Пц Ол

Окно не заперто. Мы выпрыгиваем По-очереди. Я… подхватываю девчонку, и мы снова бежим.

Я не выпускаю руки девушки, боюсь, что она снова исчезнет.

***

– Садись, здесь у меня мотороллер, скутер, – уточняет она.

Мы сваливаемся в густую траву. Дикое солнце ухмыляется – мол, доигрались?

– Я не хочу, – Сара понимает, – нет, не могу пока. Но если ты, и это – единственный выход?

Я наклоняюсь, и нежно целую её, она вздрагивает, подаваясь ко мне.

– Только мне бы хотелось, – она привстаёт и сжимает коленки, – чтобы всё было по правилам. Белое платье, очень коротенькое, фата, длинная и прозрачная, и ромашки в волосах. И я – на очень высоких каблуках, ты меня поддерживаешь, и я не боюсь упасть.

Я представляю зал на Фурштадской, минимум гостей, Мендельсон. Мы обмениваемся кольцами, ставим подписи.

– Ты понимаешь?

Я-то понимаю, но не могу сказать девчонке, что не всё подчиняется правилам, и разрушить мечту.

Откидываюсь на спину и смотрю на голубое до боли небо, только на горизонте маленькое лёгкое облачко. Слишком ярко, невольно закрываю глаза. Чувствую, как по руке ползет божья коровка.

Если существуют небеса, то я уже там. И проваливаюсь в сон. Наверное, они всё же что-то сделали со мной.

***

Кто-то щекочет меня травинкой. Протягиваю руку – так и есть, Сара. Пригибаю к себе:

– Ах ты, проказница!

Её волосы падают мне на лицо…. Опять щекотно.

– Но ты так спал, – она наклоняется и целует меня.

– Вставай, поехали! Надо успеть до грозы!

Мне не хочется отпускать девчонку, но что ж поделаешь, обет.

***

– Теперь остаётся добраться до Питера….

– Ты оттуда?

– Да, если приключения не отшибли память….

– А Сокол тебя не устроит? Он ближе, и ехать…. Не хочется возвращаться. Платье можно купить…. И фату.

Я согласен на всё, я так понимаю, мы можем обойтись и без банкета, не надо ни свидетелей, ни родственников.

***

– Я люблю тебя…

– Дождалась….

Субтильная девчонка за рулём, каких-то сорок километров. Мы опять убегаем, на сей раз от грозы.

Мне хорошо, но что, если это снова – иллюзия?

Я смотрю в небо, и понимаю, что это отнюдь не тучка…

Эми. Пятница, семнадцатое

День как день. Обычный рабочий день в конце недели. С одним исключением – середина лета и работать не то, чтобы не хотелось, просто мозги плавились от тепла, народ концентрировался там, где ещё не выдохлись кондиционеры. Непривычные к такой жаре. Мне повезло. Кабинетик мой оказался в прохладной зоне, и я мог заниматься делом, в не только перекладывать бумажки, имитируя кипучую деятельность.

Правда, иногда забегали, завидовали. Но так длилось недолго. После обеда ситуация резко изменилась – кого-то из коллег, уходящих в отпуск, решил проставиться. И началось. Я поучаствовал символически, а потом под благовидным предлогом слинял.

Не спасло. Почем-то ко мне стали заходить, приносить какие-то сумки, выпивку. Я отвлекался, но стал замечать, что некоторых посетителей вообще не знаю! На, раз они заходили, значит, не чужды Кириллу, уходящему в отпуск, а, значит, некоторым образом и мне. – О, как у Вас прохладно, можно, мы сумочки поставим – это женщины, – может, выпьешь – с наполненными фужерами и закуской. Да, конечно, нет, не буду….

Конечно, можно было слинять, никто меня не задерживал. Просто хотелось закончить проект, даже не проект, а часть его. Поперло, и как тут остановиться! Я, в некотором отношении, упёртый, простите за тавтологию, и даже эта симпатичная девчонка лишь ненадолго отвлекла мое внимание. Она-то откуда? Большинство заходивших я не то чтобы знал лично, но видел на огромной территории, а её нет. И одета она была как-то странно – в топике и джинсовых шортах под обрез. Даже в наше свободное время на территории так не одеваются. И этот долговязый парнишка – в зелёных джинсах и с серьгой в ухе. Откуда, почему? Но они отвлекли меня ненадолго.

