Ромеи.

Но все принятые меры и проводимые мероприятия не гарантировали главного – приемлемого результата на выборах. И судя по сводкам последних двух недель, мы медленно, но весьма уверенно теряем позиции. Особенно паршиво то, что реальных замеров общественной поддержки в деревне провести невозможно, а данные оттуда поступают весьма нехорошие.

Конечно, мне могут возразить, что мои страхи не имеют под собой оснований, и, вообще, важно не как голосуют, а как считают. Но в том-то и дело, что избирательные комиссии создавались на местах, в том числе из известных и уважаемых в округе людей. Мне нужна была легитимация этих выборов, а не скандалы вокруг фальсификаций и прочих подтасовок. Да и трудно это было организовать за столь короткое время на столь огромной территории, и при этом еще и не разу не попасться.

Так что выборы у нас были настоящими, как ни дико это звучит.

И, похоже, что выборы эти мы проигрываем…

Глава III. Изнанка сияния короны

Империя Единства. Ромея. Остров Христа. Усадьба «Орлиное гнездо» (Убежище Судного дня). 4 октября 1918 года

Бумаги. Очередные бумаги. Бумаги ведомств Императрицы Марии, Императорской Службы Спасения, отчеты о ходе поголовной вакцинации населения, о борьбе с «американкой», о создании и о деятельности детских приютов, а также домов призрения для инвалидов. Бумаги о ходе строительства больниц, отчеты об открытии и устройстве женских учебных заведений. Просветительство, школы, фельдшерские пункты, библиотеки, благотворительность, благотворительные базары и аукционы. Императорское православное палестинское общество, Императорское женское патриотическое общество, Императорские Петроградский, Московский, Гатчинский, Константинопольский и Новоилионский сиротские институты, Императорское общество «Союз женщин Освобождения», женские газеты и журналы. Доклады о работе с суфражистками Европы и Америки, соображения Натали о возможности увеличения влияния на женские движения Великобритании…

И прочая, прочая, прочая…

Бумаги, бумаги, бумаги…

Императрица тяжело вздохнула.

Как все надоело!

Как невыносимо находиться так далеко от мужа! Сидеть на этом трижды проклятом острове и не иметь возможности, как в былые времена, лихо повелеть подготовить дирижабль к вылету и улететь прямо туда, где она так нужна в этот момент. Или где ей самой быть необходимо. Или хочется быть.

Сиди здесь, разбирай бумаги эти чертовы, прости господи! Как Ольга умудрялась и умудряется совмещать заботу о маленьком сыне и державные обязанности местоблюстительницы? Лично ей такое удается с большим трудом…

Тут Маша усмехнулась, вспомнив доклад баронессы Иволгиной, точнее, теперь графини Емец-Авлонской, о том, что Ольга Александровна всерьез опасается того, что царица начнет в отсутствие мужа вмешиваться в дела местоблюстительницы и, вообще, будет всячески заниматься самоутверждением. Возможно, прошлым летом она бы так и поступила. Но, во-первых, Ольга доказала свой административный талант и хватку, чтобы у кого угодно отбить глупую охоту понапрасну вмешиваться в ее вопросы. Во-вторых, сама Маша всерьез повзрослела за это время и умерила свою порывистость в принятии решений. А, в-третьих и, вероятно, в-главных, Маше просто некогда этим заниматься. Да и самозаточение на острове Христа не способствовало активному вмешательству в константинопольские дела.

Императрица бросила взгляд на часы на письменном столе. Скоро кормить Сашу и Вику. Но четверть часа у нее есть, а если что – ей сообщат.

Отложив наконец сводку о росте числа заболевших «американкой» по губерниям России и по провинциям Ромеи, она хмуро подвела неутешительный итог – пошел резкий рост заболеваемости. И карантин в Троаде лишь первая ласточка. Ужасная первая ласточка.

Следующая бумага. Точнее папка.

«Археологические исследования руин Миры Ликийской, строительство зрительных площадок для паломников и подготовка к работам по благоустройству территории». Авторы – Императорская Академия наук, Императорский Константинопольский университет и Императорское православное палестинское общество «с благословения Вселенского Патриарха Макария II».

