Может быть, найдется там десять?

Нам же для ясности придется все-таки доверить этот текст бумаге, на которой он примет следующий вид:

«Статус Контрольного эксперимента для Альмезота подвергнут сомнению. Продолжение поставлено под вопрос. Для усиления оппозиции к вам направляется иными Силами негласная миссия в составе шести человек, наделенных возможностями третьего, а в исключительных случаях даже второго уровня. Сделайте выводы и примите меры, какие сочтете нужными. Сообщите срочно, обнаружены ли уже последние из людей, мешающих выполнению задачи. Возможно, следует использовать специальную группу».

Подписи, как видите, нет, но не случайно, а потому что адресат и сам прекрасно знает, откуда пришло сообщение.

Сделать выводы нетрудно. Они очевидны: шесть человек – это не катастрофа. Конечно, с теми возможностями, какие им предоставлены, они способны на многое. Но далеко не на все. Тем более что здесь они не смогут получать какую-то помощь извне.

Ах, Ферма, Ферма! Ты еще на что-то рассчитываешь? Доколе же…

Но не следует отвлекаться. Нужно принимать меры, пока дело не зашло слишком далеко. Пресечь диверсию – иначе это никак не назовешь – в самом начале.

Эту шестерку – обезвредить. Нейтрализовать. Подменить своей группой – той, которую предлагает полученное послание. И уже она станет разыскивать еще живых людей, препятствующих Задаче, хотя и не для того, чтобы спасти их; и одновременно информировать Ферму о результатах своей деятельности. Результаты будут такими, какие нужны нам, а не им. И вопрос закроется сам собой.

Единственное слабое место в этом плане – фактор времени.

Та шестерка уже в пути. А может быть, уже здесь, на Альмезоте? Нет, маловероятно. Автор сообщения никогда не медлит, а сведения получает немедленно после их возникновения. Значит, гости появятся не сегодня-завтра. Следовательно, действовать надо одновременно в двух направлениях.

Первое: немедленно вызвать группу: шесть операторов – лучших из имеющегося в распоряжении этих Сил материала. Людей, с которыми уже приходилось сотрудничать раньше.

И второе: сейчас же усилить контроль над всеми транспортными каналами, официальными и неофициальными, – это раз. Перехватить людей Фермы, едва они появятся в этом мире, – два. И держать до прибытия группы. Которую сразу же направить… куда? Конечно, в обитель Моимеда, где обитает и сам омниарх в тех случаях, когда покидает свой скит, чье местоположение неведомо никому. Пусть там будет их база. Приора обители немедленно предупредить.

Святейший омниарх расслабился. Закрыл глаза. Вошел в канал связи. К Силам пошли подтверждение и просьба. И были получены в тот же миг.

5

Теперь стало возможным передвигаться по городу, не опасаясь неожиданностей. Так, во всяком случае, мне тогда подумалось. После чего, убедившись, что дверца тумбы оказалась надежно запертой, я направил мое новое тело к ближайшей из вокзальных дверей. Я старался шагать неторопливо и уверенно; это не требовало особых усилий: достаточно было позволить телу действовать в привычном режиме, никак не следовало сразу же навязывать ему свои стереотипы поведения, но приучать его к ним постепенно, не ломать, а гнуть. Исключения могли возникать лишь в каких-то чрезвычайных обстоятельствах.