Вскоре всё стихло, люди постепенно начали расходиться, я, наконец-то сосредоточился, погрузился в работу и не заметил, что пошёл седьмой час. Поставил точку. Удовлетворенно потянулся, глотнул остывший кофе…

Пора и мне. Посмотрел, не спит ли кто в соседних кабинетах, как иногда бывает после праздников и сабантуев. Тихо. Люди уже на дачах, а я… ладно, отдохнуть можно и завтра. Так, а где же моя сумка? С ключами, пропусками? Права в кармане, значит…

Я ещё раз обошёл этаж – сумки нет. Ладно, на вахте – знакомые, скажу, мол, так и так, в понедельник разберемся.

Подошёл к лифту, но красная кнопочка не зажглась. А, наверное, выключили на выходные, экономия, значит. Спускаюсь с седьмого этажа, хорошо, что лето – ещё светло, а то пришлось бы в темноте и на ощупь.

До проходной – метров сто, шёл, не смотря под ноги. И чуть не запнулся о кусок арматуры. Откуда она здесь? И весь двор забит стройматериалами, справа, воде садика, даже бетономешалка. Опять пропустил главное! Ремонт, значит, затеяли. Но почему так сразу? Ведь вчера ничего подобного не было! И с головой у меня в порядке.

И проходная в каких-то досках. Наспех сколоченный деревянный столик, а на нём – моя сумка. Наверное, кто-то случайно прихватил, а подниматься на седьмой этаж лень. Молодцы, что хоть оставили на видном месте. Пропуск в боковом кармане.

Что за чёрт! Помянул всуе, и не зря. Куда-то делся турникет, а охранник незнакомый. Похож на милиционера, ещё дореформенного. В картузе с кокардой и красной окантовкой. В будочке сидит. Протягиваю пропуск. Тот вертит его так и эдак, рассматривает, будто никогда не видел. Терпеливо жду, с ними лучше не вступать в дискуссию.

Наконец, он возвращает пропуск и выпускает меня, а взгляд – подозрительный. Хотел снять деньги в банкомате, расположенном в холле, но решил не задерживаться. Да и банкомат куда-то делся. Скорее на свежий воздух! Сворачиваю к троллейбусной остановке, подъезжает какая-то древняя развалюха, сажусь, проезжаю пару остановок и вспоминаю, что только вчера получил машину из ремонта. Ладно, сейчас вернусь. И кондуктор со странной сумкой объявляет, что троллейбус дальше не пойдёт, сворачивает налево. А по мне – хоть бы и направо. Всё равно выходить.

Выхожу, перехожу пустынный проспект – пятница, народ резво рванул из центра. Внезапно упираюсь в старую, едва держащуюся на петлях дверь. Спотыкаюсь, едва успев отскочить от сидящего у дверей кота. Чертыхаюсь – опять ремонт, что ли? Но меня необъяснимо тянет войти, подняться наверх. И кто может запретить? Я – свободен, а на двери нет кодового замка.

Лестница едва освещена, лучи пробиваются сквозь закопчённые и давно немытые окна. Шаткие перила, двери, обитые дерматином. Неужто такие ещё сохранились? Наверное, дом в центре выкупил кто-то из новых, а жильцов расселил. Я же знаю, даже не задумываясь, почему, что мне надо подняться на самый верх. Поднимаюсь. Лестница упирается в дверь, ведущую то ли на чердак, то ли в мансарду.

На двери – амбарный замок, наброшенный на петли, но не защёлкнутый. Руки не трясутся, но я уже в предчувствии чего-то неожиданного. Прислушиваюсь. Слабый шорох. Шёпот? Откидываю замок, отрываю дверь. В полутёмной каморке, не выше полутора метров, лежанка. На ней – две абсолютно голые девушки с длинными распущенными волосами. Что, как, почему? И внезапно понимаю, что то, слева – брюнетка – моя девушка. Наваждение? Или я, действительно, переработался? Надо было выпить со всеми, расслабиться.

Присаживаюсь с краю, ближе к блондинке, хочу задать вопрос, но не успеваю – буквально следом за мной в каморку врывается молодой человек, и я получаю удар в челюсть. Каморка маленькая, не развернёшься, и я чудом успеваю среагировать, так что удар пришёлся вскользь.

– Ты что, – спрашиваю, – очумел?