Маша криво усмехнулась столь дикому сочетанию. Нет, разумеется, она знала об этих работах, более того, она их и курировала, но на обложке папки это смотрелось довольно забавно.

Впрочем, важна не форма. Она открыла папку и углубилась в чтение. Что ж, в районе Миры Ликийской создавалась настоящая жемчужина для туристов и паломников – шутка ли, место, где пристал к берегу корабль апостола Павла, и город, где жил и проповедовал сам святой Николай Чудотворец! Да и развалины античного города не оставят путешественников равнодушными. Один амфитеатр чего стоил!

Да, сейчас мешает пандемия. Но она же не вечна! Миша утверждает, что еще год-полтора. Поэтому, памятуя прозорливость мужа в прошлые случаи, императрица не без оснований рассчитывала на то, что после окончания карантинных мер, начиная с Рождества Христова 1919 года, в Ромею хлынет огромный поток паломников, и спешила к этому сроку обустроить все самым наилучшим образом. В том числе проведя археологические изыскания и подготовив площадки для обозревания древностей. Площадки, откуда паломники и туристы смогут наслаждаться стариной, а также смогут заодно купить весь тот хлам, который обычно увозят домой на память.

Отдельной и обширной заботой августейшей Марии Викторовны было обустройство и развитие в Ромее всей туристической отрасли, а также виноделия.

Последним двум вопросам молодая императрица предавалась со всей страстью, лично курируя ход строительства курортов, санаториев, пансионатов, домов отдыха, обустройством набережных и мест досуга, и даже добилась от царственного мужа дозволения открыть казино и прочие места для азартных игр в Новом Илионе, Порт-Михаиле, Сияющем и в Новом Олимпусе, бывшем Кемере.

Что же касается виноделия, то Ромею обживали не только русские виноделы из традиционных районов России, типа того же Товарищества «Шустов и сыновья», но и активно переманивались специалисты из Италии и Франции, более знакомые с условиями Средиземноморья и с особенностями выращивания винограда в этих климатических зонах, для которых Крым был далеким и холодным Севером. И судя по размаху проводимых работ и потоку переселенцев, императрица Мария имела серьезные виды на получение местного ромейского вина и коньяка хорошего качества. Во всяком случае, принц Фердинанд де Фосиньи-Люсинж и его супруга принцесса Мария-Жюльетта де Фосиньи-Люсинж (урожденная Эфрусси) давали ромейской императрице очень хороший прогноз. И она им вполне верила. Особенно с учетом того, какие огромные средства чета Фосиньи-Люсинж вкладывает в развитие виноградников, строительство виноделен, а заодно в гостиничное дело по всему побережью. И Фосиньи-Люсинж были далеко не единственными французами и итальянцами. Да и венский Дом Ротшильдов, через ту же баронессу Беатрису Эфрусси де Ротшильд, получившую по праву брака русское подданство, не остались в стороне.

В общем, забот у Маши было предостаточно, не говоря уж о двойне, которая также требовала внимания и заботы августейшей мамы. Так что царице было точно не до вмешательства в епархию местоблюстительницы. Двадцать четыре миллиона квадратных километров Единства. Забот хватит на всех.

Денег бы только где взять на это все!

Царица встала и от души сладко потянулась. Сейчас бы поспать. Хотя бы часика два. Лучше три. Да. Три определенно лучше.

С этими мыслями Маша вышла из-за стола и, подойдя к окну, распахнула рамы. В гавани одиноким силуэтом маячила ее «Царевна». Императрица тяжело вздохнула. Нет, она знала о причинах того, почему яхта стоит здесь, ведь у нее должна быть возможность для экстренной эвакуации, либо для срочного прибытия в Константинополь. О причинах, которые могут заставить ее сделать этот шаг, не хотелось думать. Поскольку такими причинами могли быть попытка государственного переворота или смерть императора. И тогда ей придется брать в свои руки всю полноту власти, став Правителем Государства и Главой Совета Правителя при малолетнем императоре Александре IV.