Вошел. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, почему обширный зал снаружи казался пустым. На самом деле людей тут было не так уж мало – и тех, кто ожидал посадки на свой возок, и пришедших встречать, и просто спасавшихся от только что отшумевшего ливня. Однако все они не рассеивались по пространству более или менее равномерно, как это обычно бывает, но собрались в две плотные группы в противоположных концах – у торцевых стен продолговатого зала. Обе эти стены были оснащены громадными экранами, и сейчас на обоих демонстрировалась игра, а вернее, две разные встречи, и люди увлеченно наблюдали за ними. Мое новое тело сразу же выказало намерение примкнуть к одной из зрительских групп, а именно – к левой; видимо, полицейский был заядлым болельщиком одной из команд. Откровенно говоря, я не стал бы препятствовать этому подсознательному движению: люблю спортивные зрелища, если даже игра мне незнакома. Приятно бывает понемногу расшифровывать смысл действий и правила, по которым они производятся, раскрывать для себя эстетику этой игры, заражаться ее азартом, и так далее. Но сейчас мне куда нужнее были хотя бы несколько минут спокойного одиночества для того, чтобы проанализировать возникшее осложнение, попытаться обнаружить и его корни, и возможные пути развития. И я заставил тяжелые полицейские ноги нести меня по прямой к противоположной стене, где между множеством билетных касс, принадлежавших, видимо, разным транспортным компаниям, был свободный простенок, в который выходила дверь из служебных, как видно, помещений, и там стояли два кресла, сейчас пустовавших; на большее уединение рассчитывать не приходилось. Я прошел, не привлекая ничьего внимания, неспешно уселся, принял расслабленную позу, глядя словно бы в потолок, а на самом деле сканируя зал, чтобы убедиться в своей безопасности. Ничто не изменилось, никто не направился ко мне, даже не повернул головы в мою сторону: на обоих экранах события – судя по зрительскому шуму – принимали драматический характер, и отдыхающий полицейский никак не мог отвлечь внимание болельщиков. Можно было заняться своими проблемами.

В первую очередь я стал знакомиться с содержимым карманов полицейского мундира – если только можно назвать этим словом пятнистую серо-коричневую куртку. Что имеем? Круглый металлический диск с отштампованным изображением чьей-то головы – не человеческой, больше всего она смахивала на голову дракона. Символ? Хотя, может быть, для них здесь это – нормальная фауна. Видимо, это знак полицейской власти; во всяком случае, на нем выбит шестизначный номер; знаки не похожи на знакомые мне земные цифры, но вложенное в меня знание помогает разобраться в них без труда. Ладно, усвоили. Что еще? Плоский кошелек, в нем – полдюжины твердых карточек, все – разного цвета, на каждой изображено какое-то здание, изображение не повторяется. Карточки почему-то достаточно толстые – не менее полутора миллиметров, и по краю каждой идет нарисованная, похоже, клавиатура. Скорее всего, это местные деньги. Разного достоинства: число клавиш колеблется на разных карточках от пяти до девяти. Можно понять, но это пока трогать не будем. Постой, но та женщина на моих глазах передала полицейскому что-то, что я принял за кредитку. Где?.. Ага, вот это. Я развернул плотную, вчетверо сложенную бумажку явно не растительного происхождения. Нет, это не деньги, а записка. Проявим нескромность, простительную в такой обстановке. Ну-с? «Не волнуйся, ты его не потерял, оно у меня. М.». Интересно, но непонятно. Больше в карманах не нашлось ничего заслуживающего внимания. Три ключа в футлярчике, два пакетика – похожие на тот, что он передал женщине. Я на всякий случай понюхал, они не пахли ничем. Не очень-то богатая информация. Но все лучше, чем ничего.

Ладно, теперь можно вплотную заняться анализом ситуации.

Вернее, можно было бы, если бы не…

Нет, эта женщина воистину существовала на свете для того, чтобы постоянно нарушать ход моих мыслей. Потому что именно она снова оказалась рядом со мной – воспользовавшись, скорее всего, тем, что неожиданный всплеск интуиции заставил меня на считаные мгновения ослабить восприятие окружающей обстановки. Мало того, что она подошла, скорее даже подкралась, незамеченной, она к тому же бесцеремонно уселась на подлокотник моего кресла, хотя по соседству имелось совершенно такое же, но свободное. Она еще и прижалась ко мне, насколько позволяла поза, и провела ладонью по бобрику моих – теперь моих – волос и сказала очень негромко и очень ласково:

– Не проспи: Малиретский на подходе, пора к перрону.

