Золушка. Продолжение

Фауст. Это не важно.

Мефистофель. А что же важно?

Фауст. Я докажу истину! Я прав в концепции сотворения мира. Я соединю теорию с практикой и стану властелином земли! Согласно своим расчетам я смогу изменять климат на планете. Я изменю то, что создал Всевышний. Я всю свою жизнь к этому стремился, и вот достиг! Как этому не радоваться!

Мефистофель. Даже не знаю, что тебе сказать. Насколько дерзки твои стремления, что однозначно я не могу дать ответ.

Фауст. Почему? Ты ж сам пытался разрушить эту землю.

Мефистофель. Разрушить – да, но не до такой же степени, что бы цивилизация совсем исчезла с лица земли. Мне интересно было сталкивать между собой людей, отдельные народы, верования, и потом наблюдать за их действиями. Я на людей насылал различные пороки, страсти, а потом любил наблюдать, как они страдают от своих необузданных желаний, стремлений, как кляузы они пишут один на другого, как изводят один одного упреками, жалобами. Поверь, это такое занятное дело. Вот, я тебе хочу рассказать, как один горожанин зачастил к подруге, которая была замужем, а сосед доложил мужу…

Фауст. Извини, мне некогда тебя слушать, мне надо уединиться, что бы сделать вычисление точки опоры из определенного интеграла до двадцать третьего знака, ибо прошлый раз я сделал вычисления до двадцать второго знака, и оно оказалось не достаточно точным.

Фауст уходит к хижине.

Мефистофель. Я в растерянности. Что делать? Он исполнит задуманное, я его знаю. Дотошный он очень, я таких людей не люблю. Сухарь. Их очень трудно поймать на скользком пути, увлечь там страстью роковой или завлечь какими-нибудь благами. Но я ведь дух отрицания, и я должен так сделать, что б у Фауста ничего не получилось. Фауст хочет уничтожить мир, а я должен уничтожить Фауста, не физически, а духовно, лишить теории его опасной. Диалектика природы – отрицание отрицания дает сохранение вещей, или проще минус на минус дает плюс. Кроме того, мне ужасно хочется узнать, чем же закончилась та любовная история, сериал по-современному сказать. Но что я рассуждаю, мне надо действовать, что бы остановить Фауста. Такой проблемы мне еще не приходилось решать, в пользу человечеству. Вот что значит, что мир перевернулся. Однако, как начать? Как говорят французы «Шерше ля фам». Ищите женщину. Да что ее искать. Ведь у меня есть лучший образец этого племени. Гретхен…Гретхен.

Гретхен. Чего тебе?

Мефистофель. Иди ко мне.

Гретхен. Чего ты отвлекаешь меня от дел моих. Мне это не нравится.

Мефистофель. Извини, но тут особый случай. Без помощи твоей не обойтись.

Гретхен. Что в этот раз ты хочешь от меня? Об одном только прошу – не посылай меня больше к варварам, которые не умеют обращаться с женщиной с утонченной лаской и нежностью. После них я месяц-два не могу смотреть на мужчин.

Мефистофель. Тогда тебя женщины ласкают. Это тебе нравится?

Гретхен. Это не твое дело. Как это подло с твоей стороны подсматривать за мной.

Мефистофель. Я не виноват, весь мир у меня, как на ладони, виден, ибо то греховное, что хотят скрыть подвластно все мне.

Гретхен. Так, что ты хотел от меня?

Мефистофель. Меня волнует Фауст.

Гретхен. А меня нет. Такой зануда и сухарь, каких свет не видывал. Уж лучше ты отдай меня на растерзание варварам.

Мефистофель. Тем не менее, тебе надо его расшевелить.

Гретхен. Покойника быстрее можно расшевелить, чем его.

Мефистофель. Я тебя понимаю, но это надо сделать, иначе он уничтожить всю цивилизацию, я вижу, что у него совсем крышу снесло. Он считает себя равным богу. Разве это не опасный человек?

Гретхен. Это он-то дряхлый старик.

Мефистофель. А ты думала. Это в легендах да фильмах орудуют богатыри, а на самом деле заправляют миром вот такие физически слабые людишки, которым в жизни не повезло, ибо не встретили на своем пути такую красавицу, как ты, и потому ударились в холодную науку. Тебе, Гретхен, надо напрячь все свои способности, которыми я щедро тебя наделил, и соблазнить Фауста, что бы увести его от вычислений, а затем и совсем уничтожить его научные работы, что бы больше он не угрожал землянам катастрофой цивилизации.

Гретхен. Трудное задание. Не могу даже обещать, что расколю я этот твердый орешек. Как не вовремя ты со своим заданием пришел. У меня такой хороший вариант наклевывался. Шах или падишах. Несметные богатства. Бриллианты горстями раздает налево и направо.

Мефистофель. Подождет. Разлука страсть усиливает. За твою сдержанность он затем мешок добра тебе отвалит.

Гретхен. Вот только не надо меня учить. Я на этих делах собаку съела.

Мефистофель. И не думал тебя учить, наоборот, бросаюсь к твоим ногам за помощь. Землю надо спасать от рьяного и тщеславного ученого, который ради удовлетворения своих амбиций, готов уничтожить жизнь на планете.

Гретхен. Задачу ты задал. Не знаю даже, как и подступится к ней. Придется попотеть, пересмотреть свои конспекты по обольщению мужчин, да философию подучить, ибо ученные мужи так любят рассуждать вместо того, чтобы заниматься делом.

Мефистофель. Попотей. Я тебя за это награжу щедро.

Гретхен. Ох, не надо только обещаний, которые не исполняются.

Мефистофель. В этот раз я рассчитаюсь. Век воли мне не видать.

Гретхен. Ах, несчастлива я женщина. Не могу я вот отказать хорошему человеку. Моя доброта меня погубит.

Мефистофель. Тебя погубит твой неуемный аппетит, и страсть к мужчинам.

Гретхен. Сама я знаю, что делаю, если организм того требует, то как ему отказать в самом необходимом. Я ж не враг ему.

Мефистофель. Конечно, человек живет для удовольствий. Ты хорошо усвоила мой урок.

Гретхен. Спасибо, мой учитель и наставник. Благодаря тебе, я стала тем, что есть. Поэтому и соглашаюсь выполнять твое задание. Пойду я, с богом в голове, а с дьяволом в сердце. На них одна надежда в моем безнадежном деле.

Мефистофель. Вот только бога сюда не привлекай. Пускай он в неведении живет, что тут делается на земле. Так ему будет легче, и мешаться он не будет в наши дьявольские дела со своими принципами и наставлениями.

Гретхен. Хорошо, пошлем тогда всё к черту, и будем действовать. Для начала изорви на мне платье и измажь грязью.

Мефистофель. Зачем это?

Гретхен. До чего же ты несведущ в женских уловках. Я должна предстать пред ним, как жертва коварного нападения. Это размягчает сердца мужчин.

Мефистофель. Он не совсем мужчина. У него одна страсть – наука. У него одна любовь – истина.

Гретхен. Я постараюсь добыть из глубины его души ту искорку, которая разожжет в нем пламя страсти, но зато какое горячее это будет пламя неиспорченной нежной души.

Мефистофель. Смотри не сгори сама в этом пламени.

Гретхен. Я горела и не раз, но каждый раз у меня хватало ума убежать от очага на безопасное расстояние. Ты рвешь на мне платье?

Мефистофель. Это я сделаю с большим удовольствием.

Гретхен. Вот это другое дело, а еще б ты не мог немного окропить меня своей кровью.

Мефистофель. Зачем?

Гретхен. Что б натуральней было.