Мысли почему-то вновь перескочили на тему яхт. Откровенно говоря, количество яхт на юге было чрезмерным, но царственный муж грозился перевести сюда еще и «Зарницу», оставив в Кронштадте лишь головной «Штандарт» и мелководную «Александрию». И на удивленный вопрос жены спокойно пояснил, что основная политика делается сейчас вокруг Константинополя и ему нужно иметь под рукой, что предложить высоким гостям для встреч, да и для официальных визитов по Средиземноморью пригодятся. А затем добавил: «Ну, зачем-то же Ники столько императорских яхт, размером с крейсер каждая, понастроил? Флоту от них никакой пользы, как боевые единицы они слишком устарели, а просто отправить их на слом – слишком расточительно. Лишние яхты переоборудуем под круизные лайнеры для туристов. Вскоре их в Ромее много будет. Пусть эта роскошь и титулование „Императорская“ тоже деньги приносят!»

Собственно, в Николаеве уже полным ходом идут работы по переустройству «Колхиды», «Александрии» и бывшей яхты султана Мехмеда V, носящей ныне имя «Жемчужина Босфора». Все эти три яхты уже фактически были выведены из состава Императорского отряда и полным ходом готовились к своему новому амплуа…

Стук в дверь прервал ее мысли:

– Войдите.

На пороге появилась фрейлина и сделала книксен.

– Ваше императорское величество! Доставили почту.

Маша кивнула.

– Хорошо, Люба. Давай.

Любовь Орлова передала своей госпоже папку и, сделав все тот же книксен, удалилась.

Что ж, может, хотя бы почта позволит ей отвлечься от своих терзаний.

Хотя бы на время.

Первым в папке оказалось письмо от Мафальды. Что неудивительно, поскольку сестра писала ей с завидной регулярностью, и Маша была уверена в том, что не только родственные чувства тут играют главную роль. Не только и не столько.

Пробежав глазами письмо, императрица Единства лишь покачала головой. Да, если изъять из письма все обязательные реверансы, то письмо было сугубо по делу. Цифры, списки, размышления, интриги, контринтриги. Просьбы повлиять, намеки на необходимость протекции, зондаж возможности замолвить за кого-то доброе слово.

Римские и ватиканские аристократические семьи, деловые круги – все стремились застолбить себе место в будущем Болгарии, а Мафи довольно умело лавировала между всеми этими группами. Даже более умело, чем лавировала в свое время она сама, готовясь к поездке в Москву «на смотрины».

Что ж, сестра готовилась к своему шестнадцатилетию. И предстоящему замужеству. И не она одна. На 22 ноября было намечено грандиозное венчание сразу трех августейших пар. Во-первых, ее родная сестра Мафи выходила замуж за болгарского царя Бориса. Во-вторых, старшая дочь бывшего императора Николая, Ольга Николаевна, сочеталась законным браком с наследником румынского трона Каролем, а вторая дочь Татьяна выходила за регента-престолонаследника Королевства Сербия Александра Карагеоргиевича.

И венчания эти должны пройти в один день, и в одном и том же месте – в соборе Святой Софии в Константинополе, в присутствии Вселенского патриарха, глав национальных церквей, соответствующих монархов и самого Пантократора всего единства Восточных христиан государя императора Михаила.

И событие это было значимым и грандиозным со всех точек зрения. Неслучайно этому уделялось столько внимания и самой Машей, и Мишей, и его сестрой Ольгой, и Натальей Иволгиной, и спецслужбами, и дипломатами и всеми прочими, кто так или иначе влияет на ход событий.

Ведь далеко не все в Софии, Белграде и Константинополе-Эллинском (а уж в Афинах в особенности!) были в восторге от перспектив этих браков. Усиление позиций России на Балканах было по нраву далеко не каждому. Особенно тем, кто ориентировался на другие центры силы – на Берлин или на Лондон. Пусть сейчас голос Франции и Австро-Венгрии слишком слаб, но и влияния первых двух столиц было достаточно для появления мощной и организованной оппозиции. Поэтому каждый из намеченных браков мог распасться в любой момент, разрушенный каким-то неожиданным, но весьма грандиозным скандалом.

Особенно с учетом пандемии.

Во всяком случае, интриги и подковерные баталии вокруг этого шли просто грандиозные. И нельзя дать ни малейшего повода недругам расстроить бракосочетания.