Я отреагировал не сразу – в смысле «тонкий Я», первым встрепенулось тело. На ее прикосновение оно ответило адреналиновой атакой, безошибочно показавшей, что на эту женщину у него была устоявшаяся и сильная реакция, совершенно недвусмысленная. Но уже прозвучали другие ее слова, на этот раз интонация была тревожной:

– Тебе плохо? Что с тобой?

– Нет, все хорошо. – Дольше молчать было просто нельзя, но и за каждым своим словом требовалось следить. Потому что хуже не бывает, чем встретиться в такой обстановке с человеком, хорошо знающим тебя прежнего, знающим до мелочей, тебе новому совершенно неизвестных. Хорошо, что необходимость встретить прибывающий возок исключала возможность долгого разговора. – Спасибо, что разбудила. Я тут угрелся…

Я отстранил ее, стараясь, чтобы движение не показалось грубым. Встал. Она (как он называл ее, мой предшественник? Вега? Вира? Нет: Вирга. Хорошо, что вспомнил) встала тоже, пытаясь посмотреть мне в глаза; я отвел взгляд, как бы внимательно осматривая зал перед тем, как пересечь его. Вирга сказала озабоченно:

– Что-то все-таки не так с тобой. Ты даже не рад.

Я невольно глянул на нее вопросительно. Она улыбнулась:

– «Динозавры» выиграли! Ты что – и это проморгал? Нет, ты точно болен.

Я успел уже проглядеть светящееся табло на противоположной стене, над выходами на перрон. До прибытия транспорта из Малирета оставалось что-то около полутора минут.

– Я совершенно здоров. Прости, Вирга, пора.

– Я тоже выйду. Не бойся: конечно, не с тобой. Через час, да? Как обычно?

Я кивнул:

– Само собой.

И, поигрывая дубинкой, направился к выходу, куда уже потянулись и те, кто пришел встречать, и другие – кому предстояло вскоре занять места, чтобы отправиться в противоположном направлении.

Интересно, что я должен буду сделать через час? Люди ломают шею, как правило, на непредусмотренных мелочах. Хотя, как известно, случайностей в чистом виде на свете не существует, но на этот раз я словно бы стал для них центром притяжения. Совершенно излишняя роскошь.

Ладно. Этот час тоже надо еще прожить.

Глава 3

1

Иерархию придумали не люди. Она как бы сама собой возникает везде, где количество действующих субъектов превышает единицу, даже и в том случае, если они почти совершенно идентичны. Появляется то ли вследствие объективного преимущества одного над другими, пусть и частного, одностороннего, то ли просто по уговору, потому что в ином варианте совместные целенаправленные действия оказались бы невозможными. А раз возникнув, неизбежно порождает большее или меньшее неравенство действующих субъектов в правах и возможностях, вследствие чего обозначаются всякие, большие и малые, сложности.

Как можно было заметить, для капитана Ульдемира проблемы перемещения на сей раз просто не существовало, поскольку его без затруднений перебросили одним из тех способов, какие имелись, имеются и всегда будут иметься в распоряжении таких подсистем, как, например, Ферма, не говоря уже о более высоких уровнях Бытия. С точки зрения нашего восприятия, такие перемещения мгновенны и не сопровождаются никакими зрительными, акустическими и прочими эффектами, поскольку Высшим силам реклама не нужна в силу того, что у них не имеется конкурентов. Его просто передвинули из одной точки Мироздания в другую, и все. Подобно тому как на шахматной доске, представляющей собою образец двухмерного пространства, фигура для плоскостного наблюдателя вдруг бесследно исчезает, чтобы тут же оказаться уже совершенно на другом поле, возникнув как бы из ничего. Так и произошло с Ульдемиром, который на сей раз был возведен уже в ранг фигуры, пусть и легкой. Но вот члены его экипажа существовали еще в качестве пешек – и то лишь тогда, когда их ставили на доску, а в других случаях они считались как бы не участвующими в игре и потому не пользовались даже правом передвижения на одно поле, поскольку такое право дается лишь Игроком, но никак не другими фигурами, пусть даже самыми старшими. А это означало, что добираться до Альмезота им предстояло точно так же, как и любой другой группе людей, пускающихся в путь на свой страх и риск. Такие способы, естественно, существуют, и не в единственном числе. Иными словами, перед экипажем неизбежно должна была возникнуть, и действительно возникла, проблема выбора.

