Золушка. Продолжение

Фауст. Ваш чай.

Гретхен. Спасибо, дорогой. Вы так заботливы и милы. С вас бы получился нежный муж, и заботливый отец. Представьте себе картину. Вы в хижине, а вокруг вас вьются детки – трое, нет, лучше пять. Они протягивают к вам свои ручки: папа, сделай мне то, помоги в этом, я вот тебе птенца принес. Самый маленький сынишка выбрался на колени и просит: «Папа, расскажи мне сказку». Или нет, он просит: « Папа, расскажи, как ты ходил на охоту и убил большого злого волка». А рядом крутится жена, твоя подруга и помощница, с которой делишь ты все радости и невзгоды жизни. Детишки растут…

Фауст. Оставь эти разговоры. Бред.

Гретхен. Почему?

Фауст. Взять женщину, чтоб на груди моей

Она к другому взоры обращала.

Уволь меня от такого счастья.

Гретхен. Если она тебя будет любить, то она не уйдет от тебя.

Фауст. Я не верю в эти сказки, рассказывай это безусым юнцам, которые гоняются за привидениями, но оказываются у разбитого корыта.

Гретхен. Не каждого ждет такой удел.

Фауст. Девяносто девять целых и девять десятых процентов в итоге терпят крушение в семейной жизни.

Гретхен. Это ты загнул.

Фауст. Не совсем, потому как не все выставляют на всеобщее обозрение крах своей семьи.

Гретхен. Но твои наследники, они ж должны прийти в этот мир, что бы продолжать твое дело.

Фауст. Мои наследники – это мои мысли, мои дела, которые должны изменить мир. Вот это я понимаю масштаб. А детишки только путаться будут у моих ногах, и мешать идти прямо к назначенной цели. Меня в дрожь приводит только одна мысль, что в моем рабочем кабинете появятся дети. Они же все поломают мне, книги порвут, инвентарь сожгут. Нет, нет. Упаси боже, мне от таких наследников. И вас я попрошу, уходите отсюда. Вы мне мешаете работать. У меня планы, у меня вселенский размах, а вы мне рассказываете сказки.

Гретхен. Которые можно сделать былью. Я уже вижу…

Фауст. Я сыт вашими видениями. Вы со мной всего несколько минут, но уже надоели так, словно, я прожил с вами уже сотню лет. Уходите!

Гретхен. Хорошо, я сейчас уйду. Допью чай и уйду. Но почему вы кричите? Я вас смутила чем-то?

Фауст. Вы мне мешаете работать.

Гретхен. Нет, тут другое вас тревожить. Я права, мои слова задевают вас за живое, но вы не хотите признать мою правоту. В моей правде сила, которую вы боитесь.

Фауст. Это прямо-таки смешно. Я стою накануне грандиозного открытия, а вы мне говорите о каком – то семейном очаге.

Что значу я, коль не достигну цели,

Венца, к которому стремился род людской,

К которому и сам стремлюсь я всей душой?

Гретхен. Вот только вопрос – есть ли у тебя душа?

Фауст. Вопрос риторический, над разрешением которого бьются лучшие умы уже не одно столетие.

Гретхен. Какой тяжелый вы человек.

Фауст. Такой, как все. Из кожи, мяса, костей да семьдесят процентов воды.

Гретхен. Нет, у вас вместо воды, видно, заправлена, какая-то тормозная жидкость.

Фауст. Почему это так?

Гретхен. Потому что у вас все стоит на тормозах. Любое желание вы давите в зародыше.

Фауст. Если я не буду этого делать, то я ничего не достигну.

Гретхен. Но , если ничего не желать, то зачем чего-то достигать?

Фауст. Вы меня не понимаете.

( Она допила чай и возвращает чашку Фаусту.)

Гретхен. А вы меня. Спасибо за чай. Я еще надеялась найти ее у тебя, хоть самую малость души, но, увы. Прощай, непонятое и непонятное созиданье. Продолжай же с прежним усердием рыться в своих талмудах, заживо похоронив себя в этих жутких стенах. Ты отъявленный эгоист, который думает только о себе.

Фауст. Почему?

Гретхен. Потому что твердишь только я, да я. Тебя только волнуют твои проблемы, для тебя только важны твои цели.

Фауст. Почему же. Я хочу…

Гретхен. Вот снова. Я хочу… Тебя волнуют твои атомы , молекулы, протоны и изотопы, а к людям ты равнодушен. Скорее, ты их ненавидишь. Нельзя любить все человечество, не полюбив своего ближнего, своего соседа, не полюбив женщину, которая дарит новую жизнь.

Фауст. Но у меня совсем другая любовь.

Гретхен. Вот, вот. Ты снова считаешь себя особенным, ты хочешь подняться над всеми, вместо того, что бы быть вместе со всеми. Да, если б все были такие как ты , то история человечества б уже закончилась.

Фауст. Почему это?

Гретхен. Да, если б все отказывались продолжать человеческий род, то, кто б тогда жил на Земле. Обезьяны да крокодилы на тебя похожие.

Фауст. Ты этим мне ничего не доказала. Не все такие, как я.

Гретхен. Я вижу, твердолобый чурбан. Я ухожу, и пусть в страшном одиночестве протекают твои дальнейшие дни. Пусть на смертном одре тебе, отъявленному эгоисту, никто кружки воды не подаст.

( она поднимается, но тут же падает на правую ногу.)

Фауст. Что такое?

Гретхен. Нога. Нога болит, я не могу стать на нее.

Фауст. Разрешите мне сделать ее осмотрю.