Как известно, для перемещения из одного мира в другой (или между звездными системами, или галактиками) существует несколько способов. Тот из них, о котором говорилось выше, то есть перемещение из любой точки в любую без помощи каких-либо технических ухищрений, сразу же выведем за скобки, поскольку он существует только для Сил, а для людей планетарного уровня его как бы просто нет. Можно пользоваться кораблями. Это, пожалуй, наиболее надежный способ и к тому же самый дешевый (что немаловажно), но зато и крайне медленный, потому что, во-первых, немало времени уходит на разгон в пространстве перед прыжком из обычного пространства в Простор, затем время (пусть и не очень большое) тратится на маневры в Просторе, и, наконец, после выхода из прыжка опять-таки в нормальное пространство время расходуется на коррекцию пути и торможение. Другая возможность – пользоваться вневремянкой, в свое время это называлось телепортацией, иными словами – способом мгновенного (по человеческим представлениям) переноса. По быстроте этот способ можно сравнивать с уже описанной выше методикой, применяемой Силами, но с существенными оговорками, помимо уже приведенных. Они заключаются в том, что если Силы гарантируют абсолютную и полную безопасность и точность перемещения, то ВВ, эта самая вневремянка, как и любой другой продукт людской мысли и умения, подобных гарантий дать не в состоянии, а если и делает это, то врет. Все зависит от маршрута. Есть достаточно большое количество накатанных, как говорится, путей ВВ-переноса, а именно – в те точки пространства, где существуют и исправно работают стационарные ВВ-станции с опытным и надежным персоналом, современным оборудованием, находящиеся под постоянным контролем ВВ-регистра. Тут безопасность и точность доставки гарантируется до 92 процентов, и в этом, в общем, большой натяжки нет. Почему не стопроцентно? Потому хотя бы, что перенос происходит в какой-то среде, о которой мы, люди, и по сей день точно ничего не знаем, хотя гипотез и существует не менее дюжины; наиболее убедительной из них нам представляется та, что предполагает, что мы при осуществлении таких операций проникаем в пространство Холода. Об этом пространстве и заполняющей его материи мы знаем лишь то, что они существуют, и догадываемся о том, что релятивистские законы там хождения не имеют, иначе само явление ВВ оказалось бы невозможным. А вот что за законы там действуют и какие в соответствии с ними протекают процессы, у нас нет ни малейшего представления. Это пространство – гигантский черный ящик; мы точно знаем, что туда вводим, и знаем, что получаем оттуда, – в девяноста двух процентах случаев. А что приключается в остальных восьми, думаю, если и узнаем, то не очень скоро – и слава Творцу, что не скоро. Дети обожают зажигать спички, поэтому неразумно было бы подпускать их к пороховому складу.

На людей эти проценты не очень-то влияют: они пользовались и будут пользоваться ВВ, и все тут. Дорога требует жертв. Всякая. Люди гибли, когда лошади переставали слушать седаков и несли; когда сталкивались или падали под откос поезда; переворачивались, сминались в гармошку или взрывались автобусы и автомобили; тонули корабли и пароходы; сыпались самолеты; горели или разгерметизировались или врезались в атмосферу, не погасив скорость, космические летательные аппараты. Но это не могло заставить людей – и, боюсь, не заставит и впредь – вернуться к пешему хождению как к основному способу передвижения. А жаль, откровенно говоря.

Но все это относится, между прочим, лишь к хорошо натоптанным, как уже говорилось, тропам. Однако – и об этом опять-таки было упомянуто – тропы эти пролегают лишь между надежными, хорошо отлаженными приемно-передающими ВВ-станциями. Известно, что такие существуют по большей части в мирах технологически развитых, активно участвующих в экономических (и политических, естественно) процессах обитаемой вселенной, в мирах если и не богатых, то, во всяком случае, неплохо обеспеченных хотя бы потому, что ВВ-техника – вещь пока что весьма дорогая, купить и установить станцию обходится в сумму, соизмеримую с бюджетом даже не очень бедного, но средней руки мирка. Ясно поэтому, что ими пользуются менее чем на половине обитаемых планет, даже если учитывать те станции, что устанавливались при царе Горохе, где оборудование давно выработало свой ресурс и потому включается лишь по большим праздникам.

Из сказанного напрашивается вывод: ВВ-сообщение возможно лишь с ограниченным числом существующих и обитаемых миров. Сделаем же такой вывод – и убедимся, что попали пальцем в небо.

Потому что процент безопасности – одно, а человеческий характер – нечто совершенно другое. Человеку всегда свойственно идти на риск, если есть основания полагать, что при этом можно добиться какой-то выгоды: политической, экономической, хотя бы просто моральной (которая, впрочем, в большинстве случаев так или иначе связана с обеими упомянутыми). А еще он обладает великолепной способностью верить в то, что беда может приключиться с кем угодно, но никак не лично с ним, поскольку именно он является центром Мироздания, и случись что-то с ним – мир обрушится, погибнет, и что Господь этого не допустит. Однако у Господа таких умников ох как много, и Ему, а не им, дано выбирать, вязать и разрешать. Но эти мысли приходят обычно слишком поздно. А пока они не появились, человек готов идти на риск. При этом допустимая доля риска у каждого своя, и если у одного она равна пяти процентам, то у другого выразится если не в девяноста, то уж в восьмидесяти пяти наверняка. И вот вследствие этого и возникает такое интересное явление, как чартерная ВВ.

Что это такое? Как правило, не очень большая частная ВВ-транспортная компания (хотя есть основания полагать, что на самом деле они давно уже трестированы), располагающая скромным – от одной до шести-семи – количеством ВВ-установок. За определенную, прямо сказать, немалую плату компания готова запустить вас в любом направлении по вашему выбору; в том числе и в такие места, где – официально – никаких приемных станций не существует. От клиента требуется только, воспользовавшись лишь малым (в своей системе), средним (в пределах Галактики) или большим (обозримая Вселенная) глобусом, найти в его объеме ту микроточку, в которую вам угодно попасть. Остальное фирма берет на себя. Каким образом она ухитряется доставить человека туда, где нет (якобы) никакой техники для того, чтобы принять, то есть реализовать его, остается глубокой тайной всей этой полулегальной системы. Разумеется, было множество попыток докопаться до нее, но по сей день ничего не получилось. Как мы предполагаем, причина неудач вовсе не в такой уж прямо-таки сверхъестественной преданности сотрудников своим фирмам (хотя деньги предлагались очень большие). Дело куда проще: они ничего не знают. Секрет – если он вообще существует – известен, быть может, двум-трем лицам во всем обитаемом мире, а кто они и как до них добраться – никому не ведомо, хотя были серьезные исследования тех путей, по которым уходила (и уходит) вырученная прибыль. Все пути исправно приводили в тупик, упирались в глухую стену. Так-то вот. Если же вас интересует наше скромное мнение по этому поводу, то нет причин скрывать его. Пожалуйста, вот оно: на самом деле никакого секрета нет, а есть нелегальные станции в тех мирах, где они официально не зарегистрированы, туда людей и пересылают. Почему эти станции существуют на нелегальном положении, почему власти тех миров, где они располагаются, не легализуют их или не закроют (как этого требует закон)? Да по той простой причине, что это было бы не выгодно ни властям, ни фирмам. Властям – потому что они взимают со станций некий неофициальный налог, который нигде в документах не проходит и потому никаких отчислений в пользу Федерации с этого дохода не производится. Фирмам же выгодно потому, что взносы властям данного мира едва ли не на порядок меньше, чем тот налог, который пришлось бы платить в конечном итоге Федерации: известно ведь, что аппетиты растут прямо пропорционально статусу едока, а власти Федерации в этом смысле были и остаются едоком номер один. Вот и секрет, если и не весь, то большая его половина. А меньшая, как мы сильно подозреваем, заключается в том, что любителей риска вышвыривают в ВВ-пространство без всякой надежды на то, что они где-нибудь возникнут снова. К такому выводу приводит нас одно обстоятельство, а именно: клиенты этих фирм при заключении договора на транспортировку подписывают документ о том, что риск они принимают на себя; в этом ничего незаконного нет. Кроме того, люди, пользующиеся ВВ-чартером, по большей части принадлежат к тем, кто не стремится широко распространяться о своих делах и не раскрывает своих намерений и маршрутов, так что всякие попытки поиска их ни к чему привести не могут – и потому не предпринимаются. Это все просто и обыденно; самое интересное, однако, заключается в том, что достоверно известно некоторое количество случаев, когда люди и в самом деле куда-то прибывали и в конце концов возвращались – говорят, даже живыми и здоровыми. Если не пользоваться гипотезой о чудесах – а нам известно, как строги Силы в этом отношении и как трудно получить их согласие и содействие в осуществлении хотя бы небольшого чуда, – то приходится предположить, что либо существует еще какая-то ВВ-сеть, о которой никто ничего конкретного не знает (условно можно назвать ее пиратской ВВ), либо же в пространстве Холода возникают порой какие-то стечения обстоятельств, при которых проглоченное извергается в целости и сохранности в намеченной точке; но о Холоде, как уже заявлено, у нас нет ни малейших данных. Разумеется, с упомянутыми счастливчиками пытались поговорить на эту тему, однако все они, словно по уговору, твердили одно и то же: «Да все нормально, отсюда улетели, туда прилетели, говорить не о чем, и весь хрен по деревне». Обратно из таких мест они чаще всего возвращались на кораблях.

Вот, пожалуй, все о ВВ-транспорте. Разве что еще маленькое примечание: те миры, которые на Ферме считаются контрольными, в ВВ-сеть не входят по определению, практически это означает, что установить там станцию никогда и никому не удавалось (то помешало стихийное бедствие, то не удалось доставить оборудование, то установить установили, но запустить до сих пор не удается, то – чаще всего – все разворовали, пока планы согласовывались на местах). Зная это, можно предположить, что и мир Альмезот был лишен такой заметной принадлежности цивилизации, как ВВ-транспорт.

Да; но пятерым с Ассарта необходимо было попасть туда – и как можно скорее. Никто из них не хотел подводить своего капитана.

2

Что бы ни происходило в мирах Вселенной, и безжизненных, и населенных, – а в ней всегда делается что-нибудь локально-значимое, где-то наступает конец света, а еще где-то, напротив, свет только загорается, – на Ферме всегда будет тихо и светло, и Силы будут повелевать, наблюдать, делать выводы, добиваться нужного, а порой и ошибаться тоже – точно так же, как люди планетарных масштабов, потому что все люди Сил в свое время сами прошли эту стадию и невольно унесли с собою в Космос и присущие предкам достоинства, и их недостатки, пусть и не в таком обилии, какое свойственно смертным.

Трава вокруг дома Фермы еще не успела замениться новой, всего лишь день (условный, конечно) прошел, когда Фермер среди множества своих дел нашел время спросить Мастера: